0
На ближневосточной арене можно наблюдать серьезные преобразования, нашедшие отражение в словах министра иностранных дел Саудовской Аравии Фейсала бен Фархана: «Королевство Саудовская Аравия поддерживает любые усилия, направленные на то, чтобы Сирия вернулась в арабскую семью». Похожую мысль озвучил министр иностранных дел ОАЭ Абдалла бен Заид: «Возобновление взаимодействия Сирии с ее арабским окружением является неизбежным процессом». Кто сказал, что у нормализации только один путь — через Израиль? Сейчас мы наблюдаем нормализацию и в отношении Сирии. Однако этому, по словам бен Заида, препятствует так называемый «Акт Цезаря», закон, который Вашингтон использует для давления на сирийское государство и его сторонников, особенно Иран и ливанскую «Хезболлу». Когда дело касается Израиля, то законы не имеют значения, а когда речь идет о межарабских отношениях, законы должны обязательно соблюдаться. Значение словам министров иностранных дел Саудовской Аравии и ОАЭ придает заявление их российского коллеги Сергея Лаврова. Так, во время турне по региону он отметил: «Россия приветствует нормализацию отношений между арабскими странами и Израилем». Таким образом, нормализация арабо-израильских отношений (не межарабских), которая была одной из забот зятя бывшего президента США Джареда Кушнера, стала одной из главных забот Лаврова, чья страна в настоящее время занята восстановлением разрушенных вокзалов в Дамаске. Олицетворением российской роли стала созданная Кремлем «дипломатия останков», заключающаяся в эксгумации могил израильских солдат, погибших во время израильского вторжения в Ливан в 1982 году, а также в поисках останков самого известного израильского шпиона Эли Коэна с целью их возвращения на родину. При этом российские раскопки ведутся на фоне абсолютного молчания Ирана и его правой руки «Хезболлы» — важных региональных игроков. Во время последнего заседания Лиги арабских государств министр иностранных дел Египта Самех Шукри сделал очень серьезное заявление: «Возвращение Сирии в арабскую семью играет жизненно важную роль для поддержания национальной безопасности арабов». Кроме того, ЛАГ потребовала от Турции без каких-либо предварительных условий вывести все свои силы из Сирии, Ирака и Ливии. Таким образом, риторика ЛАГ по отношению к Турции оказалась похожей на риторику в адрес Ирана. Вышеизложенное четко отражает масштабы и качество преобразований, происходящих в арабском регионе на сирийском направлении, а также в отношении Ливии. Если говорить о последней, то новое правительство во главе с Абдель Хамидом Дбейбом не было бы сформировано и не завоевало бы доверие ливийского парламента, собравшегося на несколько дней в комплексе Уагадугу для конференций (построен покойным лидером Муаммаром Каддафи в Сирте), если бы не региональная и международная поддержка усилий миссии Организации Объединенных Наций. Все это было кстати, ведь ситуация в Ливии была на грани регионального конфликта с участием глобальных сил. В этом противостоянии Египет смог обуздать турецкие амбиции, изменившие ситуацию в западной Ливии и нацеленные на контроль зоны нефтяного полумесяца в заливе Сирта. Турецкое вмешательство в этой арабской стране наткнулось на красную линию, обозначенную египетским президентом Абдель Фаттахом ас-Сиси: регионы Сирт и Эль-Джуфра были объявлены стратегическими с точки зрения национальной безопасности страны и арабского мира в целом. По словам египетского лидера, такая позиция дала хорошие результаты: прекращение братоубийственного конфликта в Ливии и начало подготовки к этапу выборов, по результатам которого власть будет принадлежать президенту, избранному ливийским народом. Консенсус по Ливии, казалось, стал частью более широких договоренностей в восточном Средиземноморье, где едва не началась война между Турцией и ее европейскими и арабскими соседями. Очерченная Египтом красная линия действительно положила конец турецкой военной экспансии на ливийский восток, но также верно и то, что итоги Форума политического диалога Ливии компенсировали невозможность военного вмешательства Турции и дали ей пространство для политической экспансии. С помощью простых расчетов становится ясно, что Анкара является крупнейшим бенефициаром политических изменений в Ливии, ведь глава правительства Абд аль-Хамид Дбейб и глава Президентского совета Ливии Мухаммад аль-Манфи никогда не покидали турецкую орбиту. С другой стороны, лошади, считавшие себя проводниками египетской политики в Ливии (Каир считает ливийскую территорию стратегической для своей безопасности), были хромыми и не выиграли скачки ни на политическом уровне, ни на военном. Это вынудило Египет выступить с политическими инициативами и обозначить красную линию в военном отношении, и это же побуждает его выступать против соглашений, заключенных Анкарой с ливийским Правительством национального согласия. Страна требует обсудить вывод турецких войск из Ливии и гарантии отсутствия турецких военных баз в этой стране как условия для начала диалога в будущем. Кроме того, Каир подтвердил, что выступает за участие Кипра и Греции в любых переговорах с Турцией относительно демаркации морских границ. Несмотря на новый климат, в турецкой политике по отношению к Египту произошел заметный сдвиг. По мнению министра иностранных дел Турции Чавушоглу, при благоприятных условиях его страна и Египет могут договориться о демаркации границ в восточном Средиземноморье«. Официальный представитель президента Турции Ибрагим Калын в беспрецедентной манере заявил, что «Египет является сердцем и разумом арабского мира и играет важную роль в регионе». По словам Калына, его страна может открыть новую страницу в отношениях с Египтом и странами Персидского залива с целью установления мира и стабильности в регионе. Однако сдвиг в позиции Анкары не ограничился египетским направлением и странами Персидского залива. Можно также отметить отношения между президентом Турции Эрдоганом и его французским коллегой Макроном, которые пошатнулись так, что под угрозой оказалось единство НАТО, особенно после того, как Макрон заявил о смерти организации. Гибкость арабо-турецких отношений проявилась после саммита Совета сотрудничества стран Персидского залива в Эль-Уле в присутствии представителей Египта и Джареда Кушнера, советника бывшего президента США Дональда Трампа. Если Турция приветствовала созыв саммита и открытость арабскому миру, включая страны Персидского залива, то Иран выступил против мероприятия и его решений, и это раздражение вылилось в активизацию атак хуситов с применением иранских баллистических ракет, недавно нацеленных на Дахран. Тогда же произошли атаки дронов на порт Рас-Таннура. Если вернуться к Москве, то российская дипломатия на примере турне Сергея Лаврова по региону, похоже, должна подвести итоги военной интервенции Кремля в Сирии при Бараке Обаме, а также обозначить зоны влияния и контроля между региональными и глобальными державами, особенно после провала некоторых европейских инициатив, включая французский проект по Ливану. Страна находится на грани финансового и экономического коллапса, что также затронуло силовые ведомства, и ливанцы услышали беспрецедентный крик командующего ливанской армией перед лицом уважаемых ответственных лиц, не несущих ответственности. Успех России в том месте, где Франция потерпела поражение, обусловлен тем, что Путин получил дипломатический мандат от Байдена, аналогичный военному мандату Обамы.
Загрузка...
Загрузка...
