0
По всей видимости, в основе подхода президента Трампа к Сирии лежит тот же принцип, который определял большую часть политики его администрации с момента его вступления в должность: поступай иначе, нежели твой предшественник. Президент Барак Обама прочертил «красную линию» в вопросе применения химического оружия в Сирии, а затем отказался прибегнуть к военной силе. С точки зрения Трампа, этот шаг стал доказательством слабости Обамы. «Если бы президент Обама пересек свою красную линию на песке, сирийская катастрофа уже давно завершилась бы», — написал он в Твиттере в прошлое воскресенье, 8 апреля, пока его министр обороны занимался подготовкой военного ответа. В пятницу, 13 апреля, Трамп во второй раз нанес ракетный удар по Сирии, чтобы наказать Башара аль-Асада за то, что тот предположительно применил химическое оружие против своих собственных граждан. Проблема заключается в том, что сила и решимость далеко не всегда равносильны хорошо продуманной стратегии. Если Асад проигнорирует относительно скромный ракетный удар, нанесенный по Сирии в пятницу, 13 апреля, и вновь применит химическое оружие, Трамп окажется перед очень трудным выбором. Он может пойти на эскалацию, втянув армию США и свою администрацию в чрезвычайно сложный конфликт, решением которого, как он недавно говорил, он не хочет заниматься. Либо он может ничего не предпринимать, рискнув продемонстрировать свою слабость. «Это не сирийская стратегия, — сказал Стивен Биддл (Stephen Biddle), профессор университета Джорджа Вашингтона, который часто консультирует Пентагон. — Это психодрама». Внутренняя противоречивость подхода Трампа наглядно проявилась вечером в пятницу, когда президент обратился к своим согражданам. Хотя Трамп пообещал снова нанести удар в том случае, если Асад еще раз применит химическое оружие, он ясно дал понять, что он не заинтересован в постоянном присутствии в Сирии. В марте он шокировал своих советников, когда во время своего выступления в Огайо он вдруг заявил, что американские войска «очень скоро» покинут Сирию. Когда его помощники спросили его о сроках, он сначала ответил, что ему бы хотелось, чтобы американские военные покинули Сирию в течение 48 часов, как сообщил один высокопоставленный чиновник администрации, согласившийся дать интервью на условиях анонимности. В течение следующих нескольких дней советники Трампа по вопросам национальной безопасности убедили его в необходимости составить такой план вывода военных, который будет рассчитан на 4-6 месяцев. Предполагаемые химические атаки Асада — и негодование Трампа в связи с ними — по всей видимости, не изменили его взгляды на американские интересы в Сирии. В пятницу, 13 апреля, он призвал союзников США приложить больше усилий для того, чтобы стабилизировать ситуацию в Сирии, чтобы убрать Асада из власти и гарантировать, что Иран не сможет извлечь выгоду из разгрома ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная на территории РФ, — прим. ред.). Трамп также ясно дал понять, что помощь Америки будет ограниченной. «Никакое количество американской крови и денег не поможет надолго обеспечить мир и безопасность на Ближнем Востоке. Это проблемный регион. США будут партнером и другом, но судьба этого региона находится в руках его народов», — заявил он. Эти заявления Трампа стали отражением такого взгляда на то, как Америка должна вести свои войны, который кардинально отличается от взглядов его генералов, настаивающих на необходимости оставить американских военных в таких странах, как Сирия, Ирак, Афганистан, на неопределенный срок, чтобы они смогли восстановить эти государства и не дали врагу возможности возродиться. В пятницу, 13 апреля, министр обороны США Джим Мэттис (Jim Mattis) призвал «все цивилизованные страны срочно объединиться» и оказать содействие в урегулировании сирийского конфликта посредством мирного процесса под эгидой ООН. Трамп, напротив, не стал упоминать дипломатию в своих комментариях. Он скорее намекнул на то, что лучший способ гарантировать мир сводится к настолько сильной армии, что ни одно здравомыслящее государство или террористическая группировка не рискнет связаться с ней. «Его мечта — иметь сильную армию, которая защищает нашу родину, — сказал один чиновник администрации. — Мы отгородимся от всех остальных, нанесем удар по своему усмотрению, а затем займемся защитой нашей родины». Подобно Обаме, Трамп, очевидно, решил, что у США довольно мало интересов в Сирии и нет почти никаких возможностей положить конец сирийской гражданской войне, в которой в настоящий момент режим Асада, Россия и Иран одерживают победу. «То, что мы увидели вчера вечером, доказывает, что его беспокоит ИГИЛ и что его беспокоит химическое оружие, — отметила Мара Карлин (Mara Karlin), бывший стратег Пентагона, а ныне профессор университета Джона Хопкинса. — Это все, что его волнует». Узкий взгляд Обамы на американские интересы в Сирии заставил его усомниться в необходимости бросить вызов режиму Асада на поле боя. Трамп убежден, что периодические демонстрации американской военной мощи — в форме ракет и истребителей — могут убедить Асада и его сторонников в необходимости отказаться от использования химического оружия. Он следует точно такой же стратегии в случае с Северной Кореей и Ираном, считая, что угроза применения американской военной силы может заставить их вести себя лучше. Однако проблема в Сирии заключается в том, что каждый раз, когда Асада будут обвинять в применении химического оружия, Трампу придется поднимать ставки и еще активнее демонстрировать американскую мощь — в противном случае он будет выглядеть беспомощным. По мере роста интенсивности атак нарастают и последствия возможной военной конфронтации с Россией и Ираном. «Какое-то время этот подход будет работать. Он будет приносить результат, — отметил Биддл. — Но рано или поздно Трампа постигнет неудача, и эта неудача будет катастрофической». На следующее утро после ракетных ударов Трамп, казалось, был убежден в том, что его демонстрация силы сработала и что она — как минимум на некоторое время — удержит Асада от применения химического оружия. «Лучшего результата и быть не могло. Миссия выполнена!» — написал он в Твиттере.
