0
После нескольких месяцев повышенной напряженности в сирийской провинции Идлиб, которая представляет собой последний оплот сирийской оппозиции, Россия и Турция, похоже, достигли временного соглашения. После встречи между российским президентом Владимиром Путиным и его турецким коллегой Реджепом Тайипом Эрдоганом 17 сентября в Сочи, две страны договорились о создании к 15 декабря демилитаризованной зоны в 15-20 километров внутри контролируемой оппозицией зоны вдоль фактической линии фронта. Все «радикальные боевики» должны уйти из региона, а все «тяжелые вооружения, танки, пусковые ракетные установки, пушки и минометы» должны быть отведены от линии соприкосновения. Российская военная полиция и турецкие военнослужащие будут совместно патрулировать зону для контроля соблюдения договоренностей. Эрдоган и Путин также договорились открыть автомобильные магистрали М4 и М5, соединяющие соответственно Латакию и Дамаск с Алеппо для движения к концу года. Разумеется, это временное перемирие далеко от совершенства и не включает в себя плана действий для нормализации ситуации в провинции, но оно все же лучше других, более жестких и насильственных вариантов. Главным бенефициаром этой сделки является, конечно, Анкара, но она также отвечает интересам Москвы, которая стремится добиться деэскалации. Несмотря на крайне воинственную риторику, Россия тоже хотела бы избежать широкомасштабной наступательной операции, и что еще более важно, потенциальной конфронтации с Турцией. А этот риск стал намного выше, когда Анкара в начале сентября приступила к развертыванию дополнительного воинского контингента и тяжелых вооружений в провинции Идлиб. Кроме того, крупномасштабная военная операция могла бы привести к очередной химической атаке, о чем предупреждали Организация объединенных наций, Соединенные Штаты и сама Россия. Это привело бы к ужесточению критики со стороны международного сообщества и различных организаций в адрес Москвы. Учитывая продолжающееся расследование отравления Скрипалей в Британии, которая назвала главными подозреваемыми двух агентов российской военной разведки, Кремль заинтересован в том, чтобы избежать очередного международного скандала. В то же время, хотя Россия и сирийское правительство заинтересованы в уничтожении вооруженной оппозиции и освобождении провинции Идлиб, это фактически означало бы конец астанинского процесса. В результате Кремль потерял бы важную платформу для легитимации своего присутствия в Сирии и взаимодействия с Турцией. Москва заинтересована в более тесных отношениях с Анкарой не только для реализации крупных энергетических проектов, но и для их использования в качестве рычагов влияния на Европейский Союз и Соединенные Штаты. Освобождение Идлиба также означало бы военное решение сирийского кризиса, которое автоматически лишило бы Россию ее особого положения в Сирии. В ходе любых дальнейших переговоров, военное присутствие России в Сирии больше не имело бы существенного значения, поскольку они были бы сосредоточены на финансировании и реконструкции, а именно в этих сферах Москва ощущает себя особенно неуверенно и не может много чего предложить. Хотя на данный момент демилитаризованная зона в Идлибе, похоже, отвечает интересам как России, так и Турции, нет никаких гарантий того, что она будет реализована. Обе стороны теперь должны будут убедить своих партнеров на местах подчиниться этой договоренности, и пока трудно сказать, согласится ли сирийское правительство или сирийская оппозиция (особенно «радикальные элементы») соблюдать эту сделку. Таким образом, следует понимать, что вероятность крупномасштабной военной операции в Идлибе остается чрезвычайно высокой. Президент Сирии Башар аль-Асад все еще настроен восстановить контроль над провинцией Идлиб, и силы, верные правительству, бомбили оппозицию в Идлибе до последнего времени. После побед в нынешнем году в пригороде Дамаска Восточной Гуте, а также в южных провинциях Дераа и Кунейтра, он без сомнения, хочет сохранить этот наступательный импульс и атаковать Идлиб. С точки зрения Дамаска, вопрос никогда не заключался в том, должен ли он нападать на последний бастион оппозиции на северо-западе страны или нет. Речь могла идти лишь о том, когда более целесообразно это сделать. С другой стороны, неясно, согласится ли оппозиция сложить оружие и сдаться, особенно ее радикальная часть, то есть группировка «Хайят Тахрир аш-Шам», бывший сирийский филиал аль-Каеды. Даже если Турция сможет убедить лидеров «Хайят Тахрир аш-Шам» вывести своих боевиков из демилитаризованной зоны, у нее могут возникнуть проблемы с обеспечением безопасности автомагистралей М4 и М5. Около 200 километров обеих дорог проходят через контролируемые оппозицией районы, которые не будут включены в демилитаризованную зону. Турция, вероятно, столкнется с серьезными проблемами, поскольку ей будет очень трудно предотвратить нападения или грабежи со стороны вооруженных группировок, после того как оба шоссе будут открыты для движения из районов, находящихся под контролем режима. Если Турции придется начать военную операцию против «Хайят Тахрир аш-Шам», чтобы сдержать эту группировку, она столкнется с еще одной проблемой: получить разрешение от России использовать воздушное пространство Сирии для своих истребителей. Во время афринской операции, Москва сначала разрешила турецким военно-воздушным силам действовать в этом районе, а затем запретила. Для Кремля это принципиальный момент: если он потеряет контроль над воздушным пространством Идлиба, существует реальный риск не получить его обратно. Без поддержки авиации турецкая военная операция столкнется с серьезными трудностями, и процесс размежевания в целом, серьезно пострадает. В конце концов, даже если эта демилитаризованная зона будет успешно создана, это лишь временное решение проблемы будущего статуса Идлиба. Москва сделала жест доброй воли в сторону Анкары, но она также передала своему турецкому партнеру большую часть ответственности за то, что будет происходить в провинции. Как долго продлится эта сделка, и действительно ли Россия готова остановить свои планы наступления на Идлиб, станет ясно в течение нескольких ближайших недель.
