0
БЕРЛИН — Во время II мировой войны норвежские дипломаты из-за особенностей своей интимной жизни подвергались давлению со стороны советской службы разведки КГБ. В 2014 году Dagbladet, опираясь на засекреченный «архив Митрохина», выступила с разоблачениями: дипломатам приходилось выбирать между помощью КГБ и тем, что их интимные фотографии с молодыми русскими мужчинами станут достоянием норвежского Министерства иностранных дел. Сейчас известный писатель Алф Якобсен (Alf R.Jacobsen) написал книгу «Судьбоносная осень» о последних днях войны в Северной Норвегии. При написании книги находки, сделанные в секретных документах, сыграли важную роль. Писатель полагает, что интимная жизнь посла в Москве могла привести к тому, что он давал норвежскому правительству советы, которые могли бы изменить Норвегию навсегда. Не поделили любовника Все началось с того, что на работу в норвежское посольство в качестве учителя русского языка был взят 18-летний студент. Говорят, что до этого он находился в сексуальной связи с послом. Но все это, якобы, привело к возникновению ревности между послом и двумя другими норвежскими дипломатами. Якобсен считает, что 18-летний юноша, по всей видимости, находился на службе у КГБ, и что все, что он узнавал от норвежских дипломатов, он передавал дальше. Сам посол регулярно был на связи у полковника КГБ, начиная с 1942 года. Впоследствии он считал, что тут не было речи о шпионаже в классическом понимании этого слова, просто он — во имя мира — разрешал русским заглядывать за кулисы норвежской политики. Якобсен считает, что это могло сыграть существенную роль, когда осенью 1944 года встал вопрос о вводе советских войск в Норвегию. Финны заключили перемирие с Советским Союзом, и одним из его условий было то, что более 200 тысяч немецких солдат, находившихся в стране, должны были быть из нее выведены в течение двух недель. «Он хотел отдать и Шпицберген, и Медвежий» Если бы немецкие войска, находившиеся в Финляндии осенью 1944 года, стали бы уходить через Северную Норвегию, были основания предполагать, что Красная Армия последует за ними. В худшем случае все могло бы перерасти в жестокие бои, в результате которых пострадало бы норвежское мирное население. Вопрос состоял в следующем: должно ли норвежское правительство в Лондоне — формально — соглашаться с тем, что русские перейдут границу? И насколько большую часть Норвегии те захотят освободить? И уйдут ли они когда-нибудь из страны вообще, если уж в ней оказались, имея документы, подтверждающие, что попросило их прийти норвежское правительство? «Посол Норвегии в Москве советовал правительству соглашаться на все советские требования. Он утверждал, что Иосиф Сталин — друг Норвегии, что нет никаких оснований сомневаться в том, что русские в конечном счете проявят уважение к изначальной границе между двумя странами. Посол советовал также своему правительству пойти навстречу предложению Москвы, сводящемуся к тому, чтобы Норвегия — на постоянной основе — отказалась бы от Шпицбергена и острова Медвежий в пользу СССР», — утверждает Якобсен. В своей собственной автобиографии посол не скрывал контакты с КГБ, и официальные документы переговоров с СССР показывают, что посол во многих вопросах шел навстречу соседу на востоке гораздо больше, чем норвежское правительство в Лондоне. Агент влияния? «Насколько я могу толковать то, что происходило, посол целиком и полностью был в кармане у советской разведки. У КГБ — или НКВД, как это называлось во время войны, — были эксперты, которые находили и использовали слабые стороны людей. Конкретно мы не знаем, о чем речь шла в данном случае, хотя ответ, возможно, вполне очевиден. Во всяком случае, должно быть ясно, что противоположная сторона обладала информацией или фотографиями, которые могли использоваться для оказания давления на норвежского посла. В лучшем случае, он был агентом влияния на службе у Иосифа Сталина», — утверждает Алф Р. Якобсен. «Ситуация была и трагическая, и скандальная. В один из наиболее драматичных моментов II мировой войны норвежское посольство, судя по всему, подвергалось масштабному давлению со стороны КГБ и Кремля». Писатель говорит, что обнаружил несколько документов и сведений, указывающих на то, что Сталин в 1944 году считал Норвегию частью сферы интересов СССР в Европе. «Если бы советский диктатор настаивал на этом, то совершенно ясно, что СССР — уже осенью 1945 года — не вышел бы из Северной Норвегии. Тогда бы он, разумеется, воспользовался такой возможностью, чтобы обеспечить себе доступ к некоторым незамерзающим портам на побережье Финнмарка. Все могло бы закончиться потерей в лучшем случае всего Восточного Финнмарка. До этого было недалеко, и мы по-прежнему не знаем, по какой причине Иосиф Сталин приказал вывести войска из Норвегии», — говорит Якобсен: «Если бы тогда произошло нечто подобное, многое в сегодняшней Норвегии было бы по-другому», — утверждает он. «Слабое влияние» «Норвежские историки давно знакомы с утверждениями о том, что посольство Норвегии в Москве имело контакты с КГБ», — говорит профессор-историк Свен Холтсмарк (Sven G. Holtsmark) из Института оборонных исследований. Он подчеркивает, что посол и сам подтверждал контакты с советской разведкой. «Мы просто-напросто не знаем, был ли норвежский посол «на побегушках у Иосифа Сталина», как утверждает Алф Якобсен. И даже если русские на него давили, он никогда не был кем-то большим, чем просто советником для норвежского правительства в Лондоне. Во время переговоров Норвегии с Кремлем он относился к группе советников, возглавляемой Трюгве Ли (Trygve Lie), но самым важным советником он не был», — говорит профессор. Норвегия отвергла требования «СССР никогда официально не проводил политику, направленную на установление контроля над островом Медвежий и Шпицбергеном, а также на получение на постоянной основе доступа к незамерзающим портам в самой Норвегии. Это была лишь идея, обсуждавшаяся в некоторых кругах в Министерстве обороны и Генеральном штабе. Я сам смог документально подтвердить это в 1990-е годы благодаря находкам, сделанным в архиве в Москве», — говорит Свен Холтсмарк. Он считает, что правительство, возможно, опасалось гораздо более драматичных требований, и что Трюгве Ли предпочел проявить предупредительность — просто-напросто, чтобы помешать чему-то худшему. «И правительство действовало успешно, потому что, когда через год после войны, на столе переговоров вновь оказался договор, советская сторона согласилась с тем, что Норвегия все подобные требования отклонила», — сообщил Свен Холтсмарк.
