0
Сегодня, когда все чаще звучат заявления о начале новой холодной войны между Западом и Россией, ситуация на самом деле развивается гораздо темпераментнее и быстрее, чем в период с конца 40-х и до начала 90-х годов прошлого века. Ставки постоянно повышаются, причем всеми участниками противостояния. Не хочется выяснять, кто кого провоцирует больше, однако провокаций предостаточно и с одной, и с другой стороны. От наших западных коллег все чаще приходится слышать в оправдание складывающейся ситуации, что с Путиным невозможно договориться. Этого нельзя сделать, любят повторять на Западе, по целому ряду причин, в том числе и из-за того, что нельзя понять ни что у Путина на уме, ни что у него на душе. И в этом смысле даже уместно вспомнить заявление несостоявшейся президентши Америки Хиллари Клинтон, которая вообще ставила под сомнение, есть ли у Путина душа. Попытки понять русских предпринимаются Западом не впервые, совершались они и в Средневековье, и в период империи, и в эпоху генеральных секретарей. Сложно сказать, насколько они каждый раз были искренними, но их безуспешность не вызывает сомнений. Термин «загадочная русская душа», вероятно, и родился когда-то в результате очередного такого фиаско. Он, конечно, не давал и не дает никакого продвижения с точки зрения понимания русских, но зато хорошо объясняет чувства дискомфорта и беспокойства, испытываемые Западом при общении с Россией. Справиться с загадочностью русской души в десятилетие, предшествовавшее правлению Путина, у Запада, казалось бы, начало получаться. Дело в том, что и Горбачев, и Ельцин имели свои «кнопки» управления. Михаил Сергеевич, хоть и наверняка знал известное выражение английского виконта Джона Пальмерстона про отсутствие у Англии вечных союзников и постоянных врагов и незыблемости только ее интересов, но на свою Родину его смысл никак не проецировал. Он руководствовался больше желанием занять место в истории в качестве великого реформатора, похоронившего Советский Союз, и чувствами к своей дражайшей супруге, Раисе Максимовне, которую, вероятно, и вправду очень любил. Аналогично — со сменившим Горбачева Ельциным, у которого тоже были две страсти. Одна — стремление свалить Горбачева (и с этим войти в историю), вторая — любовь к рюмке, которая, возможно, помогала ему жить. Но потом пришел Владимир Путин. И с ним все оказалось по-другому. Мне уже приходилось говорить, что Путин, как и его кумир — Петр Первый, обладает безусловным талантом — он быстро, умело и эффективно учится у своих западных партнеров-соперников. Этим выдающимся качеством отличался и Петр I — почитайте пушкинскую «Полтаву». Цитату про «грозных учителей» однажды я привел в одной из своих статей, за что получил, к слову сказать, немало гневных комментариев. Но я по-прежнему считаю, что у Владимира Путина есть этот талант и именно он роднит его с «гением Петра». При Путине Россия сильно изменилась, причем в западном направлении. Это, во многом, было определено его личностью. Он родился и вырос в самом европейском городе России: хоть и не географически, но идеологически и ментально — точно. Получил хорошее европейское образование в Ленинградском Государственном университете. Работал в Германии. Он — человек западной, европейской формации, которому, если и свойственно некоторое византийское коварство, то оно не является его определяющей характеристикой. Однако вернемся к вопросу, которым я озаглавил эту статью. Можно ли понять Путина? Тут, думаю, будет уместным вспомнить известную цитату Черчилля, который в 1939 году сказал: «Как поведет себя Россия, я предсказать не берусь. Это всегда загадка, больше того — головоломка, нет, тайна за семью печатями. А впрочем, у этой загадки, может, и есть отгадка — русские национальные интересы». На мой взгляд, именно это является ключом к пониманию Путина, на сто процентов объясняет его слова и поступки. Путин отстаивает русские национальные интересы. Запад — свои. В принципе, здесь не должно быть противоречия, но есть разница. Дело в том, что отстаивая интересы, Запад защищает свои принципы. И тут присутствует некоторая натяжка. Она заключается в том, что эти интересы очень консервативны; их главная задача сегодня — сохранить то, чем является Запад. Это такая замкнутая система, которая не развивается, а концентрируется на поддержании своего существования. Европейский Союз, который задумывался в качестве новой ступени развития, таковой в итоге не стал. Наоборот, каждый шаг вперед сопряжен со все большим сопротивлением в системе, и кто знает к каким новым Некситам, Фрекситам, Грекситам приведет свершившийся Брексит? В этом смысле Латвии, надо сказать, не повезло. Она явно припозднилась с присоединением к «золотому миллиарду» — войди в ЕС в годах 1970-х, она получила бы гораздо больше. Конечно, и сегодня определенные преференции для своих граждан она имеет — свободу передвижения, получения образования, карьерного роста. Но, в целом, ситуация выглядит плачевной. Латвийские города с темными окнами, заколоченными витринами и пустынными улицами производят такое впечатление, как будто неделю назад здесь закончилась война. Россия же, наоборот, сегодня представляет собой быстро развивающуюся систему. И что бы ни говорили о слабости или неразвитости ее экономики, но каждые пять лет мы «получаем» новую страну с новыми планами и возможностями. Поэтому когда Путин говорит о защите национальных интересов, он говорит не о принципах, а о решении задач по развитию страны. Для того, чтобы «просчитать» Путина, надо просто представить себя на его месте, понять, как он будет реагировать на тот или иной шаг Запада. И, например, уяснить, наконец, что если дело дойдет до драчки — он не убежит и не останется в стороне, потому что этому его научили еще в детстве, в ленинградских дворах. Возможно, тогда пропадет и желание повышать градус напряженности в отношениях. Пока же, насколько я могу судить, желание раскалять обстановку у западного сообщества преобладает. И если в результате все же рванет, то произойти это может в трех местах — в Сирии, Прибалтике или на Украине. Меньше всего хотелось бы, чтобы это случилось у нас. Потому что, как я уже писал и говорил, нам, конечно, потом дадут денег на восстановление и даже помогут отстроиться заново, но вот нужно ли нам через все это проходить? Действительно ли мы этого хотим? Хотят ли этого наши дети и внуки? Может лучше просто прислушаться к совету Дональда Трампа, который он достаточно недвусмысленно высказал в начале апреля, собрав сразу трех президентов Балтийских стран, еще раз подчеркнув их вес и место на международной политической арене. Смысл этого совета был прост: ребята, мы, конечно, будем решать вашу проблему отношений Россией, но только пожалуйста, не мешайте!
