0
Объявление президента России Владимира Путина о том, что он будет баллотироваться на четвертый президентский срок, предвидели уже давно, хотя некоторым российским наблюдателям казалось (ошибочно), что с этим объявлением он слишком затянул. Менее предсказуемым является то, как построенная Путиным система планирует продолжать работу себя после окончания срока его полномочий в 2024 году, когда он будет конституционно лишен возможности вновь выдвигать свою кандидатуру. Третий срок Путина был самым важным, даже более знаменательным, чем его первый срок в период с 2000 по 2004 годы, который был ознаменован экономическими реформами в духе республиканских реформ в США, фиксированным подоходным налогом, жестким укрощением олигархов, появившихся в 1990-е годы, и возвратом к централизации власти. В третий срок, который начался в 2012 году и закончится в 2018 году, Путин перестал делать вид, что действует заодно с США и их европейскими союзниками, и постарался дать понять остальному миру, что гегемонии США в мире приходит конец. Это ему в основном удается. Однако он не проявляет особого интереса, не заботится о том, на чем основаны его геополитические достижения — о собственной России, огромной, по-прежнему бедной, все более циничной и потенциально очень злой страной, которую Путин, возможно, уже не совсем символизирует и которой даже уже не руководит. Путин заявляет о своих самых больших успехах за пределами России. Он держится за незаконно присоединенный Крым, и Кремль по-прежнему осуществляет оперативный контроль над сепаратистскими «народными республиками» на востоке Украины, которыми руководят банды преступников. Не так давно в одной из них он для этого предпринял то, что выглядело как организованный государственный переворот. От дальнейшего захвата территорий Путин воздержался из соображений, касающихся затрат — судя по всему, для него важно не допустить повышения уровня потерь среди военнослужащих регулярной армии, и он перекладывает основное бремя расходов на подконтрольные силы. Но его минимальные цели, в том числе нестабильность в Украине, были достигнуты. Любому наблюдателю — даже самому предвзятому — очевидно, что, несмотря на огромную поддержку Запада, современная Украина представляет собой коррупционную неразбериху, и страна эта вряд ли стала более европейской, чем была в то время, когда ее народ решил вырваться из российской орбиты в начале третьего срока Путина. Несмотря на сопротивление США, Путин помог своему сирийскому союзнику президенту Башару Асаду победить в гражданской войне. В конце 2017 года стало понятно — если Асад и уйдет, то его не свергнут, как США и их союзники свергли Саддама Хусейна и Муаммара Каддафи. Успешное и не требовавшее больших ресурсов вмешательство Путина в дела Сирии перекроило карту ближневосточных отношений, помогло фактически вырвать Турцию из западного альянса и заставило даже Саудовскую Аравию постараться установить хорошие рабочие отношения с Москвой, что было подкреплено созданием альянса в области нефтяной политики. Путин также дал надежду нелиберальным силам по всей Европе, которые не смогли в этом году победить на выборах, имевших решающее значение, но которые останутся полезными союзниками. Кроме того, в сознании западной элиты Россия утвердилась, уж заслуженно или нет, в качестве «хакерской сверхдержавы» — высокотехнологичной силы совсем иного рода, чем США с их коммерческими интернет-гигантами. Именно такую репутацию Путин стремится укрепить, подхватив идею использования технологии криптовалюты в качестве альтернативы западной финансовой системе. За все это Россия заплатила местом в «Большой восьмерке» и абстрактными стремлениями к членству в «большой Европе», простирающейся от Лиссабона до Владивостока. Но это не сделало Россию изгоем для всего остального мира — особенно для Китая, который благосклонно позволил Путину пошатнуть основы мирового порядка, возглавляемого Западом. Третий срок Путина, скорее всего, запомнится как те четыре года, которые сделали многополярный мир если не реальностью, то вероятным сценарием. Но хотя способности Путина проявлялись в сфере геополитики, у себя в стране он все больше становился «отсутствующим» феодалом. В среду в своем интервью на радио «Эхо Москвы» Глеб Павловский, который в первые годы правления Путина был кремлевским политтехнологом, описал это чувство наиболее удачно: «Путин, безусловно, — символ путинской России. Для всего мира она — путинская Россия. А внутри себя она уже не путинская, она уже послепутинская, и в ней все основные игроки стремятся, так сказать, делать свои ходы, расставить свои фигуры, накопить какой-то потенциал ко времени, когда уже не будет и Путина. А Путин ходит и пытается включиться в этот процесс. Овладеть — это уже невозможно, я думаю». Действительно, если в свой первый и второй сроки Путин был