0
Многие в России уверены, что белорусы спят и видят себя в государстве со столицей в Москве. Об их якобы массовой тяге к «братскому единению» с новой силой заговорили в свете прозвучавшего на днях «ультиматума Медведева». На союзном Совмине 13 декабря в Бресте премьер РФ Дмитрий Медведев де-факто обусловил дальнейшую финансово-экономическую помощь Беларуси «продвинутым вариантом» интеграции по схеме союзного договора 1999 года. Это вызвало новое напряжение между Минском и Кремлем. Причем в Москве слышатся голоса, что это, мол, Батька упрямится, а вот белорусское население вопрос равных цен на газ с удовольствием решило бы раз и навсегда, кардинально. «Я уверен, если сейчас провести в Белоруссии референдум о возвращении в состав России — абсолютное большинство поддержит это. В 1990 году за сохранение СССР проголосовали 82% белорусов, больше, чем в среднем по Союзу», — написал в Телеграм российский политик Владимир Жириновский. Почему хромает довод Жириновского Сразу отметим, что ссылка на горбачевский референдум о сохранении СССР некорректна по всем параметрам. Между прочим, проходил референдум не в 1990-м, а 17 марта 1991 года. Далее, сам вопрос был запутанным, в несколько этажей. Было непонятно, идет ли речь об СССР в прежнем виде или же о некой принципиально обновленной федерации суверенных республик. Кстати, в шести из девяти голосовавших республик доля высказавшихся за Союз была выше, чем в БССР (например, в Азербайджанской ССР — 93,3%, Туркменской ССР — 97,9%). Так и что? Кто-то всерьез сейчас ставит вопрос о вхождении Азербайджана или Туркмении в Россию? Да, и заметьте, тогда ведь речь шла о дальнейшем пребывании в Советском Союзе, а теперь — о поглощении Россией. Почувствуйте разницу. Ну, а самое главное — много воды утекло. Массовое сознание в бывших «республиках-сестрах» сильно изменилось. И жестоко ошибаются те россияне, которые полагают, что коль скоро белорусы в массе своей говорят по-русски, то все или почти все они — до мозга костей люди «русского мира». И, конечно же, изнывают от желания воссоединиться. Да, Белоруссия заметно русифицирована (в этом плане до СССР постаралась еще Российская империя), и это проблема с точки зрения укрепления национальной идентичности. Но при этом за 27 лет после Вискулей (Вискули — охотничья усадьба в Беловежской пуще, где были подписаны соглашения о создании СНГ — прим. ред.) независимость как ценность глубоко укоренилась в белорусском обществе. Национальные опросы, которые регулярно устраивались в постсоветское время, показали, что у белорусов всегда были высоки интенции к тесным отношениям, взаимодействию, союзу с Россией, но не к объединению в полной степени. Об этом заявил в комментарии для Naviny.by политический аналитик Юрий Дракохруст. Эти опросы, подчеркнул собеседник, проводились «и в хорошие экономические времена, и в плохие экономические времена, и когда были конфликты с Россией, и когда была дружба с ней». При этом доля желавших, чтобы Белоруссия оказалась в России, «как Татарстан, Чечня или Рязань», всегда была «очень небольшой и достаточно стабильной». «Не вижу особых причин, чтобы отношение белорусов к этому вопросу сильно изменилось», — сказал Дракохруст. «Продвинутый вариант» не греет С независимой социологией у нас, конечно, напряженка, хотелось бы цифр побольше и посвежее, но — тем не менее. Опрос, проведенный в апреле прошлого года Белорусской аналитической мастерской (BAW, Варшава), показал, что только 4,6% наших сограждан выступают за вхождение Белоруссии в Россию в качестве субъекта федерации. Ранее сравнимые цифры давали исследования НИСЭПИ. Сейчас вот и пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков, и посол РФ Михаил Бабич, пытаясь сгладить негативный резонанс ультиматума Медведева, подчеркивают, что никто никого не поглощает. Речь, мол, лишь о достройке Союзного государства. Новая серия старого сериала. Лукашенко отверг ультиматум Москвы Ну, положа руку на сердце, единая валюта, конституция, парламент, суд, таможня и прочие фишки, предусмотренные договором 1999 года, де-факто и означают поглощение. Только в завуалированном и