0
Правительство Японии утвердило курс на внедрение крылатых ракет дальнего радиуса действия, которые будут помещаться на вертолеты наземных Сил самообороны, и включило в проект бюджета на 2018 финансовый год около 2,2 миллиарда йен на расходы, связанные с этим нововведением. Крылатые ракеты, которые планируется внедрить, способны достичь КНДР из Японии, и считается, что они могут применяться не по назначению для атаки вражеских баз. Возможно ли будет согласовать это с «неагрессивной обороной», которая является основой оборонительной политики Японии? Каким образом следует налаживать обороноспособность Японии? Коити Накано, профессор факультета международного образования университета Дзёти: «Нужно осознавать рискованные стороны японо-американского союза» В центре дебатов на очередной сессии парламента стоят следующие вопросы: «Какие тормозящие факторы есть у оборонной политики Японии», «Когда она перейдет критическую черту». Если бы пересмотр вооружения Сил самообороны полностью оправдывался тем, что это нужно для защиты нашей страны, то, как пример с внедрением крылатых ракет дальнего радиуса действия, «меч» Японии стал бы бесконечно длинным. Дух девятой статьи конституции, призывающий к отказу от войны, будет решать международные конфликты посредством дипломатии, и политика всесторонней поддержки усиления сдерживания не только не согласуется с ним, но и опасна. Раньше право на индивидуальную самооборону имело три четких условия: (1) есть нарушение — напряженность и незаконные действия (2) для того, чтобы их устранить, нет других подходящих средств (3) ограничиваться вооруженными действиями, не превышающими необходимые минимальные пределы. Хотя есть новые условия и по отношению к действиям коллективной самообороны, многое еще остается неясным и считается, что правительство будет оценивать вопрос в целом. Вся политика самообороны становится менее понятной для населения, и необходимы также конкретные меры по проверке рисков, например, таких, как разработка ядерного оружия и ракет Северной Кореей, или морское вторжение КНР. То, что вызывает вопросы, не ограничивается лишь проблемой вооружения Сил самообороны. В период холодной войны, когда предметом спора был сам японо-американский договор о гарантиях безопасности, в парламенте велись дискуссии, в том числе и об отрицательных последствиях, которые принесет данный союз. Теперь в приоритете настоятельное следование за США, которая является сверхдержавой, и «японо-американские отношения поддерживаются крепким доверием между премьер-министром Синдзо Абэ и президентом Трампом» (цитата Ёсихидэ Суга, главного секретаря Кабинета министров Японии). Однако, хотя «ядерный зонтик» США и американская армия на территории Японии формируют политику гарантии безопасности страны, нельзя забывать о наличии и такой стороны вопроса, что из-за данного союза увеличивается риск для Японии. Итак, курс Японии на следование за США до сих пор оправдывался тем, что США возглавляют либеральный миропорядок. Поддержкой этой политики Япония исполняет свой «великий моральный долг» в мировом масштабе, охраняя универсальные ценности — демократию, права человека и так далее. Однако из-за появления президента Трампа США перешли от международного сотрудничества к националистической политике. Между Японией и США стали намечаться «сделочные» отношения в стиле: «Покупай это. Если купишь, я сделаю тебе взамен вот это». Одним словом, политика Трампа приводит к сиюминутной выгоде, и США утратили долгосрочное видение, которое нужно для поддержания международного порядка. Вероятно, правительство Синдзо Абэ сейчас стремится подчеркивать угрозу со стороны КНДР и Китая, а также соединить свершившиеся факты в области политики по гарантии безопасности, пытаясь проложить дорогу к пересмотру конституции. Однако, в случае, если политика Абэ изменится, не обойтись без «информированного добровольного согласия» (согласия на основе получения полной информации) со стороны народа. Нужно, чтобы не административная власть ослабевала, а сделать общедоступной информацию, которую должны знать граждане, и выносить решения после обсуждения всех спорных моментов. Во многих странах мира усиливается господство исполнительной власти, и происходит процесс «превращения премьер-министров в президентов». В политике Японии также важным вопросом является то, будет ли парламент, на фоне прослеживания аналогичных тенденций, не только исполнять законодательные функции, но и станет ли он структурой, которая сможет взять на себя ответственность дать объяснения исполнительной власти. Хотелось бы, чтобы каждая из оппозиционных партий не растрачивала политические ресурсы на внутренние разъединения и слияния партий, а уточняла у парламента наличие рисков, которые увеличиваются в связи с беспрепятственным укреплением японо-американского союза. «Необходимый минимум» для самообороны Мнение правительства по поводу «неагрессивной обороны» в 2015 году было следующим: «Мы впервые применим свой оборонный потенциал, когда противник нанесет нам вооруженную атаку, и оборонный потенциал, которым мы обладаем, будет ограничиваться минимумом, нужным для самообороны». Что касается возможности атак вражеских баз, в 1956 году тогдашний кабинет Итиро Хатояма обозначил, что допускает такие атаки: «Невозможно подумать, чтобы сутью конституции было то, что нужно сидеть и ждать самоуничтожения». Однако для поддержания баланса с политикой «неагрессивной обороны», до сих пор конституция толковалась так, что у Японии не может быть оружия, предназначенного для нападения, например, межконтинентальными баллистическими ракетами (ICBM) или стратегическими бомбардировщиками дальнего действия. Вопросы задавал Ацуси Накамура Коити Накано Родился в 1970 году. Закончил философское отделение филологического факультета Токийского университета, а также курс по философии и политике британского Оксфорда. Получил степень доктора политических наук в Принстонском университете, США. Специальность — сравнительная политология, политика Японии.