грамотным микроменеджером, принимал все важные решения и выступал посредником в решении каждого значительного конфликта, то теперь он, похоже, утратил эту способность. Одним из самых ярких примеров является продолжающийся судебный процесс в отношении бывшего министра экономики Алексея Улюкаева, против которого представитель ближнего окружения Путина и глава государственного нефтяного гиганта «Роснефть» Игорь Сечин организовал провокационную операцию и обвинил его в вымогательстве взятки в размере двух миллионов долларов. Судебный процесс открыт для прессы, а малообщительный, окруженный тайной руководитель «Роснефти» страдает от унижения, которому его подвергли неоднократными вызовами в суд, и придумывает оправдания своей неявки в этот суд. В прежние времена Путин не позволил бы выставлять подобный конфликт на общее обозрение — во всяком случае, не разрешил бы, чтобы за этим наблюдали долго. Другим примером является демонстративная независимость Рамзана Кадырова, назначенного Путиным на пост главы Чечни. Его обращающие на себя внимание богатства, насильственное подавление оппонентов и настойчивые заявления о консервативных исламских ценностях в светском государстве являются постоянным вызовом, ставящим под сомнение авторитет Москвы. Но репутация Кадырова — и военно-феодального правителя — похоже, заставляет правоохранительные структуры держаться в стороне. И опять Путин не вмешивается. Даже отстранение российских чиновников от зимних Олимпийских игр 2018 года свидетельствует об ослаблении лидерских позиций Путина. Российские государственные пропагандистские СМИ говорят об этом, как о «геополитическом возмездии». Но Путин мог бы навести в стране порядок, организовать «чистку» чиновничьих рядов и выгнать тех, кто в лучшем случае не смог разоблачить допинг-схему в российском спорте, а в худшем — участвовал в ней. Кроме того он мог бы обратиться за поддержкой к своему старому другу — президенту Международного олимпийского комитета Томасу Баху. Однако ничего этого сделано не было, никто из чиновников не уволен, что свидетельствует о том, что Путин далек от всего этого, и эти проблемы ему относительно безразличны. На протяжении всего третьего срока Путин занимал пассивную позицию и в отношении экономической политики. Почти ничего не было сделано для того, чтобы подготовить Россию к эпохе низких цен на нефть. Умеренный сельскохозяйственный рост, благодаря которому страна превратилась в ведущего экспортера зерна, не в состоянии компенсировать снижение доходов от продажи углеводородов, а крайне медленный экономический рост в результате повышения уровня потребления на основе заимствований, недостаточен для того, чтобы быть поводом для экономического оптимизма. Путин неоднократно демонстрировал нежелание проводить смелые реформы, которые дали бы россиянам повод надеяться на лучшее будущее. Хотя Путин по-прежнему является, вне всяких сомнений, самым популярным политиком России, россияне равнодушны к мартовским выборам. Согласно последнему опросу «Левада-центра», только 58% избирателей намерены голосовать. В 2012 году явка на выборах составила 65,3%, а опросы, проведенные в предвыборный период в такое же время, показали, что голосовать собирались более двух третей респондентов. Алексею Навальному, антикоррупционному активисту и единственному серьезному противнику Путина, баллотироваться на пост президента не разрешат, несмотря на то, что он несколько месяцев ведет агитационную работу и явно пользуется поддержкой в российской глубинке — особенно среди молодежи. Он пообещал, что будет активно выступать за бойкот выборов. Прозвучавшее в среду объявление о намерении баллотироваться на пост президента, которое было сделано в лучших советских традициях (во время посещения автозавода в Нижнем Новгороде, когда работник «спонтанно» задал Путину вопрос об участии в выборах), является свидетельством отсутствия в Кремле идей, характерных для внутренней политики, проводившейся на «третьем сроке» Путина. Легитимность Путина после его неизбежной победы будет самой низкой за все время его правления. И это спровоцирует еще более активную борьбу за место преемника, в ходе которой новые игроки начнут появляться, скорее всего, сразу же после того, как Путин вновь займет президентское кресло. Путин навязал России роли крупнейшего в мире геополитического разрушителя. Однако результаты ее нынешней деятельности нестабильны без последовательной и успешной внутренней политики. Путин является президентом (и ему дают такую возможность) коррумпированной, неэффективно управляемой страны, где люди — в том числе и те, кто находится в высших эшелонах бизнеса и власти — брошены на произвол судьбы и обеспечивают себе жизнь сами, кто как умеет. Вопрос о том, какое будущее ждет Россию, возникнет после переизбрания Путина. И не факт, что Путин будет в нем многое решать.
