0
Российско-американские отношения опустились до самой низкой точки за несколько десятилетий, и похоже, что две страны вступили в новую холодную войну. Однако нынешняя конфронтация коренным образом отличается от прежнего противостояния Америки и Советского Союза, которое охватило весь мир после окончания Второй мировой войны. В отличие от первой холодной войны, сейчас нет всеохватывающей и глобальной идеологической борьбы между Вашингтоном и Москвой, которые боролись за господство над, в основном, двухполярной международной системой. Если не считать сферу ядерных вооружений, то постсоветская Россия ни по каким меркам не может считаться ровней США. Из-за слабости России по сравнению с Соединенными Штатами и их союзниками этот новый конфликт может стать опаснее изначальной холодной войны. Кризис 2014 года на Украине, начавшаяся в сентябре 2015 года российская интервенция в Сирии, а также предполагаемое отравление нервно-паралитическим газом перебежчика из ГРУ Сергея Скрипаля и его дочери Юлии в Британии 4 марта 2018 года свидетельствуют о начале нового долговременного противостояния с Россией. Эта конфронтация не является возвратом к прежней холодной войне; это новый конфликт, который, тем не менее, вырос на пепелище старой борьбы между США и СССР. Во многом этот новый конфликт с Москвой объясняется географическим положением России и отсутствием у нее естественных оборонительных преград на местности. За два столетия российские императоры, начиная с Петра I, создали огромное кольцо вокруг своей духовной столицы Москвы, о чем Тим Маршалл (Tim Marshall) пишет в своем очерке «Россия и проклятие географии», который был опубликован в издании «Атлантик» (The Atlantic) в 2015 году. Это кольцо начинается в Заполярье и простирается через Прибалтику, Украину, Карпатские горы, доходя до Черного моря. Далее оно проходит через Кавказ, Каспийское море, Уральские горы и возвращается обратно в Заполярье. Идея императоров заключалась в том, чтобы создать стратегическую дистанцию и удерживать врага как можно дальше от сердца России. Как сказала в свое время императрица Екатерина Великая, «у меня нет иного способа защиты моих границ, кроме их расширения». В конце 1980-х годов, когда советский руководитель Михаил Горбачев начал уходить из Восточной Европы, а также позднее, когда распался и сам Советский Союз, Россия лишилась этого завоеванного ценой огромных усилий стратегического буфера. Она также лишилась своей империи, и в Кремле возродились те страхи и чувство незащищенности, которые существовали со времен Московского царства. Впервые со времен Петра I подходы к центру России оказались незащищенными, и прахом пошли все многовековые усилия по расширению границ империи с целью обеспечения безопасности страны. Сейчас границы России находятся так же близко к Москве, как и в 1650-х годах. Власть в Кремле переходила из рук в руки — от царей к Советам, а от Советов к «управляемой демократии». Однако внешнеполитическая концепция России демонстрирует поразительную преемственность, проявляющуюся в глубоком чувстве незащищенности и страхе перед внешними угрозами. Больше всего российское руководство тревожит то, что Москва находится всего в 500 километрах от границы независимой на сегодня Украины. После окончания холодной войны Вашингтон очень быстро укрепил либеральную демократию в Восточной Европе и на постсоветском пространстве путем расширения НАТО и Европейского Союза. Он проник туда, где находилась стратегическая буферная зона России, которую Кремль называет «ближним зарубежьем». На самом деле, администрация Джорджа Буша-старшего обсуждала вопрос о продвижении НАТО на территорию бывшего советского блока еще до распада Советского Союза. Эти обсуждения велись вопреки тому, что американские и западные лидеры регулярно уверяли Горбачева: когда советские войска уйдут, НАТО не будет проводить экспансию на территории бывшего Варшавского договора. На это указывают новые документальные свидетельства из Архива национальной безопасности Университета Джорджа Вашингтона. Но официально расширить членство в НАТО США решили только при следующей администрации, которую возглавил Клинтон. К 1994 году Соединенные Штаты приняли принципиальное решение включить в состав НАТО бывших членов Варшавского пакта. «Сейчас вопрос уже не в том, будет или нет НАТО принимать новых членов. Вопрос в том, когда и как она будет это делать, — заявил президент Билл Клинтон в Праге 12 января 1994 года. — Это обеспечивает возможность наилучшего исхода для нашего региона, рынков и безопасности во всей Европе, и одновременно с этим дает время для подготовки к менее значительному исходу». Расширяя НАТО, Клинтон не хотел настраивать против себя Москву. Он надеялся создать партнерство с новым кремлевским руководством и помочь России осуществить свои демократические и рыночные реформы. Клинтон считал необходимым построить «стратегический альянс» с российской реформой. «Ничто не будет так содействовать глобальной свободе, безопасности и процветанию, как постепенное и мирное возрождение