0
Складывается впечатление, что руководство нашей страны все меньше интересуется тем, что происходит к востоку от наших границ. Восточной политики в виде цельной концепции у Польши нет уже давно, а сейчас даже двусторонние отношения с соседями вроде России или Украины (не говоря уже о забытой всеми Белоруссии) превратились для политиков в обременительный балласт. Что скрывать, успехов на этом направлении добиться сложно: восточная политика напоминает, скорее минное поле. Новый год Польша начала с новым правительством. Самые важные изменения в контексте Востока произошли в МИД и Министерстве обороны. Любопытно, что эти отставки встретили в России и на Украине со сдержанным оптимизмом, хотя, разумеется, по совершенно разным причинам. Москву порадовал уход Антония Мачеревича (Antoni Macierewicz), а Киев — Витольда Ващиковского (Witold Waszczykowski).
Смешанные чувства Российские СМИ встретили новость о перестановках в польском правительстве, скорее, одобрительно. В первую очередь это было связано с уходом Мачеревича: ему припомнили, что он считает произошедшую под Смоленском авиакатастрофу результатом покушения. Однако бывшего главу оборонного ведомства ненавидели в Москве по двум другим причинам. Во-первых, он внес вклад в укрепление не только оборонного потенциала Польши, но и всего восточного фланга НАТО. Деятельность главы оборонного ведомства можно оценивать по-разному, но в Альянсе внимательно прислушивались к тому, что он говорил о российской угрозе, кроме того, ему удалось завязать хорошие отношения с американцами. Здесь есть еще один аспект, который касается исключительно польской безопасности: Мачеревич обновил кадровый состав вооруженных сил, окончательно искоренил влияние в них бывшей Военной информационной службы, омолодил офицерский корпус, открыв дорогу людям с патриотическими убеждениями, и создал войска территориальной обороны. В-третьих, россиянам не мог нравиться подход Мачеревича к Украине. «Украина — важное независимое государство, интересы которого следует уважать, как интересы всех других стран», — говорил (кстати, в день своей отставки) бывший министр в эфире «Польского радио». Заявления о том, что в число приоритетов Польши входит возвращение Украине независимости и территориальной целостности, были ясной отсылкой к российской агрессии. То, что вызывало в Москве недовольство, в Киеве воспринималось совершенно иначе. Пожалуй, ни на одном другом поле польско-российские отношения в последние два года не развивались так хорошо, как в сфере обороны. Достаточно упомянуть соглашение о создании многонациональной польско-литовско-украинской бригады, проекты по обучению военных или сотрудничеству в сфере ВПК. Если по Мачеревичу в Киеве будут скучать, то Ващиковский вызывал там совсем другие чувства. Отставку, как писали некоторые СМИ, «министра-украинофоба», встретили на Украине с радостью. Кроме того, украинцы надеются, что новый глава дипломатии сосредоточит внимание на отношениях с Европейским союзом. Телефонный разговор Яцека Чапутовича (Jacek Czaputowicz) с украинским коллегой Павлом Климкином, состоявшийся 11 января, подтвердил, что польская политика в отношении Киева не изменится. Основные ее аспекты это — стремление к восстановлению территориальной целостности Украины, поддержка проевропейских устремлений этой страны, а также решение спорных вопросов в исторической сфере.
Новый разворот? Россия сближает, история отдаляет — так можно кратко описать наши отношения с Киевом. Чем тише и спокойнее будет на фронте в Донбассе, тем громче будут становиться споры о Степане Бандере, Волыни или операции «Висла». Политические события с обеих сторон, конечно, не способствуют решению проблем, однако отставка Ващиковского тоже не сможет автоматически сделать отношения Польши и Украины безоблачными. МИД, судя по всему, утратит роль основного игрока, ответственного за их нормализацию. Во время своего визита в Харьков президент Анджей Дуда (Andrzej Duda) договорился с Петром Порошенко о том, что урегулированием ситуации займется польско-украинская комиссия по историческим вопросам. Ее возглавят вице-премьер Павел Розенко и министр культуры Петр Глиньский (Piotr Gliński). Перед ними стоит сложная задача. Основным препятствием может стать стремление переложить вину за ухудшение польско-российских отношений на Россию. Таких взглядов придерживается в том числе Розенко («Мы прекрасно знаем, кто хочет воспользоваться напряженностью, и понимаем, что за разрушением украинских монументов в Польше и польских на Украине, стоит не кто иной, как Россия», — говорил он.) В ближайшее время украинский вице-премьер нанесет визит в Варшаву. Свою позицию накануне переговоров с Глинским он обозначил в интервью украинскому «Пятому каналу». Там вновь прозвучали слова о «диалоге на равных» без «ультиматумов и угроз» и тезис, что дискуссию на исторические темы следует очистить от политики, а вести ее должны специалисты. Проблема в том, что с такими специалистами, как глава украинского Института национальной памяти Владимир Вятрович, никакой деэскалации не будет.
