0
Нерациональный подход США в стиле «пленных не брать» по отношению как к противникам Вашингтона, так и к их союзникам, может привести только к политическому и дипломатическому провалу, пишет в своей статье для Foreign Policy профессор международных отношений в Гарвардском университете Стивен Уолт. По его словам, беспринципная и откровенно хулиганская политика администрации Трампа сплотила недругов Вашингтона, оттолкнула его союзников, а также фактически исключает компромиссы по различным важным вопросам. «Насколько всё-таки могущественны Соединённые Штаты? Остаются ли они однополюсной державой, способной навязать свою волю своим противникам, союзникам и нейтралам и заставить их — пусть и с неохотой — согласиться с политикой, которая, по их мнению, глупа, опасна или же попросту противоречит их интересам? Или же у мощи США есть очевидные и серьёзные ограничения, говорящие о том, что Вашингтон должен более избирательно и прозорливо ставить перед собой цели?» — пишет в своей статье для Foreign Policy профессор международных отношений в Гарвардском университете Стивен Уолт. Администрация Трампа придерживается первой точки зрения — особенно с тех пор, как Джон Болтон занял пост советника по национальной безопасности, а Майк Помпео стал госсекретарём. Вне зависимости от того, чего хотел Трамп изначально, их появление в Белом доме ознаменовало собой возвращение к «одностороннему подходу к внешней политике в стиле «пленных не брать», который характеризовал первый срок Джорджа Буша — младшего. Отличительной чертой того периода было мнение, что Соединённые Штаты обрели такое могущество, что могут в одиночку решать многие проблемы, подчиняя другие государства своей воле одной лишь демонстрацией силы и решимости Америки. Один высокопоставленный советник Буша однажды по этому поводу сказал: «Мы теперь империя, и когда мы действуем, мы создаём свою собственную реальность». Однако подход Буша и вице-президента Дика Чейни привёл к череде провалов, и это высокомерие присуще и администрации Трампа. Это очевидно на примере угроз Трампа начать торговую войну не только с Китаем, но и со многими экономическими партнёрами США. Это было видно на примере импульсивных решений Трампа выйти из Трансатлантического партнёрства и Парижского соглашения по климату. Этот же подход лежал в основе ультимативной дипломатии по отношению к Северной Корее и Ирану, когда Вашингтон выступал с нереалистичными требованиями и ужесточал санкции в надежде, что эти страны капитулируют и дадут ему желаемое — даже несмотря на то, что в прошлом подобная политика ни к чему не приводила. Вера в способность контролировать ситуацию видна также и на примере преждевременного признания Хуана Гуаидо президентом Венесуэлы и заявлений в стиле «Мадуро должен уйти». «Как бы ни желателен был такой исход, было бы неплохо, если бы мы знали, как этого добиться», — отмечает автор. В основе такой позиции лежит допущение, что давление США, в конечном счёте, заставит их противников подчиниться требованиям Вашингтона, в то время как другие государства не найдут путей уклониться, помешать, выхолостить или каким-то иным способом воспрепятствовать осуществлению американских планов. Самое важное в таком подходе — это то, что он фактически отрицает компромиссы. Если США действительно всемогущи, то антикитайские санкции из-за закупок Пекином иранской нефти никак не скажутся на торговых переговорах с этой страной, в то время как Турция не ответит на похожее давление сближением с Россией. «По правде говоря, понять, почему ястребы считают, что им сойдёт с рук такой подход к внешней политике — по крайней мере, в краткосрочной перспективе, — не слишком сложно. Несмотря на недавние и многочисленные ошибки, США по-прежнему весьма сильны. Некоторые государства по-прежнему желают заручиться их активной поддержкой, в то время как ни одна страна не может полностью игнорировать их «фокусированную вражду». США остаются огромным и ценным рынком, доллар — это по-прежнему главная резервная мировая валюта, а способность отрезать другие государства или финансовые институты