России», — сказал Клинтон 1 апреля 1993 года накануне своего первого зарубежного визита в качестве президента США в канадский Ванкувер, где у него должна была состояться встреча с российским руководителем Борисом Ельциным. Вначале Россия находилась в центре внимания внешней политики Клинтона. Но приоритеты Белого дома и Клинтона стали меняться, когда некоторым членам администрации показалось, что получившие свободу страны Восточной Европы надо стабилизировать, а их демократические реформы необходимо закреплять. Будущие архитекторы плана натовской экспансии Рональд Асмус (Ronald D. Asmus), Ричард Куглер (Richard L. Kugler) и Ф. Стивен Ларраби (F. Stephen Larrabee), опасаясь начала гражданских войн в этих странах по примеру Югославии, утверждали, что Америка должна предотвратить возникновение в Центральной Европе «дуги кризиса». Для этого США надо закрепиться в Европе, а НАТО должна расширить свои границы, заполнив тот вакуум, который возник после роспуска Варшавского договора. Вместе они призывали к новой «стратегической сделке между США и Европой», в рамках которой Североатлантический альянс расширил бы действие своей системы коллективной обороны и безопасности на восточных и южных рубежах альянса. Клинтон надеялся, что ему удастся расширить НАТО и одновременно с этим построить новое партнерство с Москвой. Его администрация намеревалась претворить в жизнь программу «Партнерство во имя мира», которой отдавало предпочтение руководство в Пентагоне. Эта программа не отвечала требованиям некоторых европейских государств, но партнерство должно было стать открытым для всех и позволяло Вашингтону сотрудничать с бывшими сателлитами Москвы, не провоцируя при этом Кремль. Российский президент Борис Ельцин воспринял этот план с энтузиазмом. В одной служебной записке Госдепартамента отмечалось что Ельцин заявил госсекретарю Уоррену Кристоферу (Warren Christopher): «Это действительно великолепная идея, действительно великолепная… Скажите Биллу, что я в восторге от этого блестящего хода». 12 января 1994 года Клинтон открыто заявил в Праге, что НАТО примет в свой состав новых членов. Свое решение Клинтон принял вопреки неоднократным предостережениям Джорджа Кеннана (George F. Kennan), который и в частном порядке, и публично осуждал этот шаг администрации. Кеннан считал, что расширение НАТО неизбежно посеет семена вражды с русскими. И он был не одинок в своем мнении. Прогноз Кеннана оказался пророческим:
Расширение НАТО станет самой роковой ошибкой американской политики за весь период после холодной войны. Такое решение может породить националистические, антизападные и милитаристские тенденции в российском общественном мнении. Оно окажет негативное воздействие на развитие демократии в России, возродит дух холодной войны в отношениях между Востоком и Западом, а также направит внешнюю политику этой страны в неприемлемое для нас русло. Администрация Клинтона резко отвергла доводы Кеннана. У самого Клинтона, может, и были какие-то сомнения, однако Строуб Тэлботт (Strobe Talbott), которого называли президентским экспертом по России, был уверен, что продвижение НАТО в восточном направлении не окажет негативного воздействия на отношения с Москвой. Когда Клинтон напрямую спросил Тэлботта, в чем неправ Кеннан со своими аргументами, тот не дал ему связный ответ (о чем он вспоминал в своих мемуарах). В конечном итоге Клинтон решил продолжить реализацию своего двухвекторного плана и приступить к экспансии НАТО, одновременно развивая партнерство с Кремлем. Клинтон утверждал, что расширение альянса выгодно России, хотя Кремль, смотрящий на мир более реалистично, не видел в этом никаких выгод. Клинтон пытался сделать расширение НАТО более удобоваримым для Москвы, предложив ей членство в эксклюзивных международных клубах в надежде на то, что это позволит удовлетворить ее великодержавные претензии. Клинтон также предложил создать Совет Россия-НАТО, где Москва будет иметь право голоса, но без права вето. Президент понимал, что в этом плане есть существенные недостатки, но тем не менее, настаивал на его осуществлении, убежденный в том, что сумеет склонить Ельцина согласиться на сделку, которую русские считали отвратительной. Белому дому удалось расширить НАТО, однако он не сумел интегрировать Россию в новую структуру трансатлантической безопасности. Последствия такой политики стали очевидны в 2008 году во время войны между Россией и Грузией. Всего за пять дней российские войска провели масштабное вторжение в Грузию, сделав это после того, как Тбилиси начал наступление против отколовшейся от Грузии и поддержанной Москвой Южной Осетии. Кремль, до этого пассивно наблюдавший за двумя волнами натовской экспансии в направлении российских границ, своим вторжением показал, что существуют красные линии, которые нельзя переступать, и что он не приемлет дальнейшей экспансии альянса на постсоветском пространстве. Ельцин согласился заключить с Клинтоном Основополагающий акт Россия-НАТО только потому, что Россия сильно ослабла, и у нее не было выбора.
