0
Глобальный баланс сил меняется. США расстаются с ролью глобального лидера, а Китай расширяет свой международное влияние. Многие на Западе сейчас опасаются, что Китай возглавит попытки радикального изменения правил и норм, на которые опирается существующий мировой порядок. Насколько оправдан их страх? Возрождение Китая как крупнейшей региональной и даже мировой державы, конечно, стало серьёзным вызовом для международного порядка, который был создан под руководством США после Второй мировой войны. Но цель китайского руководства не в том, чтобы полностью перевернуть этот порядок. Дело в том, что этот порядок оказался достаточно гибким, чтобы дать возможность бедной стране, которой Китай был в 1970-е годы, стать такой, какой она является сегодня. Наоборот, цель Китая в том, чтобы в существующем порядке адекватно учитывались интересы и цели одновременно и Китая, и США. Поставленные Китаем задачи, мягко говоря, амбициозны. Политика «реформ и открытия страны», которая была начата Дэн Сяопином, сделала возможным экономическое чудо, вытащившее сотни миллионов китайцев из нищеты. Задача председателя КНР Си Цзиньпина заключается не только в том, чтобы завершить начатое Дэном и искоренить нищету. Ему предстоит создать такую экономику, которая вернёт Китаю подобающее положение: на протяжении почти всей известной истории человечества Китай был великой мировой державой. Именно эта концепция, которую Си называет «китайской мечтой», по всей видимости, и является тем, что реально беспокоит Запад, вплоть до того, что некоторые эксперты отстаивают необходимость своеобразной скоординированной стратегии сдерживания. Однако факты таковы: экономика Китая, как и экономика США, уже сейчас достаточна сильна, чтобы гарантировать будущее влияние страны. В таких условиях ретроградная стратегия жёсткого сдерживания обречена на провал. Но ещё хуже то, что она может заставить Китай бросить более фундаментальный вызов существующему международному порядку. Это означает, что единственный способ сохранить данный порядок — доказать, что он по-прежнему достаточно гибок, чтобы учитывать нужды и чаяния Китая. Конечно, это проще сказать, чем сделать; и не в последнюю очередь потому, что для Запада масштабы и темпы подъёма Китая стали полным сюрпризом. Можно понять, почему Запад оказался не готов к такому развитию событий, беспрецедентному в мировой истории, но важную роль сыграло также его собственное самодовольство. После краха СССР Фрэнсис Фукуяма провозгласил наступление «конца истории» — в телеологическом, гегелевском смысле. Он утверждал, что отныне строительство современного общества требует рыночной экономики и демократической политической системы. В последовавшие десятилетия — даже на фоне роста и модернизации Китая — западные мыслители считали этот приятный для них самообман эмпирическим фактом. Они доказывали свои тенденциозные взгляды (ещё сильнее затемняя реальность) на основании жёстких и устаревших научных моделей, неспособных объяснить успехи Китая. Но всё чаще люди начинают осознавать реальность. Подтверждением этому стала недавняя международная конференция в Пекине под названием «Китай и Запад: Роль государства в росте экономики»; она была организована Школа международных отношений Колумбийского университета. Многие участники конференции согласились с тем, что иерархическая китайская структура принятия решений, позволившая правительству проводить болезненные, но необходимые реформы, является огромным преимуществом в процессе развития. Некоторые эксперты открыто ставили под сомнение нынешнюю экономическую модель США, которой всё больше свойственна монополизация ресурсов и искажение политических решений под влиянием корыстных интересов. Однако появление такого понимания может стать частью проблемы: Китай продолжает заверять Запад, что он не вынашивает имперских или экспансионистских амбиций, но западные политические лидеры с сомнением — или даже откровенным подозрением — относятся к таким заявлениям. Они опасаются, что Китай опять преподнесёт им сюрприз, так что они потеряют контроль над системой, которую с такими трудами создали в своём воображении. Впрочем, подъём Китая будет продолжаться вне зависимости от того, готов к этому Запад или нет. Будет весьма полезно, если западные мыслители разработают новые аналитические концепции, которые помогут политическим лидерам лучше понять модель развития Китая. Они могли бы начать с признания, что экономическая модель Китая, доказавшая свою эффективность в повышении темпов роста экономики и снижении уровня нищеты устойчивым образом, является реальной альтернативой западным подходам. Отказ признать эту реальность приведёт лишь росту напряжённости — и увеличению рисков, поскольку неспособность пойти навстречу Китаю может дестабилизировать основанный на правилах порядок, на который привык полагаться весь мир. Западу следует не цепляться за устаревшие теории и жёсткую идеологию, а работать вместе с Китаем над реформой существующего мирового порядка, так чтобы он стал выгоден для всех. В противном случае худшие страхи лидеров Запада могут стать реальностью.
