0
Изменение климата в последнее время начинает отражаться на геополитических рисках. По мере того как мир отказывается от углеродной экономики, роль нефти и газа, вероятно, будет снижаться, в то время как проблема продовольственной безопасности будет приобретать все большее значение. Это повлияет на относительную экономическую мощь различных стран, и одной из тех стран, которые могут выиграть от климатических изменений, является Россия. С глобальным потеплением огромные территории Сибири начинают открываться для устойчивого земледелия и производства зерновых культур. Корреспондент издания brinknews.com (BRINK) поговорил на эту тему с Родом Шоновером, бывшим директором по вопросам окружающей среды Национального совета по разведке при президентах Обаме и Трампе. Шоновер: По мере того как температура повышается, как в глобальном, так и в региональном масштабах, наблюдается сдвиг в северном направлении границы зоны растениеводства в Северном полушарии. Регионы Канады, Соединенных Штатов и особенно России, которые прежде считались непригодными для сельского хозяйства, становятся продуктивными. Есть еще несколько открытых вопросов по поводу обогащения атмосферы двуокисью углерода СО2 , но нет никаких сомнений в том, что сейчас наблюдается сдвиг в сторону полюсов в растительном мире. Так, например, в России можно ожидать, что огромные участки Сибири, включая тундру, станут более благоприятными для земледелия. Я не хочу приписывать все это исключительно климату, потому что определенную роль играют также технологические достижения, влияющие на урожайность, но русские вполне осознают возможные последствия изменения климата. У них нет развитой индустрии борьбы с климатическими изменениями, и потепление вполне отвечает их сельскохозяйственным амбициям. BRINK: Каким образом изменение климата повлияет на продовольственную безопасность в целом? ШОНОВЕР: Существует целый ряд глобальных тенденций, касающихся продовольственной безопасности. Одна из них связана с численностью населения планеты, которая, как ожидается, достигнет к 2050 году примерно 10 миллиардов человек. Одно из великих достижений человечества за последние пятьдесят лет – выход из крайней нищеты, но это в конечном итоге изменит рацион питания. В процессе этих изменений все больше людей переходят от зерновых к мясу, а также фруктам и овощам, требующим большего количества воды и земельных угодий. Даже без климатических изменений это будет оказывать давление на глобальную продовольственную систему. Итак, граница зоны земледелия сдвигается в направлении полюса. Так, например, кукуруза в настоящее время возделывается в Северной Дакоте, и это наносит ущерб некоторым более южным районам США. В других частях света, например, в Европе, можно увидеть, как зона производства той или иной культуры со временем полностью перемещается в другую страну. BRINK: Если говорить о России, как это влияет на их геополитику? ШОНОВЕР: Сельскохозяйственный сектор России в 2010 году пережил страшную засуху. С тех пор правительство начало всерьез планировать продовольственную самодостаточность. У Москвы есть планы превращения в сельскохозяйственную сверхдержаву по производству пшеницы и некоторых других зерновых, сахарной свеклы, а также по животноводству. В Кремле понимают, что необходимо строить экономику для XXI века. Я бы сказал, что они не столько извлекают выгоду из нынешних изменений климата, сколько строят планы по их использованию в ближайшем будущем. Если вы когда-нибудь были в Сибири – это огромная территория, преимущественно зона вечной мерзлоты, в которой нет развитой инфраструктуры. Есть и другие вещи, которые необходимы, чтобы в полной мере воспользоваться последствиями изменения климата, но если обратить внимание на российскую продовольственную политику, они явно посылают сигнал о том, что намерены стать бенефициарами изменения структуры питания, которое происходит, по крайней мере отчасти, из-за изменения климата. BRINK: Другими словами, означает ли это, что в более широком смысле нас ожидает переход от геополитики нефти к геополитике продовольствия как главного ресурса? ШОНОВЕР: Я не стал бы утверждать, что это будет очень быстрый переход, как думают некоторые. Похоже, мы держимся за ископаемые виды топлива гораздо дольше, чем представляется разумным. Однако, на мой взгляд, историки в 2050-2060 годы вероятно придут к выводу о том, что в нынешний период произошел своего рода переход к другому набору ключевых национальных ресурсов. BRINK: Означает ли это, что Ближний Восток утратит свое значение? ШОНОВЕР: Это зависит от того, как они сумеют адаптироваться к глобальным изменениям и в какой степени сохранится зависимость экономики от нефти и газа. Есть несколько стран, которые обладают существенным богатством. Что они сделают с этими резервами? Вложат ли средства в различные виды возобновляемой энергии, опреснение воды или что-то подобное? Или просто будут пытаться продолжать качать нефть? Поделиться...
VKTwitterFacebook0
Загрузка...
Загрузка...