История как инструмент Споры на историческую тему не утихнут хотя бы из-за приближающихся важных дат. Сначала будет 75-я годовщина Волынской резни, потом 100-летие восстановления независимости Польши. Если воспоминания о совместной борьбе с большевиками (1919-1920) могут сблизить поляков и украинцев, то события 1918 года уже наоборот, о чем напоминают проблемы с реставрационными работами на Кладбище защитников Львова (на котором похоронены поляки, павшие в ходе польско-украинской войны 1918-1919 годов, — прим.пер.). На этой почве по обе стороны границы возрастает активность провокаторов и представителей разнообразных пророссийских кругов. Тревогу вызывают нападки на публицистов и экспертов, которые призывают Польшу и Украину наладить как можно более тесное сотрудничество. Самой взрывоопасной темой, к которой обратятся враги Украины в Польше и враги Польши на Украине, может стать массовая миграция: по некоторым оценкам, к концу года в нашей стране будут жить и работать уже три миллиона украинцев. Фактором, который будет служить не сближению, а отдалению Варшавы и Киева друг от друга, останется внутренняя ситуация в обеих странах. Источником проблем может стать в первую очередь украинская сторона, где постепенно набирает обороты избирательная кампания перед президентскими выборами 2019 года. Кандидаты будут активно разыгрывать карту национализма, и хотя он направлен против российского агрессора, обращение к тезисам и традициям Бандеры, Шухевича и ОУН-УПА (запрещенные в РФ экстремистские организации — прим.ред.) негативно отразится на отношениях с Польшей. Более того, такую риторику может использовать и президент Порошенко, стремясь опровергнуть обвинения в том, что он занимает в отношении Москвы излишне мягкую позицию.
Политический газ Однако пока у Польши и Украины остается больше точек соприкосновения, чем поводов для разногласий. Самая важная тема — это, конечно, общий враг на востоке, в этом вопросе Киев и Варшава солидарны. Ярослав Качиньский (Jarosław Kaczyński) — это (к счастью для украинцев) не Виктор Орбан. Эскалация военного конфликта в Донбассе будет способствовать сближению наших стран. Между тем в этом году, по крайней мере до чемпионата мира по футболу, Москва вряд ли решит предпринимать агрессивные шаги. Наоборот, Путин в последнее время старается выступать в роли миротворца, готового, разумеется, на российских условиях, отдать Донбасс Киеву (обмен пленными, дискуссии о миротворческой миссии ООН). Эта тактика может быть использована для того, чтобы добиться смягчения антироссийских санкций (сделать это будет тем легче, что в немецком правительстве окажутся социал-демократы, которые относятся к Москве благосклонно). Судя по всему, самых больших успехов в отношениях с Украиной мы сможем добиться в оборонной и экономической сферах, значит, именно в них нам следует идти на сближение. Мы уже видели первые шаги в газовой отрасли, и остается надеяться, что такая политика будет продолжена. Впрочем, газовая проблематика, сближающая нас с Киевом, одновременно выступает почвой для конфликтов с Москвой. Борьба с монополистскими практиками Газпрома — это поле для плодотворного польско-украинского сотрудничества. В этом году Стокгольмский арбитраж должен вынести вердикт по иску Польской нефтегазовой компании (PGNiG) к Газпрому, и все говорит о том, что решение будет принято в нашу пользу. Ключевой темой останется при этом так называемый Ямальский договор. Польская сторона четко заявила, что не собирается его продлевать. В связи с этим можно ожидать, что Газпром и его политические покровители предпримут различные шаги, стремясь вынудить поляков пойти на уступки. Не исключено, что под удар попадет основной проект, связанный с преодолением зависимости Польши от российского газа: Балтийский газопровод. Основные дискуссии разворачиваются сейчас, однако, вокруг другого инфраструктурного проекта, мнения Варшавы и Москвы по поводу которого расходятся. Будущее газопровода «Северный поток —2», по всей видимости, решится в ближайшие месяцы. В этом вопросе мы можем рассчитывать на Украину, страны Балтии и в первую очередь США. Но хватит ли этих сил, чтобы одержать верх над российско-немецкой коалицией, которую поддерживают крупные европейские концерны?
