0
Рига-Волгоград — Накануне столетия Октябрьского переворота мне довелось побывать в России. Но не в Москве, не в Санкт-Петербурге, а в далеком от столиц Волгограде, где много лет назад я жил и работал. Вновь я увидел жизнь обыкновенных людей, услышал, чем живут волжане, что их беспокоит. Предлагаю вниманию читателей haqqin.az свои наблюдения. Чемпионат не за горами В 2018 году, как известно, в России будут принимать чемпионат мира по футболу. Не обойдет это событие и город-герой на Волге. Здесь пройдут аж 3 (!) матча. Тем не менее, буквально с первых моих шагов по волгоградской земле, это видно. Строится новый терминал в аэропорту, прежде разбитая трасса к центру города теперь заменена на гладкий, с иголочки, асфальт, полным ходом благоустраиваются пешеходные переходы, и прокладываются тротуары вдоль дороги. Впрочем, мне стало очевидным, что все эти работы вдоль трассы не по душе владельцам многочисленных частных домов и домиков, стоящих тут с незапамятных времен. На фасадах многих из них висели самодельные плакаты с призывом к губернатору прислушаться к мнению жителей, с цитатами из Путина о том, что все вопросы надо решать с учетом мнения населения и т.д. Похоже, что масштабная реконструкция этой транспортной артерии всерьез затронула интересы частников, отобрав у них часть прилегающей к домам территории, нарушив привычный ритм жизни. Позже в разговоре с волгоградцами я услышал, что так называемая шумоотбойная стена, воздвигаемая на протяжении нескольких километров вдоль домов по обе стороны дороги, не что иное, как постройка «потемкинской деревни» — желание таким образом спрятать непритязательные фасады частного сектора, среди которых есть немало деревянных развалюх эпохи 50-х годов прошлого века, снести которые властям не представляется возможным.
Ставка больше, чем жизнь Несколько раз ездил на такси — самом оперативном здесь виде транспорта. Как известно, таксисты в любом городе знают все, или почти все. Именно представители этой профессии как никто иной расскажут вам о жизни, как она есть. Так, например, одним из таких моих собеседников был бывший педагог технического учебного заведения, бросивший профессию ради большего заработка, который дает ему извоз. Он поведал, что с недавнего времени работать стало просто невыгодно: в России ввели оплату педагогов в соответствии с коэффициентами, начисляемыми или вычитаемыми из оклада. Таким образом, он и многие его коллеги потеряли в оплате, а в то же время уборщицы, садовники, дворники и другой технический персонал оказались не затронуты реформой, и стали получать больше педагогов. Пенсия бывшего опытного преподавателя, а ныне новоиспеченного таксиста — 10 тысяч 500 рублей, его жена, тоже пенсионерка, получает 12 тысяч 500 (с учетом так называемого «северного стажа»). Живут в трехкомнатной квартире, которая им обходится примерно в 7 тысяч рублей. Он пожаловался, что в последние годы дорожают коммунальные услуги, электричество. Конечно, жить стало намного труднее. Аренда земли под его гаражом с 67 рублей поднялась до 120. Даже штраф за нарушение правила проезда по пешеходной «зебре» с 600 рублей вырос до 1 тысяча 500!.. На постоянное удорожание жизни буквально в каждом разговоре мне жаловались и другие жители — знакомые и незнакомые. Красноармейский район, где я останавливаюсь, когда приезжаю сюда — промышленная окраина города. Но сейчас из множества когда-то успешно работавших предприятий в строю остались считанные единицы. По-прежнему дымят трубы крупного химического объединения «Каустик», завода технического углерода (изготовителя сырья для автопокрышек), нефтеперерабатывающего (ставшего частью концерна «Лукойл»). Вполне успешно работает и единственный в России и на постсоветском пространстве завод горчичников (теперь горчичный маслозавод «Сарепта») — его специализация — горчичное масло, горчичники, и конечно, горчица. Кому жить хорошо? Но работы на всех не хватает. Волгоградцы выживают за счет своих дач — все лето трудятся на огородных грядках, выращивают овощи и фрукты. Кто потом излишки продает на импровизированных базарчиках, прямо с ящиков, кто закатывает банки и загружает подвалы и полки. За мясом ездят в ближайшую Калмыкию — вскладчину покупают пол-коровы или пол-теленка, забивают морозильные камеры и так живут. Мой давний приятель в ответ на хрестоматийный вопрос «Кому на Руси жить хорошо?» емко резюмировал: хорошо живут ритуальщики и самогонщики. То есть, хорошо, кто оказывает похоронные услуги и гонит дома крепкий алкоголь. Моя знакомая российская пенсионерка, работавшая на крупном предприятии группы компаний «Сургутнефтегаз», владеет 20 тысячами акций Киришинефтеоргсинтез, что под Санкт-Петербургом. Она посетовала, что падение цен на нефть и неудачи отрасли сильно отразились на ее дивидендах. Если за 2015 год она получила их в размере 120 тысяч рублей, то за прошлый год доходная часть того же количества акций скукожилась до 10 тысяч. Супружеская пара — Дима и Ольга владеют фирмой по монтажу, электроизмерительным работам и прокладке электросетей. Он — специалист с более чем 30-летним стажем, долго проработал на самых сложных участках, включая Волго-Донской судоходный канал. Не так давно пытался найти хорошо оплачиваемую работу в разных компаниях — безуспешно. Говорят, что по возрасту не подходит — ему уже исполнилось 50. (Интересно, что отец Димы казах, а мать — эстонка). Казачка Ольга перебралась сюда из Краснодара, много лет работала в сфере общепита. Оптимисты по натуре, супруги, нашли выход из положения: сохранив основную фирму, взяли в аренду две пивные