0
В настоящее время вооруженные силы США готовятся к выполнению своих задач в условиях эпохи соперничества великих держав, и правильно делают. Новая стратегия национальной обороны, принятая в 2018 году, свидетельствует о том, что Министерство обороны концентрирует свое внимание на угрозах, исходящих от России и особенно Китая для интересов Соединенных Штатов, а также их союзников и давних партнеров, таких как Тайвань. На данный момент Вооруженные силы США, как представляется, плохо подготовлены для решения подобных задач. Дело в том, что как Россия, так и Китай, создали мощные сети ракетных комплексов, радиолокационных установок, систем радиоэлектронной борьбы и тому подобного, которые в состоянии ослабить и потенциально даже блокировать способность Соединенных Штатов проводить военные операции в западной части Тихого океана и в Восточной Европе для защиты своих союзников и партнеров в этих регионах. В частности, Китай разрабатывает все более впечатляющие средства развертывания своих военных активов за пределами страны, в том числе такие системы как авианосцы, авиация дальнего действия и атомные подводные лодки. В совокупности, все эти системы сместили военный баланс сил в таких местах как Тайвань и страны Балтии. Прежнее безраздельное доминирование США сменилось гораздо более конкурентной обстановкой. Вопрос заключается в том, что с этим делать. Если не сдерживать Россию и Китай, они могут попытаться использовать эти свои преимущества для давления на союзников США или Тайвань, или даже для их захвата. Некоторые влиятельные фигуры в правительстве предлагают стратегии горизонтальной эскалации или создания неприемлемых издержек, которые сводятся к фактическому расширению поля сражения. Они предусматривают нанесение удара по чувствительным для противника точкам за пределами первоначальной зоны боевых действий. Действительно, в некоторых официальных документах, циркулирующих в структурах Пентагона, приводятся подобные аргументы, продиктованные надеждами отклонить предложения, которые могут поставить под угрозу статус той или иной структуры или нарушить ее тщательно продуманные инвестиционные планы и методы работы. Аналогичным образом, некоторые теоретики, обладающие влиянием в оборонном истеблишменте, продвигают подобные стратегии в форме предложений об «офшорном балансировании» или «офшорном контроле». Обычно обоснование этих аргументов заключается в том, что хотя локальные преимущества Китая в западной части Тихого океана и военное превосходство России в Восточной Европе слишком велики, чтобы их можно было нейтрализовать непосредственно в этих регионах, Соединенные Штаты могут воспользоваться своим глобальным военным присутствием, чтобы при необходимости нанести серьезный ущерб Китаю или России в других местах. Например, в случае нападения Китая на Тайвань, Соединенные Штаты могли бы наложить на Пекин торговое эмбарго или атаковать военную базу Китая в Джибути, а также его объекты в таких странах как Пакистан, Камбоджа и Шри-Ланка. А в случае захвата Россией стран Балтии, вооруженные силы США могли бы нанести удар по российским силам в Крыму или Сирии. Суть этой теории состоит в том, что угроза уничтожения или захвата удаленных военных активов может вынудить противника воздержаться от нападения или отказаться от своей изначальной цели. Смещение приоритетов военного планирования с прямой конфронтации в условиях очевидных преимуществ наших противников за счет применения горизонтальной эскалации и создания неприемлемых издержек обладают несомненной внешней привлекательностью. Однако, в качестве центрального элемента американской стратегии сдерживания они могут оказаться недостаточно эффективными. В действительности, если США и их союзники будут слишком сильно полагаться на упомянутые подходы, это приведет к дальнейшему росту военного преимущества Китая и России. Дело не в том, что горизонтальная эскалация и создание издержек являются неэффективными в принципе, хотя в истории трудно найти примеры, когда они сработали. Сомнения объясняются тем, что расширение линии противостояния и отказ от местных прямых столкновений выгодны скорее Китаю и России, чем Соединенным Штатам и их союзникам. Проблема заключается в том, что Соединенные Штаты пытаются защитить своих союзников и партнеров у самых границ этих великих держав. Заинтересованность США в такой защите довольно велика, но все же ограничена, в то время как для России или Китая речь идет о жизненно важных интересах. Вполне очевидно, что Китай больше волнует судьба Тайваня, который в Пекине считают отколовшейся провинцией, чем Америку. Аналогичным образом, страны Балтии имеют для России гораздо большее значение, чем для США. Это вполне естественно, и неизбежно означает, что «баланс решимости» – то есть, какая из сторон готова на большее ради своей цели – смещен в пользу другой стороны. В