Вместе и врозь Битва за «Северный поток-2» показывает, что вести политику в отношении России, не учитывая международные реалии, невозможно. Градус польско-российских контактов в последние несколько лет зависит от того, что происходит на линии Москва — Запад. Администрация Трампа придерживается жесткого курса (об этом свидетельствуют новые санкции и намерение продать оружие Украине), но Европа начинает все более открыто искать способ придти если не к перезагрузке, то хотя бы к нормализации отношений с Путиным. Развитию этих тенденций будет способствовать то, что в ближайшие полгода кремлевский лидер займет более мягкую позицию. Во-первых, в марте Россию ожидают президентские выборы, во-вторых, летом пройдет чемпионат мира по футболу. Москва постарается снизить уровень напряженности, но если ей это не удастся, она вновь обострит политику в отношении Запада. Польше это выгодно: чем хуже атмосфера в их контактах, тем лучше для нас. То, как воспринимает Кремль Варшаву, напрямую зависит от того, как складываются у него дела с Вашингтоном. Россияне считают нашу страну выразителем американских идей в Центрально-Восточной Европе. «Мы будем готовы к диалогу, но для этого наши польские коллеги должны понять, что диалог может строиться только на основе взаимного учета интересов, а не на основе попыток диктовать нам нечто, ощущая за своей спиной американцев и прочих "ястребов" в рамках Североатлантического альянса»,- заявил 15 января Сергей Лавров, комментируя отношения с Польшей. Москва критикует Варшаву за «противодействие любым предложениям о более реалистичном взгляде на отношения с Россией», звучащим в НАТО и ЕС. При помощи европейских и натовских инструментов, страны-члены этих организаций, негативно относящиеся к Москве, могут доставить ей большие неудобства. Примером такого шага, который вызвал у россиян сильное раздражение, стала депортация кремлевского политолога Олега Бондаренко. 14 января он прилетел в Берлин на мероприятие немецкой партии «Левые», но оттуда его выслали в Москву: оказалось, что в ноябре Польша подала запрос с просьбой на три года закрыть ему въезд в ЕС. Пожалуй, единственным вопросом в отношениях Москвы и Варшавы, который можно назвать однозначно двусторонним, остается расследование смоленской катастрофы. Позиция Мачеревича по этому вопросу не устраивала россиян, поэтому они обрадовались его доставке (газета «Коммерсант» озаглавила свою публикацию «Из польского правительства убирают радикалов»). Однако оказалось, что бывший министр будет руководить работой смоленской комиссии, которая завершает работу над окончательным докладом, а тот наверняка не будет для Москвы лестным. На удивление, российскую сторону продолжает волновать эта тема. Об этом свидетельствует реакция на заявление польской комиссии, сообщившей 10 января, что на борту правительственного Ту-154 произошел взрыв. Уже на следующий день появилось ответное заявление российского Следственного комитета, который занимался расследованием катастрофы в России. Россияне сообщили, что версия о взрыве проверялась и не нашла подтверждения, к тем же самым выводам пришел Международный авиационный комитет. Кампания по дискредитации выводов польской комиссии, расследующей смоленскую катастрофу, — это лишь часть большой информационной игры, которую будет вести против Польши Россия. Это может оказаться для нас самой большой проблемой на российском направлении. В «классической» дипломатии перелома ожидать не приходится, хотя из внешнеполитического ведомства (чего раньше не было) поступают сигналы о необходимости активизировать рабочие контакты с Москвой на нижнем и среднем уровне. Такие новости следует оценивать в контексте отношений Варшавы с Берлином и Брюсселем, которые станут сейчас для правительства приоритетом. На восточном фронте все пока останется без изменений, по крайней мере официально.
