0
Основные моменты:
Стоял октябрь 1939 года. Уинстон Черчилль, выступая на радио «Би-би-си», описал Россию следующими словами: «Это загадка, упакованная в тайну, спрятанную в непостижимость». Конечно, Вторая мировая война только началась, и первостепенное значение для Соединенного Королевства, Европы и мира в целом имел вопрос о намерениях Советского Союза — особенно в свете его отношений с нацистской Германией. Книга Черчилля заканчивается следующей характеристикой России: «Я не могу предсказать вам действия России… Но, возможно, к этому есть ключ. Это национальные интересы России». Эта цитата имеет уникальное отношение к работе, которую мы делаем в «Стрэтфор». Мы разрабатываем прогнозы, и наши прогнозы — это геополитическая методология, которая учитывает прежде всего широкие национальные интересы, а не субъективные соображения отдельных лидеров, лиц, принимающих решения, и простых граждан. Но это не значит, что такие люди и их субъективные соображения не имеют никакого значения. Национальные интересы, движимые географией и геополитическими задачами государства, задают рамки, в которых траектория нации определяется на длительный срок. При этом в краткосрочной перспективе люди — от политиков до лидеров бизнеса и рабочих — действительно оказывают влияние на формирование политики и траектории развития своей страны. Исходя из этих принципов, я недавно отправился с визитом в Россию. Только что завершив работу над годовым прогнозом «Стрэтфор» на 2019 год, я хотел протестировать наш прогноз непосредственно на месте и посмотреть, как он накладывается на точку зрения самих российских граждан. Конечно, Россия — это большое и разнообразное место, и в такой огромной и сложной стране невозможно составить целостную картину. Но мой визит — он включал в себя остановки на моей родине, в Москве, а также в Санкт-Петербурге, Казани и некоторых небольших городах на пространстве между ними — а также дискуссии с гражданами, представляющими различные слои общества и профессии, предоставили прекрасную возможность проверить наш прогноз на предмет соответствия реалиям и взглядам на местах. Русский взгляд на противостояние Россия — Запад Наш прогноз по Евразии — это продолжающееся противостояние между Россией и Западом. С момента революции Евромайдана на Украине в 2014 году — наряду с аннексией Россией Крыма и оказанием поддержки сепаратистам на востоке Украины — Москва и Запад оказались в конфронтации, которая охватила весь спектр отношений: от военного строительства до экономических санкций, кибератак, распространения пропаганды и политического вмешательства. Стратегический интерес России по удержанию Украины и остальной части бывшей советской периферии в зоне своего влияния, в отличие от желания Запада лишить Россию этой сферы, обеспечил фон для данного противостояния, которое теперь распространилось от пограничных районов Европы до Сирии и Северной Кореи. В 2019 году это противостояние, скорее всего, только усилится, поскольку договоры о контроле над вооружениями прекратят свое существование, а санкции будут расширены. В соответствии с преобладающим мнением россиян, с которыми я говорил, напряженность между Москвой и Западом сохраняется. Справедливо оно или нет, но россияне считают свою страну великой державой, которая заслуживает того, чтобы ее голос имел важное значение на мировой арене. Многие граждане считают, что Запад, и особенно Соединенные Штаты, активно пытается ослабить Россию как с точки зрения ее роли в мире, так и с позиции внутренней стабильности и сплоченности. Несколько раз люди описывали Россию как страну, которая плохо реагирует на давление извне; многие также изображали ее как «осажденную крепость». Чем больше Москва сталкивается с этим давлением — опять же, особенно со стороны Соединенных Штатов — тем больше она усиливает свою позицию и стремится защищать то, что считает своими законными стратегическими интересами. Украинский конфликт является тому примером. Стандартная линия России заключается в том, что восстание на Евромайдане было поддержано (если не организовано — прим. автора) Западом, основной целью которого было ослабить Россию в наиболее стратегическом и чувствительном месте на ее непосредственной периферии. Для многих россиян Москва