Более того, администрация Клинтона приняла совершенно бесчувственную стратегию на переговорах с Кремлем. Бывший заместитель госсекретаря по европейским и евразийским делам Виктория Нуланд (Victoria Nuland), в то время работавшая помощником у Тэлботта, назвала это «шпинатной пилюлей». «Позиция Америки на переговорах была проста, несгибаема, а по этой причине чаще всего успешна, — писал Тэлботт. — Мы называли ее „позицией стола и дубинки". Сразу переходили к сути дела и настаивали на своем до тех пор, пока другая сторона не сдастся. Мы тогда могли посмотреть русским в лицо и сказать, что будем действовать так, как считаем нужным — с ними или без них». Естественно, русским не нравились методы Тэлботта. «Вы знаете, плохо уже то, что ваши люди говорят там, как они поступят, нравится нам это или нет, — сказал в 1999 году Тэлботту на конфиденциальных переговорах по Косово Андрей Козырев, в то время занимавший пост министра иностранных дел (так в тексте, Козырев был министром до 1996 года — прим. перев.). — Не сыпьте нам соль на раны, заявляя, что в наших интересах подчиняться вашим приказам». Западные лидеры, и в частности Клинтон, считали, что Кремль будет благожелательно смотреть на их намерения. Однако русские смотрели на действия американцев и европейцев совсем в другом свете в силу своего реалистического мировоззрения. Москва увидела угрозу в расширении НАТО, особенно когда альянс вопреки решению СБ ООН в 1999 году начал интервенцию в Косово. Клинтон заложил основы для конфронтации с Москвой, а Джордж Буш со своей так называемой «повесткой свободы» опустил двусторонние отношения до самого низкого уровня за период после холодной войны (до Украины). Буш продолжал натовскую экспансию, стремясь включить в состав альянса ключевые республики бывшего Советского Союза Украину и Грузию. Тем самым, он переступил красные линии, проведенные Москвой, спровоцировал конфликт в Грузии, а позднее на Украине. Клинтон своей политикой практически гарантировал будущую конфронтацию с Россией, что и предсказывал Джордж Кеннан. А стремление Буша укрепить демократию в Европе стало для России последней каплей. Отказ от включения России в трансатлантическую структуру безопасности и расширение НАТО имели самые негативные последствия. Всего этого вполне можно было избежать. Ельцин предупреждал, что принуждая Россию к согласию на расширение НАТО, Запад ведет дело к «холодному миру». Как и предсказывал Кеннан, Кремль начал давать отпор западным посягательствам, когда восстановил свои силы. Похоже, что сегодня Россия полна решимости переписать договоренности, заключенные после холодной войны. Это является составной частью попыток Москвы вновь утвердиться на мировой сцене в качестве великой державы. Страх Москвы перед иностранным вмешательством лишь усилился из-за предполагаемой причастности Запада к «цветным революциям» в российском ближнем зарубежье, то есть, в бывших советских республиках, где, как считает Кремль, он должен сохранять свое господство, дабы обеспечить себе стратегическую буферную зону и защитить свои границы.
