1
На заре холодной войны жена физика Александра Лангсдорфа (Alexander Langsdorf), которая была художницей, придумала образ Часов Судного дня. В «Бюллетене ученых-атомщиков» появилась иллюстрация, отражающая страх многих физиков, в том числе тех, кто принимал участие в создании атомной бомбы, что «техногенная катастрофа» может оказаться ужасающе близка. Полночь на Часах Судного дня означает ядерный Армагеддон. Многие годы именно редактор этого бюллетеня Евгений Рабинович решал, где находятся стрелки циферблата. После его смерти для подведения часов стали дважды в год проводить заседания специального комитета. Во время холодной войны ближе всего к полуночи было в 1953-1959 годах, когда Часы Судного дня показывали без двух минут полночь. Ученые также считали довольно опасными 1984-1987 годы: тогда в течение четырех лет подряд до полуночи оставалось три минуты. Все это демонстрирует, насколько абсурдны такие упражнения. Сколько бы авторитетных ученых ни утверждали время на Часах Судного дня, историки сегодня сходятся во мнении, что самым опасным моментом холодной войны был Карибский кризис. Но в течение 1962 года Часы Судного дня находились в семи минутах до полуночи и вернулись к значению 23:48 только в следующем году. Довольно удручающе наблюдать, как ученые-атомщики в настоящее время думают, что сегодня у нас снова две минуты до Армагеддона. Я не сомневаюсь, что где-то в академических кругах кто-то занят разработкой Часов Судного дня американской гражданской войны. Когда-нибудь они опубликуют это под заголовком «Две минуты до форта Самтер». Но насколько близки Соединенные Штаты к той междоусобной бойне, которая началась, когда силы Конфедерации открыли огонь по самому известному форту Южной Каролины в апреле 1861 года? Как я ранее уже писал здесь, в социальных сетях ведется своего рода культурная гражданская война. В преддверии промежуточных выборов, которые состоятся чуть более чем через неделю, эта культурная битва с каждым днем становится все более лихорадочной (мне особенно понравились последние самобичевания профессора Университета Эмори, который решил осудить себя за сексистские мысли; ему бы очень понравилась Культурная революция Мао Цзедуна — прим. автора). Конечно, культурная война — это не более реальная война, чем торговая война Дональда Трампа против Китая. Тем не менее новости прошлой недели о самодельных бомбах, которые были отправлены нескольким самым известным критикам президента, включая Барака Обаму, Хиллари Клинтон, миллиардера Джорджа Сороса и актера Роберта Де Ниро, послужили сигналом для новых пророчеств о второй американской гражданской войне. Арест в пятницу во Флориде 56-летнего мужчины по имени Сезар Сайок был встречен криками «Попался!». Его фургон был покрыт наклейками с призывами в поддержку Трампа, среди которых была одна со словами «CNN отстой». «За этим стоит Трамп!», — заявил обычно здравомыслящий вашингтонский корреспондент. Интересно. Мне не очень нравится регулярная критика Трампа в средствах массовой информации и случающееся время от времени восхваление методов рукоприкладства. Но где тут прямая причинно-следственная связь с психом, который собрал кучу самодельных бомб? Странно, что в июне прошлого года тот же журналист опустил твит следующего содержания: «За этим стоит Сандерс!» Как раз после того, как конгрессмен-республиканец Стив Скализ (Steve Scalise) и еще три человека получили ранения в результате стрельбы, устроенной Джеймсом Ходжкинсоном (James Hodgkinson), левым сторонником Берни Сандерса. Вы можете сказать, что риторика Сандерса никогда не была такой подстрекательской, как у Трампа, но это мелочи. В 2016 году Сандерс назвал Трампа «особо опасным и неамериканским», обвинив его в «фанатизме». В июле этого года он назвал Трампа «наш идиотский президент». Вчерашняя резня в синагоге в Питтсбурге только усугубляет ситуацию. Трамп не является антисемитом, но некоторые ультраправые элементы регулярно злоупотребляют