просто действовала оборонительно, аннексировав Крым и поддерживая пророссийских сепаратистов на востоке Украины. Для них Украина была просто последним шагом Запада в многолетней кампании по окружению и сдерживанию России, которая ранее включала такие действия, как расширение НАТО в Центральной и Восточной Европе, а также поддержка США цветных революций на бывшей советской периферии. После того, как Россия вышла из хаоса и нестабильности 1990-х годов, она едва ли могла оставаться в стороне, когда разворачивались эти события, так как не было ясно, как далеко зайдет Запад в своей очевидной кампании против России. Из-за этого, как мне сказали, Россия не собирается делать крупные уступки Западу, даже когда сталкивается со значительным давлением в виде наращивания военной мощи или экономических санкций. И хотя Запад, возможно, ввел санкции только в ответ на действия России в Крыму и на востоке Украины, враги Москвы теперь расширили эти меры, чтобы охватить многие другие аспекты поведения России: от вмешательства в выборы на Западе до Северной Кореи и Сирии. Это расширение сферы действия убедило российских политиков в том, что Запад не ослабит санкции или давление каким-либо существенным образом, даже если Москва действительно предложит уступки. В результате усиление западных санкций, скорее всего, только усилит сопротивление и ответные меры со стороны Москвы. Хотя сейчас это противостояние кажется продолжительным, его начало, по мнению Москвы, не было неизбежным. Действительно, российские официальные лица и эксперты по внешней политике подчеркивали мне, что во время первого президентского срока Владимира Путина в начале 2000-х годов Москва предпринимала серьезные усилия по интеграции с Западом — вплоть до рассмотрения вопроса о вступлении в Европейский Союз и НАТО, пусть и на паритетных началах. Этого, как мы знаем, так никогда и не произошло. И к концу второго срока Путина — к тому времени Европейский союз и НАТО расширились за счет Центральной Европы и Прибалтики, проигнорировав позицию России по Косово — Кремлю стало ясно, что Россия должна двигаться вперед в одиночку, даже если это повлечет за собой прямой конфликт с Западом и его союзниками. Конфронтации, как и предполагалось, вскоре последовали. Сначала — российско-грузинская война (2008), а затем в борьба за Крым и Восточную Украину (2014). Украинский конфликт усилил российское восприятие невозможности равноправного сотрудничества с Западом, что привело к поиску Москвой партнеров и влиятельных ролей в других частях мира. Одной из таких ролей стало участие России в сирийском конфликте на стороне режима Башара Асада против «Исламского государства» (запрещено в РФ — прим.ред.) и поддерживаемых Западом повстанцев. Мои собеседники говорили мне, что России на самом деле наплевать на Асада как такового, но Москва чувствовала, что должна была провести красную линию в вопросе смены режима, навязанном из-за рубежа (то есть со стороны США — прим. автора). Россия имела уникальные возможности для проникновения в Сирию, учитывая ее исторические связи с этой страной и ее стратегическое расположение. В то же время Москва хотела дать понять, что она тоже может быть крупным игроком на Ближнем Востоке, а также на других театрах — таких как Афганистан и Африка — и в военном, и в дипломатическом плане. Российско-китайское равнение друг на друга и его пределы Другой ключевой аспект нашего ежегодного прогноза по Евразии касается упомянутого выше стремления России распространить свои связи по всему миру, чтобы уменьшить западную гегемонию и бросить вызов мировому порядку во главе с США. Ключом к этому является Китай, который в контексте конкуренции великих держав также заинтересован в том, чтобы бросить вызов мировому порядку, в котором доминируют США. В последние годы между Москвой и Пекином связи наращивались, в то время как общение России с Западом ослабло. Обе страны активизировали сотрудничество в области торговли и военных учений, а также политическую координацию по таким вопросам, как Северная Корея. Большинство россиян, с которыми я говорил, признали, что связи между Москвой и Пекином расширились, особенно в сфере безопасности. Тем не менее, многие предполагали, что между Москвой и Пекином не возникает