Вашингтон отказывает Москве в праве на «привилегированное пространство» на территории бывшего Советского Союза, и это создает впечатление, что Соединенные Штаты безо всякого уважения относятся к «легитимным интересам» Кремля. Еще больше эту ситуацию осложнило расширение НАТО. Москва видит в этом антагонистическое противостояние, а себя считает проигравшей. Как отмечает Дмитрий Тренин, Кремль увидел, что когда Советская Армия ушла из Восточной Европы, Запад быстро закрепил достигнутый успех. С точки зрения Кремля, Соединенные Штаты воспользовались тем, что Россия была очень слаба. «Самая главная ошибка с нашей стороны в отношениях с Западом — что мы слишком вам доверяли. А ваша ошибка заключается в том, что вы восприняли это доверие как слабость и злоупотребили этим доверием», — заявил Путин на недавнем заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай». Главным средством противодействия посягательствам Запада на свои бывшие территории Россия считает собственные вооруженные силы. Это самый надежный силовой инструмент Кремля в новой холодной войне. В отличие от советского левиафана, сегодняшняя сильно сокращенная, но модернизированная российская армия не представляет угрозу существованию Европы — да и Украины, раз уж на то пошло. Современные вооруженные силы России — это в основном орудие принуждения, с помощью которого Кремль силой навязывает свою волю обретшим независимость постсоветским соседям, когда-то входившим в состав Российской империи. Советская Армия полагалась на свое колоссальное численное превосходство и огневую мощь, которые давали ей возможность подмять под себя оппонентов. Сегодняшняя Россия, у которой армия намного меньше, и действует она в рамках военной доктрины нового поколения, старается избегать дорогостоящих военных операций, отдавая предпочтение асимметричным средствам, и когда это возможно, не переступает порог войны. Поэтому Кремль пытается одерживать победы посредством политической войны, специальных операций и прочими опосредованными методами. К прямым военным действиям он прибегает только тогда, когда нет другого выбора. Причина, по которой Москва неохотно соглашается на проведение крупных военных операций, довольно проста — Россия не в состоянии выдержать продолжительный конфликт. Она отказалась от массовой мобилизации, которая оказалась неэффективной в постсоветскую эпоху, и провела серьезную перестройку в своих вооруженных силах после того, как они не очень хорошо показали себя в конфликте с Грузией в 2008 году. Благодаря также начатой в 2011 году военной модернизации, у России появилась намного более боеспособная и боеготовая армия по сравнению с той, которая была у Советского Союза. Численно она гораздо меньше своей предшественницы, ибо сегодня у нее под ружьем примерно 900 тысяч человек (включая все виды вооруженных сил и рода войск). Половину из них составляют так называемые «контрактники», пришедшие на смену призывникам. Численность сухопутных войск сегодня составляет от 300 до 350 тысяч человек, и в их составе нет никаких боеготовых резервов. В случае возникновения непредвиденной ситуации на российской границе Кремль в кратчайшие сроки может направить туда группировку численностью от 40 до 50 тысяч человек, в том числе, воздушно-десантные, танковые, мотострелковые войска и силы спецназа. Более того, российские сухопутные войска могут вести боевые действия самостоятельно и имеют мощную и высокомобильную систему ПВО, которая призвана компенсировать преимущества Запада в авиации. Основным маневренным формированием в составе сухопутных войск России является мотострелковая бригада. В каждой такой бригаде примерно 4 500 человек личного состава. В ее составе имеются три мотострелковых батальона по 510 солдат в каждом, а также 43 МТ-ЛБВ (многоцелевой транспортер, легкий бронированный), БМП-2 и БМП-3, и восемь 120-мм возимых минометов 2С12. В бригаде также есть танковый батальон (41 танк) и два дивизиона самоходной артиллерии (в каждом по 18 самоходных артиллерийских установок, таких как 2С19 «Мста-С»). Их сопровождают мощные силы ПВО в виде дивизиона комплексов «Тор-М2», «Бук М2» или «Бук М3», а также дивизиона объектовой ПВО меньшей дальности, в состав которого входит зенитный ракетно-пушечный комплекс «Тунгуска М1». Имеются также подразделения обеспечения и поддержки, обладающие мощными средствами радиоэлектронной борьбы и реактивными системами залпового огня БМ-21. Есть также еще один дивизион буксируемой артиллерии. По сути дела, каждая мотострелковая бригада является самостоятельной и самодостаточной боевой группой, которая может вести боевые действия без авиационной поддержки. Проблема для Москвы заключается в количестве. У Кремля просто нет того количества войск, которым обладал Советский