этих обстоятельствах горизонтальная эскалация является плохим выбором для Соединенных Штатов, поскольку ни Китай, ни Россия, не имеют ничего подобного зарубежному военному присутствию, которое есть у Соединенных Штатов. Соответственно, ни одна из этих стран не будет заинтересована в сохранении активов за рубежом столь же сильно, как и в победе в войне за Прибалтику или Тайвань. Конечно, у России имеются интересы в Сирии, а у Китая – в Джибуте, но их значение для Москвы и Пекина не идет ни в какое сравнение с важностью контроля над странами Балтии или Тайванем. Это означает, что даже самые агрессивные действия США в рамках горизонтальной эскалации против китайских или российских активов в третьих странах или на море едва ли сильно повлияют на принятие решений руководством этих стран. Эти регионы просто не имеют для них такой ценности как Тайвань для Пекина или Прибалтика для Москвы, а кроме того, принимая решение о начале войны, они наверняка примут в расчет возможность подобных потерь. Некоторые эксперты настаивают на еще более агрессивном подходе, альтернативном фактической защите союзников и партнеров США. Речь идет о нападении на Китай или Россию вдоль их уязвимой периферийной линии, в таких местах как российский Дальний Восток или западные районы Китая, либо об ударе по так называемым стратегическим центрам, таким как система государственного управления или жизненно важные экономические активы. Это тоже едва ли сработает, и, к тому же, может закончиться катастрофически. Если Соединенные Штаты начнут эскалацию такими методами, которые будут создавать прямую угрозу существованию противостоящих великих держав, это может привести к перерастанию ограниченного военного конфликта в полномасштабную войну, причем по мотивам, более благоприятным для России или Китая. Дело в том, что удары по наиболее чувствительным в отношении создания издержек целям, будь то приграничные районы или стратегические активы, могут оказаться либо булавочными уколами, не имеющими большого значения, либо столь болезненными, что спровоцируют и оправдают в глазах остального мира самое суровое возмездие. У России и Китая есть множество способов ответной эскалации, включая применение ядерного оружия, в том числе и против самих Соединенных Штатов. Эта стратегия чревата крайне болезненным и, возможно, масштабным ответным ударом, в то время как достижение целей с ее помощью выглядит маловероятным. К счастью, ни один из упомянутых изъянов горизонтальной эскалации не является поводом для отчаяния. Соединенные Штаты, наряду с активными усилиями своих союзников и партнеров, могут защитить как их интересы, так и собственные, от военной агрессии даже самых грозных противников. Хотя вряд ли можно ожидать достижения в случае с Китаем или Россией такого же всеобъемлющего превосходства, которым вооруженные силы США обладали в столкновениях с более мелкими региональными противниками, но в этом нет необходимости. Стратегия национальной обороны 2018 года предусматривает разработку совместно с союзниками и партнерами США военных методов и стратегий, которые могли бы наверняка лишить Китай или Россию возможности захватывать соседние территории. В частности, Соединенным Штатам нужны силы, способные противостоять китайской агрессии против Тайваня или других союзников США в западной части Тихого океана, или агрессии России против стран НАТО в Восточной Европе с самого начала боевых столкновений. Они должны обладать способностью быстрой передислокации в точку конфликта, чтобы сначала остановить, а затем обратить вспять любое российское или китайское вторжение. Военные игры и анализ показывают, что такие подходы вполне осуществимы с технической и оперативной точек зрения, а связанные с ними расходы не превышают пределов, которые США могут себе позволить. Необходимы вооруженные силы, которые, прежде всего, обладали бы более высокой боевой мощью, чем сегодняшние. Для этого необходимы новые бомбардировщики большой дальности, подводные лодки и мобильные наземные системы вооружений. Во-вторых, они должны иметь возможность обнаруживать, идентифицировать, отслеживать и атаковать силы вторжения на море, на суше и в воздухе в условиях активности передовых средств противовоздушной обороны и радиоэлектронной борьбы противника, а также других источников угрозы. Для этого нужны распределенные сети датчиков, устойчивые к помехам каналы передачи данных и другие инновации. Пентагон движется в направлении стратегического прорыва в этой сфере. В настоящее время основная задача состоит в том, чтобы определить наиболее перспективные варианты необходимых закупок и выделить ресурсы, которые позволят сделать их быстро и в достаточном количестве. Сейчас это важнейшая задача, на которой следует сосредоточиться вооруженным силам, как самой Америки, так и ее союзников и партнеров.
Загрузка...
Загрузка...