искреннего альянса. Испытывая глубокое недоверие к растущему влиянию и намерениям Китая, многие россияне опасаются — обоснованно или нет — что Пекин имеет планы на российские территории на Дальнем Востоке и в Арктике. Мне сказали, что Китай может не оспаривать политическую модель России так, как это делает Запад, но однажды он может бросить вызов ее выживанию. Это может быть преувеличением, но этот страх гложет в глубине души многих россиян. В то же время многие мне говорили, что китайские инвестиции в Россию — это еще не все. Один бизнесмен, который часто посещает крупные российские инвестиционные форумы в Санкт-Петербурге и Владивостоке, сказал мне, что реально приносят плоды только около 5-10 процентов многомиллиардных сделок между странами, в основном в энергетическом секторе. Вызовы изнутри На внутреннем фронте наш прогноз также указывает на ряд экономических и политических вызовов для Путина, включая ослабленную санкциями экономику, общественное недовольство непопулярными пенсионными реформами и давление в связи с необходимостью реформирования мощных органов безопасности страны. В нашем прогнозе отмечается, что эти вызовы станут испытанием для Путина в ходе его четвертого — и, возможно, последнего — срока, хотя многолетний лидер в конечном итоге преуспеет в том, чтобы справиться с ними в этом году. В России взгляды на самого по себе Путина явно разные. Причем те, кто выступает против лидера, в качестве причин для своей оппозиционности называют на все подряд, от коррупции до непопулярных планов повышения пенсионного возраста. Сторонники Путина основывают свое мнение на послужном списке президента по укреплению стабильности, а также на нехватке достойных альтернатив его правлению. Но независимо от того, поддерживают люди Путина или нет, почти все согласились с тем, что, пока президент остается у руля, никаких существенных изменений или потрясений в политической системе России не будет. Чем больше Кремль будет ощущать давление — внешнее или внутреннее — тем больше Москва будет усиливать контроль, а это значит, что органы безопасности, такие как национальная гвардия, будут сосредотачивать в своих руках все большую силу. С макроэкономической точки зрения большинство специалистов в области финансов и бизнеса считают, что у Кремля есть инструменты для решения связанных с санкциями экономических проблем, поскольку правительство увеличило свои валютные резервы и фонды благосостояния, а также приняло меры для предотвращения волатильности валюты, отвязав курс рубля от цены на нефть. Однако на местах становится ясно, что санкции наносят свой ущерб. Почти все жаловались на рост цен и стагнацию заработной платы, в то время как зарубежные поездки стали более дорогими и трудными для одних — и практически невозможными для других. Однако в целом у меня сложилось впечатление, что Россия не находится на грани серьезного экономического кризиса. Но когда дело доходит до долгосрочных перспектив России, причин для беспокойства может оказаться больше. По мнению одного финансового журналиста, Москва может справиться с экономическими потрясениями в 2019 году или в течение нескольких последующих лет, но долгосрочный экономический прогноз, особенно в отношении продолжающейся зависимости России от нефти и природного газа, а также утечки умов молодых специалистов, оставляет желать лучшего. Кроме того, в России ожидается демографический спад (по прогнозам, к 2050 году страна потеряет десять процентов своего населения — прим. автора). В сочетании с надвигающимися социальными изменениями по мере выхода на арену постсоветского поколения это может создать более серьезное давление и начать все чаще проверять способность Кремля поддерживать стабильность по всей огромной стране. Мнения, которые высказывали мне россияне из всех слоев общества, во многом совпадали с нашими прогнозами. В некоторых отношениях они добавляли свои нюансы в наши мысли на предстоящий год. Спустя почти 80 лет после выступления Черчилля, Россия все еще может быть «таинственной и непостижимой». Но сочетание изучения ее национальных интересов издалека с прислушиванием к разговорам о перспективах ее народа с близкого расстояния, безусловно, дает важные подсказки о том, чего ожидать от этой страны в будущем.
