0
Согласно наблюдениям авторов статьи, первой реакцией большого числа людей было облегчение, когда за 14 дней до истечения срока полномочий президента США, Дональд Трамп, — после нескольких лет накачивания пространства социальной дискуссии, как считает «Экономист», «оскорблениями, враньем и бреднями» — был временно отстранен от Твиттера. После этого Кремниевая долина отключила многих его соратников и сторонников. И поначалу, пишет журнал, конец их «какофонии» воспринимался как благо. Однако экспертов тревожит тот факт, что такого рода покой противоречит принципам свободы слова, что для Америки — и для всех демократий — зловещий знак. Авторы статьи отмечают, что запреты, последовавшие после штурма Капитолия, носили бессистемный характер, и напоминают хронологию событий: 7 января Фейсбук объявил об отстранении Дональда Трампа «на неопределенный срок», днем позже Твиттер ввел постоянный запрет для бывшего президента. «Снэпчат» (Snapchat) и Ютуб также его заблокировали. Более того, было заморожено и множество других учетных записей. Гугл и Эппл удалили из своих онлайн-магазинов приложение «Парлер» (Parler), небольшую социальную сеть, популярную среди ультраправых, а Амазон отключила Парлер от своего облачного сервиса, полностью убрав ее из сети. «Экономист» задаёт риторический вопрос: ведь такое может быть допустимо перед лицом буйной толпы? С точки зрения права частные компании могут поступать так, как им заблагорассудится. Однако, по оценкам большинства экспертов, некоторым решениям не хватало последовательности и соразмерности. Хотя Твиттер и указывал на «риск дальнейшего подстрекательства к насилию» со стороны Дональда Трампа, но независимые эксперты показали, что его твиты, на которые были ссылки, отнюдь не нарушали общепринятых правовых рамок, определяющих конституционное право на свободу слова. В этой связи журнал объективно замечает: ведь аятолла Али Хаменеи (Ali Khamenei) до сих пор находится в Твиттере, да и вообще в интернете легко найти угрозы расправиться с кем-либо. Как считают эксперты, компаниям следовало сосредоточиться на постах, подстрекающих к насилию. А вместо этого они лишили людей, включая президента, права пользоваться ресурсами, тем самым еще дальше оттолкнув маргиналов. В некоторых случаях, по мнению авторов статьи, требовались действия, например, относительно «Парлер» с его плохим контролем и множеством агрессивных сообщений, но в целом не существует четких критериев, когда следует лишать права высказаться. В Лондоне уверены, что инфраструктура интернета, включая облачные сервисы, которые должны быть нейтральными, рискует оказаться втянутой в партийные сражения, направленные на усиление идейного раскола в обществе. Другая проблема заключается в том, кто принимал решения, и в этой связи рассуждают: концентрация высокотехнологичной сферы означает, что все контролируется несколькими никем не избранными и неподотчетными управленцами. Возможно, их цель действительно — защита демократии, но могут быть и другие, менее возвышенные мотивы. Некоторые демократы ликовали, но им следует взвешивать последствия любого нового режима высказывания с точки зрения его более широкого применения. Заставившие замолчать их врагов на прошлой неделе могут стать прецедентом, который в будущем заставит замолчать их. Сожаления были красноречивы. Ангела Меркель, лидер Германии, сказала, что частные компании не должны определять правила свободы слова. Российский диссидент Алексей Навальный осудил «недопустимый акт цензуры». Даже Джек Дорси (Jack Dorsey), генеральный директор Твиттера, назвал это «опасным прецедентом». Согласно выводам журнала, существует гораздо более правильный способ разобраться с высказываниями в интернете: могло бы помочь повышение конкурентоспособности отрасли за счет ослабления влияния отдельных компаний и стимулирования новых бизнес-моделей, не полагающихся на стремительность распространения среди пользователей. Но пока отрасль остается олигополией, нужен другой подход. Первый шаг — определить критерии того, что следует подвергать цензуре. В Америке это должно основываться на конституционной защите свободы слова. Если компании хотят продолжать в том же духе, подключая предупреждения или ограничивая официально размещаемый контент, они должны быть прозрачными и предсказуемыми. Сложные решения должны выноситься независимыми советами, не имеющими юридических полномочий, что даст людям право на обжалование таких решений. Более 80% пользователей Твиттера и Фейсбука живут за пределами Америки. В большинстве стран компании в области высоких технологий должны соблюдать местные законы о свободе слова, например, нормы Германии в отношении разжигания ненависти. В автократиях, таких как Беларусь, они должны по умолчанию устанавливать стандарты, которые они соблюдают в Америке. Опять же решения о том, какие стандарты применяются в той или иной стране, могли бы вырабатываться медиа-советами. Это, возможно, пагубно скажется на американских компаниях и во многих других местах. Например, Уганда уже наложила запрет на деятельность Фейсбука и Твиттера в преддверии вызывающих жёсткие дебаты выборов. Журнал заключает: Америке нужно решать проблемы конституционного кризиса через политические процессы, а не с помощью цензуры. Мир же должен стремиться найти подходящий способ того, как разбираться со свободой слова в интернете, а не позволять высокотехнологичным олигополиям брать под свой контроль фундаментальные свободы.
Загрузка...
Загрузка...