еврейской темой. Но, опять же, среди ультралевых также есть свои антисемиты. То, что люди по обе стороны политических баррикад используют неумеренную лексику, бесспорно, даже если левые всегда будут настаивать на том, что другая сторона хуже. Кажется очевидным, что в США существует потенциал для роста политического насилия. По европейским меркам, на руках у частных лиц находится ужасающее количество смертоносного оружия. Но гражданская война? Некоторые из тех, кто приводит этот аргумент, — просто паникеры. Когда канадский писатель фантазирует о том, что Трамп убит, Соединенные Штаты разрываются на части, и все нормальные американцы переезжают в Канаду, лучше не обращать на это внимание. То же самое, когда морской пехотинец, ставший ведущим чат-шоу, призывает красные штаты отделиться, если будущая демократическая администрация придет за их оружием. Но нам всем нужно обратить внимание, когда о том, что мы «на грани настоящей гражданской войны», предупреждает мой коллега по Гуверовскому институту, историк Виктор Дэвис Хэнсон (Victor Davis Hanson). То же самое касается и Рейхана Салама (Reihan Salam) из «Нешнл ревью» (National Review), в чьей новой книге утверждается, что без коренной и отраслевой иммиграционной реформы США расползутся по швам. Я также серьезно отношусь к работе Питера Турчина (Peter Turchin), который на протяжении времени утверждает, что несколько ведущих индикаторов политической нестабильности (в частности, неравенство — прим. автора) достигнут своего пика примерно в 2020 году, что делает США «особенно уязвимыми для серьезных потрясений». Аргумент Хэнсона заключается в том, что напряженность, вызванная глобализацией, интернетом, левизной университетской среды и незаконной иммиграцией, привела к идеологическому расколу, который также является географическим. Токсичная атмосфера наводит его на мысль не только о 1850-х годах, но и о V веке до нашей эры, когда «стазис» (что означает внутренние распри — прим. автора) расколол древнегреческие города-государства. Как и наш коллега Моррис Фиорина (Morris Fiorina), я склоняюсь к оптимистическому мнению, что большинство нормальных американцев считают культурную войну изнурительной. Как я писал здесь на прошлой неделе, факты свидетельствуют о том, что крайние правые и крайние левые — это два шумных меньшинства. Они потеряются друг без друга, но также они тянут за собой всех. Однако Хэнсон, который по-прежнему считает дальнейшую поляризацию предотвратимой, делает акцент на решающем моменте. История неоднократно показывает что «ревностные, а иногда и воюющие малочисленные меньшинства могут обострять напряженность, сводить на нет деятельность оппозиции и запугивать молчаливое большинство, чтобы оно санкционировало насилие или, по крайней мере, не возражало против него». Самая тревожная аналогия, которую я слышал на прошлой неделе, заключалась в сравнении президентских выборов 2020 и 1860 годов. Мой собеседник отметил, что в 1860 году Авраам Линкольн выиграл гонку с четырьмя участниками. Если центрист, скажем, губернатор Огайо Джон Касич (John Kasich), идет как независимый кандидат, демократы выдвигают прогрессиста [например, Камалу Харрис (Kamala Harris) — прим. автора], и если Трамп стремится к переизбранию, то у нас может сложиться в некотором роде похожая ситуация. Последствия не утешительны. На выборах 1860 года стало ясно, что разногласия по вопросу о рабстве стали непреодолимыми. За победой Линкольна быстро последовало отделение семи южных штатов и формирование Конфедерации. Это правда, что в сегодняшней культурной войне нет единой проблемы. Также правда, время на Часах Судного дня гражданской войны больше похоже на 23:08, чем на 23:58. Но вам станет ясна причина моей обеспокоенности, когда я скажу, кто обратил мое внимание на аналогию с 1860 годом. Читатель, это был Стив Бэннон (Steve Bannon). Ниалл Фергюсон — старший научный сотрудник Гуверовского института при Стэнфордском университете.