Союз. Россия способна активно вмешаться в конфликт на своих границах и победить в короткой и напряженной войне. Но выстоять в длительном конфликте российской армии будет проблематично. «Вооруженные силы России по своему составу и численности не предназначены для захвата больших территорий и восполнения боевых потерь в ходе наступательных действий, — отмечает военный аналитик Майкл Кофман (Michael Kofman). — Москва довольно быстро усвоила этот урок в ходе боевых действий на Украине, когда российские подразделения, посменно воевавшие в Донбассе, испытывали на себе большую нагрузку». Российские сухопутные войск имеют мощную артиллерию и средства ПВО из-за западного превосходства в воздухе. Эти войска не могут рассчитывать на поддержку своей авиации. Военно-космические силы России претерпели заметные изменения в лучшую сторону, получив новые самолеты, такие как Су-30СМ, Су-34 и Су-35, а также новое высокоточное управляемое оружие. Но по авиации Москва отстает от Запада, несмотря на ее впечатляющие действия в Сирии. Если говорить конкретно, то русские отстают по средствам сбора информации, наблюдения и разведки, что мешает им получать данные о движущихся целях в режиме реального времени. Кроме того, у подавляющего большинства российских самолетов отсутствуют контейнеры с аппаратурой разведки целей и целеуказания. Русские также отстают от Запада и особенно от США в вопросах взаимодействия ВВС и сухопутных войск. Им недостает процедур, подготовки и аппаратуры для налаживания эффективного взаимодействия и осуществления непосредственной авиационной поддержки.
Благодаря полученному в Сирии опыту российские ВВС совершенствуются. Они разрабатывают новую тактику, методы обучения и порядок действий, и пытаются создавать контейнеры с аппаратурой разведки целей и целеуказания, которые помогут им налаживать взаимодействие с сухопутными войсками. Но русским предстоит еще большая работа по созданию высокоточного управляемого оружия малого калибра, способного поражать небольшие движущиеся цели. Вместе с тем, Россия доказала, что ее новейшие крылатые ракеты серии Х-101/102, запускаемые с модернизированных бомбардировщиков Ту-95 и Ту-160, способны наносить высокоточные удары с большого расстояния. В Сирии такие средства вряд ли понадобятся, однако возможность наносить удары с большого расстояния позволит Москве действовать по всему земному шару, в том числе, на территории США. Надо сказать, что высокоточное управляемое оружие большой дальности, которое еще называют неконтактным, будет для России основным средством воздушной мощи в борьбе с НАТО. Действуя против угроз высочайшего уровня, кремлевские ВВС в случае нанесения ударов по превосходящим их по характеристикам западным самолетам с проникновением в их зону ПВО будут нести серьезные потери. Несмотря на отличные возможности новых российских самолетов, таких как Су-30СМ и Су-35, эти истребители существенно уступают натовским и американским машинам F-22 «Раптор» и многоцелевому ударному истребителю F-35. Из-за превосходства Запада в воздухе Москва вкладывает большие средства в самые передовые системы ПВО, и по этой причине российские сухопутные войска действуют в сопровождении штатных сил и средств ПВО района. Самым мощным среди них является зенитно-ракетный комплекс С-400, который со временем сможет поражать цели на удалении 400 километров. Россия намеревается сформировать 56 дивизионов С-400 и 38 дивизионов С-500, находящихся на этапе разработки. Последний комплекс может оказаться самым современным средством противовоздушной и противоракетной обороны, когда его примут на вооружение. Однако ПВО это лишь часть российской стратегии воспрещения доступа / блокирования зоны. Кремль хорошо понимает, что его военно-морской флот существенно уступает тому, чем обладал Советский Союз, а поэтому уделяет большое внимание обороне морских подходов к своим берегам. Российские военные вкладывают большие деньги в береговой ракетный комплекс К-300П «Бастион», который способен производить пуски противокорабельной ракеты «Оникс», способной развивать скорость М=2,8 и пролетать 600 километров. Если эти комплексы разместить в таком регионе как Калининградская область, они смогут эффективно поражать любые морские цели в Балтийском море. Между тем, основу современного надводного флота России составляют главным образом небольшие, но хорошо вооруженные малые ракетные корабли проекта «Буян-М» и корветы типа «Стерегущий», которые могут не только оборонять подходы к российскому побережью, но и наносить удары по целям по всей Европе и Ближнему Востоку от Черного до Балтийского морей, используя крылатые ракеты большой дальности «Калибр». Надо сказать, что Россия наглядно продемонстрировала возможности этой ракеты, нанеся удары по целям в Сирии.