точки — бара. И этот бизнес позволяет им вполне сносно жить. Кстати, тема пивных в Волгограде — особая. Количество их здесь поражает: на отрезке в 200 метров, по обе стороны одной из центральных улиц района можно обнаружить штук шесть пивных, закусочную, рюмочную. Пивные бары расположены на первых этажах жилых трех- и пятиэтажных домов, а также в 9-этажках, вблизи остановок общественного транспорта. И это характерно не только для Красноармейского, окраинного района, но и для города в целом. Откуда продукты? Камертоном жизни любого населенного пункта, на мой взгляд, являются магазины — особенно, сетевые. В Волгограде их достаточно много — какие-то больше, какие-то меньше. Ассортимент традиционный — выбор продуктов достаточно широкий. В условиях санкций обращает на себя внимание происхождение товаров: молочная, мясная продукция сплошь отечественная, хотя некоторые бренды (например, «Простоквашино») являются собственностью зарубежных монстров, таких, как «Данон». Хотя российские производители все же хитрят, присваивая сырам, например, названия, ассоциирующиеся с санкционными: «Тильзитский», «Золото Европы», «Маасдам» и проч. Пользуется спросом сыр «Брест-Литовский» из Белоруссии. Не исчез с прилавков легендарный, советских времен плавленый сыр «Дружба». На полках рыбных консервов превалируют изделия из… Беларуси, есть банки с маркировкой Черногории. Но самое удивительное открытие я сделал, взяв в руки стеклянную банку со «Шпротами по-рижски»: оказывается, их производят в казахстанском городе Шымкент!.. Что касается наличия свежей или охлажденной рыбы, то мне удалось в нескольких магазинах обнаружить только мороженую — хек, путассу. Впрочем, в городе нет недостатка в рыбе из Волги и окрестных озер. Правда, чаще всего свежую рыбу здесь, вплоть до зимы продают на прилавках рынка или с ящиков прямо на обочине дороги: лещ, толстолобик, белый амур, карась, окунь. А уж вяленую можно найти в любом магазине и забегаловке. Сельхозпродукцией здесь традиционно, еще с советских времен торгуют с машин, мешками или на развес. Цена картофеля за килограмм сейчас близка к цене его на рижском рынке — 30 рублей. Похожие на европейские и цены на помидоры, на свежие огурцы, хурму. Букет свежего лаврового листа (из Абхазии) стоит 40 рублей, сладкий миндаль — 1 тысяча рублей за килограмм. Яблоки хорошего качества дешевле 50 рублей мне найти не удалось. Интересно, что в России раньше Латвии пошли на меры по ограничению рекламы табачных изделий: в супермаркетах пачки сигарет размещены на кассах в закрытых ящиках. Но я обратил внимание, что на витринах и дверях магазинов висят объявления, где курильщикам, например, открыто предлагают табак из Армении. А во многих кафе у бара просто висит прейскурант с десятками названий сигарет.
* * * Столкнулся в разговоре со знакомыми с темой российской армии. Мне поведали, что некий молодой человек вместе со своей семьей строил матери дом, а тут ему — повестка. Он собрал пожитки и рванул «пересидеть» пару месяцев в Крыму. Там познакомился с военными переводчиками, что отдыхали после командировки в Сирию. Загорелся пойти служить — мол, они там получают 200 тысяч рублей, и ему тоже повезет. Он забыл лишь о том, что квалификации переводчика у него нет. Но парень твердо решил пойти служить по контракту, ради денег. На мой вопрос, а если он все же попадет в Сирию, а там ведь стреляют, последовал ответ — сколько там убили?— 131 погибший гражданин России официально признан. — Немного… На всякий спрос есть предложение. Перед военкоматом Красноармейского района Волгограда установлен большой щит, с которого призывают вступать в ряды армии служить по контракту — в Дагестане, на Дальнем Востоке.
Вперед в прошлое! Военная тема для Волгограда напрямую связана со Сталинградом. Вряд ли есть еще город, где сохранилось столько символики СССР, в особенности, связанной со Сталинградской битвой. Если бы только это. То, от чего давно и спокойно избавились в странах Центральной Азии — в Узбекистане, Казахстане, — здесь прочно впаяно в реалии XXI века. До сих пор по городу ходят трамваи с поздравлением с Великой Победой, неколебимо стоят памятники Ленину, улицы по-прежнему носят имена большевистских террористов и убийц, в сувенирных лавках открыто продаются кружки и тарелки с портретом Сталина в разных вариациях. И никого, похоже, это не волнует. Я прекрасно помню времена брежневского правления, и потому мне кажется, что я попадаю здесь на 40 лет назад. (Кстати, рядом с декоративной тарелкой со Сталиным часто можно увидеть аналогичную с портретом Путина. Цена — одинаковая: 700 рублей). Вообще ностальгия по советским временам — часть современной жизни в России. Что до 100-летия октябрьского переворота, то вновь обращусь к разговору с таксистом, отставным военным, который вез меня в аэропорт. Он много говорил о жизни в Волгограде, России, при этом весьма иронично оценивал все. Его монолог впору было записать и опубликовать без комментариев. Вышло бы близко к произведениям Жванецкого. Когда мы затронули тему Октября 1917-го, он сказал короткую фразу — власти невыгодно праздновать эту дату, ибо она боится, что одобряя тот переворот, таким образом подскажет народу путь изменения существующего положения. «А ведь уже вот-вот котел вскипит…» — заключил мой извозчик. Удивительно, но в тот же день, несколько часов спустя, в аэропорту Шереметьево я познакомился с молодым адвокатом, летевшим в Страсбург. Он в разговоре на ту же тему сказал фразу, почти слово в слово совпавшую с умозаключением волгоградского таксиста. Наверное, что-то носится в воздухе…