растянутом во времени виде. Однако и такой красиво упакованный проект белорусов не греет. Согласно тому же опросу BAW, за то, чтобы Белоруссия и Россия построили союзное государство с единой валютой, президентом и парламентом (примерно такую перспективу Медведев и назвал продвинутым вариантом интеграции), высказалось только 12,1%. При этом 72,7% опрошенных посчитали, что «Белоруссия и Россия должны быть независимыми, но дружественными странами — с открытыми границами, без виз и таможен». Иначе говоря, эти 72,7% — за консервативный вариант в терминологии Медведева. Причем заметьте: опрос проводился после двух лет рецессии, когда народ еще не почувствовал даже слабенького экономического роста. Но и тогда не проявилось массового желания влиться в Россию, где нефть и газ всегда прокормят. Лукашенко уже ответил без плебисцита Наконец, мысль Жириновского, что хорошо бы «сейчас провести в Белоруссии референдум о возвращении в состав России», — это всего лишь благое пожелание. Из разряда «хотеть не вредно». Это кто же такой плебисцит станет проводить? Белорусский Центризбирком? Так ведь с учетом особенностей организации электоральных кампаний в нашей державе можно быть уверенным, что, получив отмашку первого лица, здешняя вертикаль обеспечила бы и 120% голосов за независимость. В духе: накося выкуси, империя! Но Александр Лукашенко такого референдума затевать не станет, уверен Дракохруст. Своим жестким ответом на ультиматум Медведева в прошлую пятницу на встрече с российскими журналистами (независимость — это святое, шантажировать нас бесполезно и пр.) белорусский официальный лидер, по мнению аналитика, уже расставил точки над і. Загонит ли Путин Лукашенко в капкан «братской интеграции»? «Одна из переговорных стратегий, особенно если у тебя не слишком сильная позиция, — это как бы не оставить себе выхода, показать оппоненту, что у тебя нет другого выхода», — отмечает собеседник. И в этом плане Лукашенко сжег за собой мосты, теперь любые колебания означали бы для него моральное поражение, считает Дракохруст. Конечно, теоретически возможен и вариант референдума а-ля Крым — с присутствием зеленых человечков. Не случайно белорусский президент так противится размещению российской военной базы. Но пока по целому ряду причин (это — отдельная тема) некой гибридной войной с применением вооруженного компонента в отношении Белоруссии не пахнет. Делать из населения граждан Вот элементы информационной войны — да, практикуются. Достаточно вспомнить документальный телесериал «Крестный батька» в 2010 году или недавний, августовский вброс о якобы инсульте у белорусского руководителя. И в целом массированное присутствие российских СМИ в белорусском информационном пространстве давно вызывает опасения у независимых аналитиков, а после Крыма, кажется, стало серьезно заботить и власти. Вместе с тем, даже если бы они не боялись развивать независимые национальные медиа, у Белоруссии в силу разности весовых категорий с восточной соседкой нет возможностей создавать соизмеримую с российской массу интересного оригинального контента. Тем более немыслимо изолировать белорусов от российских СМИ. Выход в том, чтобы граждане были невосприимчивы к чужой пропаганде. А это означает, что нужно активнее браться за белорусизацию, строить диалог с гражданским обществом, короче — вкладываться в укрепление национального самосознания. И вот это — один из самых сложных вызовов, который поставлен ультиматумом Медведева перед белорусским руководством. Лукашенко надеется все разрулить лично с Владимиром Путиным, советует народу готовиться к новогодней елочке. Однако даже если с Путиным о чем-то удастся сейчас договориться, в принципе проблема не рассосется. Главред «Эха Москвы» Алексей Венедиктов сказал на днях откровенно: Кремль смотрит на Белоруссию, как на Крым, но ждет, пока плод созреет и упадет в руки. Лишь наивный может уповать на равноправную интеграцию со страной, у которой такой сильный имперский бэкграунд, имперский менталитет. Без опоры на сознательных граждан белорусская независимость будет оставаться в зоне сильного риска. Москва ведь играет вдолгую.