У России до сих пор имеются крупные надводные корабли, доставшиеся ей от Советского Союза, в том числе, в основном бесполезный и обветшавший авианосец «Кузнецов». Среди таких старых кораблей тяжелый атомный ракетный крейсер проекта 1144 «Петр Великий», три ракетных крейсера проекта 1164 и несколько устаревших эсминцев типа «Современный» и больших противолодочных кораблей типа «Удалой». Сегодня эти корабли используются в основном на парадах и показах. Между тем, Россия проектирует и строит новые фрегаты (сторожевые корабли), которые гораздо меньше старых советских проектов. Среди них «Адмирал Григорович» и «Адмирал Горшков», которые имеют на вооружении крылатые ракеты и прочее современное оружие. Отдельные российские корабли обладают неплохими характеристиками, но в целом надводный флот этой страны предназначен главным образом для демонстрации национальной мощи и престижа, а не для ведения боя. Ярким примером этого стал боевой поход устаревшего «Кузнецова» с его палубными самолетами Су-33 и МиГ-29КРС к берегам Сирии в конце 2016 года. Настоящая боевая мощь российского военно-морского флота — это его подводные лодки. Их количество серьезно сократили по сравнению с советским ВМФ, у которого в 1991 году было 250 субмарин, и сейчас у России максимум 50 лодок, однако ее подводный флот это вполне реальная сила, с которой нельзя не считаться. Кроме атомных подводных лодок с баллистическими ракетами проекта «Борей», русские строят многоцелевые атомные субмарины c крылатыми ракетами нового поколения проекта 885М «Ясень». Она введет в строй до восьми лодок этого проекта, и командование ВМС США считает их самыми грозными субмаринами противника за всю историю. Но русские в дополнение к дорогому «Ясеню» также создают менее дорогостоящую атомную ударную подводную лодку «Хаски». Наряду с этим, Москва продолжает модернизировать свои более старые субмарины, среди которых атомные подводные ракетные крейсера проекта 949А «Антей», лодки проекта 971 и 945, а возможно, и несколько оставшихся в строю лодок проекта 671РТМ(К). Этот обладающий внушительной силой подводный атомный флот предназначен не только для защиты российских стратегических субмарин с баллистическими ракетами, но и для борьбы с кораблями противника, а также для нанесения ударов по наземным целям крылатыми ракетами «Калибр». Надо сказать, что лодка «Северодвинск» и остальные субмарины проекта «Ясень», являющиеся очень малошумными, способны в короткие сроки нанести удар по континентальной части США 40 крылатыми ракетами «Калибр» в обычном и ядерном снаряжении. Даже российские обычные субмарины проекта 877 «Палтус» оснащены ракетами «Калибр» большой дальности. Эти лодки неоднократно использовались для нанесения ударов по целям в Сирии, но они также могут нанести удар по любой точке в Европе. Имея малошумную дизель-электрическую силовую установку, эти лодки действуют очень скрытно и представляют серьезную угрозу для военно-морских сил союзников по НАТО. Но главная проблема для России сегодня заключается в том, что лодок у нее в пять раз меньше, чем у военно-морского флота Советского Союза. Как часто бывает в российских вооруженных силах, возможности у них имеются, а вот сил не хватает. На основе опыта ведения боевых действий на Украине, в Грузии и в других местах можно сделать вывод о том, что Москва легко может одержать верх над любым из своих соседей по постсоветскому пространству. Но у Кремля недостаточно сил, чтобы оккупировать эти страны. Его армия просто слишком мала, и у нее нет боеготового резерва. Российские вооруженные силы могут даже одержать верх над альянсом НАТО в ходе короткой и напряженной войны высокой интенсивности. Но они, скорее всего, проиграют в затяжном конфликте, особенно если это будет конфликт с более сильными Соединенными Штатами.
