0
Мюнхенская конференция по безопасности — живой барометр состояния умов западных элит. В 2020 году в качестве главной темы немецкие организаторы предложили громоздкий неологизм — Westlessness. Речь шла о сдвоенном эффекте снижении влияния Запада в мире и ослаблении единства внутри западного сообщества и составляющих его государств. Задумка заключалась в том, чтобы, нарисовав мрачную картину, укрепить скрепы, связывающие оба берега Атлантики, и мобилизовать здоровые силы либеральной демократии против ее врагов — популистов внутри и автократов снаружи. Этот европейский взгляд на состояние Запада нашел отклик у американских демократов во главе с Нэнси Пелоси. Посланцы Дональда Трампа — госсекретарь Майк Помпео и министр обороны Марк Эспер — приехали в Мюнхен с совершенно другим настроем. Помпео, попеняв европейцам за их уныние и пораженчество, провозгласил, что Запад во главе с США побеждает повсюду, а его враги — Россия, Иран и Китай,- напротив, сталкиваются с непреодолимыми проблемами. Эспер сосредоточился исключительно на Китае как главной угрозе для коллективного Запада. К оптимистам-республиканцам присоединился генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг, продемонстрировавший, что по части военного сотрудничества поводов для тревоги нет: США дислоцируют в Европе новые части, европейские члены НАТО стали исправнее платить взносы в общий бюджет, проводится все больше военных маневров, особенно на восточном фланге у границ России. Отношения США и Европы на глазах меняются, и не в ту сторону, в которую европейцам хотелось бы. Американцы, чувствуя возросшую конкуренцию со стороны Китая, России и других государств, меняют правила игры в рамках Запада. Лидерство Вашингтона становится более нажимным. Перефразируя известную цитату Джона Кеннеди, можно сказать, что Вашингтон говорит союзникам: не спрашивайте, что США могут сделать для вас, будьте готовы сделать для США то, что мы попросим. Это работает. Выход США из Договора о РСМД в 2019 году был одобрен в НАТО единогласно и без какого-либо обсуждения. Сейчас Германии предлагается отказаться от «Северного потока-2», а Европе в целом — от допуска китайских компаний в сети 5G. Союзники видят в этих требованиях ущемление своих интересов, иногда они глухо бурчат, но их вялая реакция на действия США свидетельствует, что всерьез бороться за эти интересы они не готовы. Не готовы они и к самостоятельной роли даже там, где давно рассчитывали занять место мирового посредника, в отношениях с Ираном. В январе этого года сильного дипломатического давления Вашингтона оказалось достаточно для того, чтобы Великобритания, Германия и Франция против собственной воли запустили механизм восстановления антииранских санкций. Иранский опыт делает маловероятным реализацию идей французского президента Эмманюэля Макрона о превращении Евросоюза в самостоятельного геополитического и военного игрока, способного, в частности, к стратегическому диалогу с Россией. Немецкие политики — президент, министры иностранных дел и обороны — фактически отмежевались от французской фронды. Они подчеркнули свою историческую приверженность атлантизму и безусловную приоритетность НАТО перед ЕС в военно-политических вопросах. Это не означает, что Москве нет смысла беседовать с Парижем: беседовать можно, но рассчитывать на значительное ослабление европейских санкций и отдельный диалог с Европой по вопросам безопасности в обозримом будущем не приходится. В этих вопросах ЕС не сможет далеко отойти от позиции США. Отношение самих европейцев к России остается противоречивым. Авторы доклада, подготовленного для конференции, попытались слепить — почти по Некрасову — образ страны, одновременно могучей и бессильной: с одной стороны, «путёмкинской», а с другой — глобально-гегемонистской. Руководство НАТО оживило формулу Армеля полувековой давности: сдерживание и диалог, но диалог с НАТО, за исключением вопросов предотвращения или купирования инцидентов, в нынешних условиях беспредметен. Минские договоренности невыполнимы: Киев не пойдет на особый статус Донбасса, а заставлять его Европа не сможет, а Америка не будет. Нормандская четверка может собираться, но максимум возможного на этом треке — замораживание конфликта по приднестровской модели. Не многое возможно пока и за пределами европейского континента. Контакты с отдельными государствами ЕС по вопросам восстановления Сирии или перемирия в Ливии продолжаются, но без особых результатов. «Мира без Запада», конечно, нет и не будет. США больше не мировой гегемон, но они надолго останутся наиболее мощной державой. Америка не только не отступает, но и проводит перегруппировку сил для более успешной конкуренции с Китаем. Европа не в состоянии играть самостоятельную роль и вынуждена следовать за старшим союзником даже туда, куда ей самой не очень хочется. Отсюда и пессимизм. России в таких условиях на евроатлантическом направлении будет по-прежнему трудно. Ее главный международный резерв — запуск модели внутреннего развития как часть начавшегося процесса политического транзита. Загрузка...
Загрузка...