от мировой финансовой системы наделяет Вашингтон незаурядным рычагом влияния», — напоминает профессор. Тем не менее подобный «хулиганский подход» не привёл ни к каким крупным успехам по весьма веским причинам. Во-первых, даже слабые государства терпеть не могут, когда их вынуждают подчиняться шантажу по одной-единственной причине: как только ты показываешь, что тебя можно запугать, конца и края не будет новым требованиям. Более того, когда США настаивают на безоговорочной капитуляции некоего государства, у него нет никакого стимула поднимать белый флаг. А с учётом переменчивости и нечистоплотности Трампа — качеств, которые он продемонстрировал сполна, — очень сомнительно, что любой иностранный лидер поверит его обещаниям. Во-вторых, запугивание практически всех вокруг себя серьёзно осложняет процесс создания сильных коалиций, способных усилить дипломатический рычаг США. Наиболее ярко эта проблема проявилась в бессистемной экономической политике по отношению к Китаю. Покинув Трансатлантическое партнёрство и начав торговую войну с другими ключевыми игроками, администрация Трампа упустила шанс создать широкую коалицию индустриальных держав, объединённых желанием заставить Китай реформировать его экономический уклад. Такой же урок можно извлечь и из отношений с Ираном. Администрация Трампа активно, и ничуть не скрываясь, пыталась похоронить ядерную сделку с Тегераном. Вашингтон оказался настолько зациклен на этом, что даже готов наказать других участников соглашения. При этом Тегеран по-прежнему соблюдает сделку, хотя и его терпение не бесконечно, особенно с учётом того, что США чётко указали на то, что их истинная цель — это смена режима в Иране. «Если Иран в итоге решит возобновить ядерную программу… остальной мир не будет сразу же вставать под флаг США и не поддержит более жёсткие меры. Почему? Потому что все знают, что именно США, а не Иран, похоронили сделку, и мало кто посочувствует Вашингтону, когда тот начнёт блеять об ответе Ирана», — считает Уолт. В-третьих, страны не любят потакать капризам других государств, особенно когда те ведут себя эгоистично, беспорядочно и действуют с плохо скрываемым презрением по отношению к чужим интересам. Поэтому совсем неудивительно, что эти страны начинают разрабатывать обходные пути, призванные ограничить возможности США к давлению, в частности, создавая архитектуру финансовых соглашений за пределами юрисдикции Вашингтона. И, наконец, подобное «хулиганство» способствует объединению сил противников США, параллельно отталкивая потенциальных союзников. Сближение России и Китая далеко не случайно, хотя эти два государства тяжело назвать естественными союзниками. Более мудрая политика США дала бы Москве повод дистанцироваться от Пекина, однако запугивание таких стран, как Иран, сплотило их ещё сильнее. «Болтон и его племя, по всей видимости, придумают какую-нибудь новую банальную кличку для этой группы — «Ось зла» и «Тройка тирании» уже заняты, так что, возможно, её придётся окрестить «Триадой смутьянов» или «Коалицией хаоса» — игнорируя при этом тот факт, что именно их собственная политика поспособствовала сближению этих стран», — отмечает профессор. На данный момент мы наблюдаем за проверкой на деле двух противоположных подходов к современной геополитике. Согласно первому, мощь США ничуть не уменьшилась, а смесь материального потенциала, благоприятного географического положения и сильных институтов позволяет Вашингтону вести амбициозную, ревизионистскую политику с высокой вероятностью успеха. Что касается второй версии, то её сторонники считают США мощной страной, находящейся в привилегированном положении, у которой, однако, есть границы возможностей, которые заставляют её расставлять приоритеты и вести диалог с партнёрами. «Соединённые Штаты проверили версию №1 в период с 2001-го по 2004 год, и результатом было фактически тотальное фиаско. Я понимаю, что проведение повторных опытов важно для научного прогресса, однако надо ли Америке действительно повторять этот конкретный эксперимент»? — подытоживает Стивен Уолт. Загрузка...
Загрузка...