Кремль прекрасно понимает, что может проиграть в неядерной войне с Вашингтоном, однако его обычные силы способны нанести существенные потери и урон США и Европе. В последние годы Россия вкладывает значительные средства в высокоточное управляемое оружие большой дальности для своих ВВС и ВМФ. Российские бомбардировщики сегодня оснащены крылатыми ракетами большой дальности Х-101/102, а корабли и подводные лодки вооружены крылатыми ракетами «Калибр», которые могут достичь почти любой точки в Европе от Черного до Балтийского моря. Москва продемонстрировала возможности неядерных версий такого мощного оружия в сирийской кампании, подав тем самым предупредительный сигнал США и их европейским союзникам. Кремль надеется сдержать Вашингтон неядерными средствами, используя свое новое высокоточное оружие большой дальности, и в первую очередь, ракеты воздушного и подводного базирования. Замысел Москвы состоит в том, чтобы упредить или сдержать интервенцию Запада во время конфликта на постсоветском пространстве. Ее скрытый сигнал заключается в том, что западная интервенция против России приведет к ответным ударам не только непосредственно на театре военных действий, но и по целям на территории Запада. Когда российский начальник Генерального штаба генерал Валерий Герасимов пообещал в марте, что Москва ответит на любой «ракетный удар» по армии России, эксперты предположили, что Москва может нанести ответный удар по американским базам на Ближнем Востоке с применением высокоточных крылатых ракет большой дальности. Пока угроза «сдерживания наказанием» дает Москве неплохой результат: Вашингтон сделал все возможное, чтобы не попасть по российским войскам во время ракетного удара по Дамаску 13 апреля. Белый дом опасался, что прямой удар по российским силам приведет к мощной эскалации. Как раз об этом говорил Герасимов. Но если такое противостояние перерастет в войну с Западом, Россия в конечном итоге задействует свой ядерный арсенал (стратегический и оперативно-тактический), чтобы свести на нет военное превосходство НАТО в обычных силах. Хотя неядерные силы России тоже проходят этап модернизации, они все равно слабее американских и натовских армий. «Неядерные силы России не в состоянии защитить российскую территорию в ходе продолжительной войны, — говорит директор Проекта ядерной информации из Федерации американских ученых Ганс Кристенсен (Hans Kristensen). — Они потерпят поражение, и поэтому Россия сегодня придает большее значение применению тактического ядерного оружия для выравнивания шансов». По сути дела, русские приняли на вооружение стратегию НАТО времен холодной войны. В то время советские неядерные силы превосходили по численности и мощи войска НАТО, и поэтому альянс был вынужден делать ставку на ядерное оружие. «Русские сегодня делают то же самое», — сказал Кристенсен. Сейчас много спорят о том, как и когда Россия может применить свое ядерное оружие, особенно с нестратегическими боевыми частями. Как объяснил Кристенсен, западные аналитики просто не знают ответ на этот вопрос. «Россия делает невразумительные заявления о задачах такого оружия в различных регионах, — сказал Кристенсен. — Ее открытая доктрина не очень-то помогает понять их суть, потому что там есть две гигантские категории, касающиеся выживания государства». Современная Россия в 1993 году отказалась от обязательства Советского Союза не применять ядерное оружие первым из-за плачевного состояния своих вооруженных сил. В 2010 году зазвучали предположения о том, что Россия понизит порог применения ядерного оружия, однако этого не произошло. Эксперты по контролю вооружений сходятся во мнении о том, что Россия будет снижать свою зависимость от ядерного оружия по мере появления в ее арсенале обычного высокоточного управляемого оружия большой дальности. «Конечно, полностью от него она не откажется, но будет действовать так же, как и наши военные, которые после появления у них передовых систем обычных вооружений снизили зависимость от тактического ядерного оружия, — заявил Кристенсен. — Вполне вероятно, что то же самое в той или иной степени произойдет и в российских вооруженных силах». Участник советских и российских переговоров по контролю вооружений Николай Соков, ныне работающий старшим научным сотрудником в Центре изучения проблем нераспространения им. Джеймса Мартина при Монтерейском институте международных исследований, сказал «Нешнл Интерест», что он согласен с оценкой Кристенсена. Соков прокомментировал это так:
На мой взгляд, неядерные задачи этих средств («Искандер», Х-101/102 и т.д.) важнее ядерных. Ядерные средства будут играть «вспомогательную» роль в случае возникновения крупных и очень серьезных конфликтов, вероятность которых очень низка. Это будут базовые средства сдерживания в нескольких вариантах. А неядерные задачи — это реальное использование обычного оружия в поддержку внешней политики России. Сирия является примером того, что такие средства будут играть главную роль. Соков считает, что Россия коренным образом меняет построение своих ядерных сил и доктрину, совершенствуя высокоточные неядерные ударные средства большой дальности. «Я полагаю, что после появления высокоточных управляемых неядерных систем большой дальности мы имеем дело с фундаментальными и долгосрочными изменениями в российской доктрине и стратегии, — сказал он. — Количество ядерных задач будет сокращаться по отношению к неядерным. Речь идет об относительных изменениях, но не об абсолютных». Действительно, крайне маловероятно, что Россия или Соединенные Штаты когда-нибудь откажутся от своего стратегического ядерного оружия, так как и та, и другая страна видят в своих арсеналах надежную гарантию собственной безопасности. Между Москвой и Вашингтоном в настоящее время существует паритет в стратегическом ядерном оружии. Однако Россия сегодня немного обгоняет Соединенные Штаты в сфере модернизации своего устаревающего арсенала холодной войны. В конечном счете, ставка России на ядерное оружие будет зависеть не от московских, а от вашингтонских политиков. Сегодня, когда высокоточное оружие имеется не только у Пентагона, изменения в американской доктрине в пользу ядерного оружия (если таковые произойдут) будут иметь определяющее значение для того, в какой мере русские станут полагаться на свои ядерные силы. Соков в этой связи заявляет: Понизит ли Россия свои ставки на ядерное оружие, как это сделали США в 1990-х годах? Это почти целиком и полностью зависит от Соединенных Штатов. До недавнего времени США обладали монополией на неядерные ударные средства большой дальности, а поэтому могли себе позволить ослаблять упор на ядерное оружие. Теперь, когда эта монополия почти полностью утрачена, непонятно, станут ли США/НАТО продолжать такую политику. Меня особенно беспокоит то, что НАТО, и в первую очередь ее новые члены, захотят повысить ставки на ядерное оружие, и в этом случае Россия наверняка ответит соответствующим образом. То есть, обычные вооружения у нее будут дополнять ядерные, а не заменять их. Именно за этим надо пристально наблюдать в предстоящие пять-семь лет. Хотя Россия довольно слаба по сравнению с Западом, президент Владимир Путин очень хорошо распоряжается своими слабыми картами. Как отмечает Тренин, «огромный парадокс истории» заключается в том, что Россия сегодня может напрямую бросать вызов Вашингтону, имея крошечный ВВП по сравнению с США и оборонный бюджет, который в 10 раз меньше американского. Государственная мощь США и России несопоставима, однако Москве удается вполне успешно противостоять Вашингтону и либеральному международному порядку. И неважно, назовем мы эту российско-американскую конфронтацию новой холодной войной или дадим ей какое-то другое название. Факт остается фактом: Вашингтон и Москва еще долго будут противостоять друг другу. Однако эта новая холодная война кардинально отличается от предыдущей. Сегодняшняя конфронтация так же, или даже более опасна, потому что Россия сегодня слабее и хуже защищена от США и их союзников. Несмотря на свое недавнее возрождение из хаоса 1990-х, она сейчас лишена стратегического буферного пространства, которое создавала на протяжении веков посредством имперской экспансии. У нее нет союзников, и она окружена, как ей кажется, потенциальными угрозами. Россия чувствует себя крайне уязвимой, и поэтому больше склонна к провокационным действиям, чем Советский Союз в годы первой холодной войны. В случае непреднамеренной военной конфронтации между США и Россией (например, в Сирии, где из-за удара Трампа по Дамаску 13 апреля это едва не случилось) может возникнуть кризис, который способен выйти из-под контроля и вылиться в вооруженный конфликт. Дейв Маджумдар — редактор «Нешнл Интерест», освещающий военные вопросы.
