0
В основе многих работ о России лежит простая предпосылка: чтобы понять самодержавие, нужно понять самодержца. Поскольку автократы оказывают огромное влияние на политику, важно знать, что движет такими лидерами. Один советник Путина придумал запоминающуюся фразу «Нет Путина — нет России», а многие западные наблюдатели стали руководствоваться фразой лишь немногим поумнее первой: «Узнаем Путина — узнаем Россию». Такая формула кажется им более подходящей. Как показывает нескончаемый поток материалов о Путине, путинология быстро развивается. Всем нравится читать и писать о Владимире Путине. У многих возникает образ: это же вот тот мужчина с голым торсом верхом на коне, который навел порядок в России. Однако наша одержимость личностью и прошлым Путина искажает наше представление о самой России, с ее сложной политической жизнью. Путин управляет страной с населением 146 миллионов человек, которая охватывает 11 часовых поясов. Чтобы его система работала, он должен мотивировать коррумпированную бюрократию, держать потенциальных соперников из рядов элиты в узде и не позволять, чтобы образованная, городская общественность, сталкивающаяся с падением уровня жизни, вышла на улицы. Если сводить политику России к особенностям личности к прошлому Путина, это не только приведет к ошибкам в анализе ситуации, но и заставит нас невольно играть на руку Кремлю. Во многих популярных работах о России говорится, что Путин руководствуется набором одних и тех же собственных убеждений, которые со временем не меняются. Но это сомнительное утверждение не так-то просто защитить от критики. Другие говорят: он азартный, идущий ва-банк игрок — это утверждение вошло в моду после того, как Россия аннексировала Крым. Другие утверждают, наоборот, что он очень осторожен: ведь это Путин решил создать огромные резервные фонды для государства на основе прибылей от нефтяного бума начала 2000-х годов. Некоторые утверждают: у этого человека есть долгосрочный план по подрыву международных институтов, которые, по его мнению, несправедливо не учитывают интересов России. А для кого-то Путин — трусоватый оппортунист, который реагирует на обстоятельства по мере их возникновения: примером может служить его решение выступить посредником в миротворческой сделке по вывозу химического оружия из Сирии, когда президент Барак Обама не захотел побоялся применить в отношении Сирии силу в 2013 году. Некоторые утверждают, что он в первую очередь стремится к личному обогащению, о чем свидетельствуют огромные богатства его старых друзей (которые якобы готовы разделить с ним добычу). Другие утверждают, что в душе он — русский националист, учитывая его склонность проповедовать некоторые идеи вызывающих на Западе подозрение философов, таких как Иван Ильин и Александр Дугин. (Так в тексте. На самом деле Путин ни разу в жизни не ссылался на «произведения» Дугина — прим. ред.) В одной из лучших биографий Путина говорится, что существует целых шесть Путиных: государственник, историческая личность, специалист по выживанию, «сторонний наблюдатель», сторонник политики свободного рынка, а на верхушке всего этого — вербующий шпионов сотрудник разведки. На самом же деле выявить последовательную, проходящую красной нитью линию в мировоззрении Путина сложнее, чем у нас это принято думать. Для Путина готовность адаптировать стратегию к обстоятельствам, по-видимому, преобладает над любыми глубокими идеологическими обязательствами. Его политические предпочтения тоже меняются со временем. Путина часто считают государственником до мозга костей, однако его экономическая политика чрезвычайно сильно изменилась, хотя терпимое отношение к коррупции через все его правление. В первые три года своего правления он провел всеобъемлющие экономические реформы, но он активно продвигал освоение природных ресурсов, когда цены на нефть еще оставались высокими. После падения цен на нефть и введения санкций в 2014 году Путин сделал государственные проекты, финансируемые из средств налогоплательщиков, краеугольным камнем своей экономической политики. Предпочтения Путина более гибкие, чем утверждают путинологи. Попытки понять сущность Путина, исследуя его интеллектуальные ориентиры, обычно терпят неудачу. Тимоти Снайдер (Timothy Snyder) утверждает, что Путин находится под влиянием Ивана Ильина, который еще в первой половине 20 века делал акцент на уникальности цивилизации и культурном превосходстве России, отвергая при этом либерализм и коммунизм и отдавая предпочтение автократии и фашизму в стиле Муссолини. Возможно, Путин и питает слабость к идеям Ильина, но откуда мы знаем, что на поведение Путина влияют именно труды Ильяна, а не какой-то другой фактор? Путин читает много книг и гораздо чаще упоминает других русских мыслителей. Редкие упоминания Путина об Ильине, как правило, представляют собой обычные высказывания о культуре и не имеют отношения к его противоречивым политическим позициям, однако представление об Ильине как об интеллектуальном гуру Путина сохраняется. Более того, Путину могут нравиться идеи Ильина, потому что они согласуются с его личными изначальными убеждениями — в этом случае работы Ильина вообще не влияют на поведение Путина. Рассмотрим обратное. Если бы Путин вообще не читал Ильина, насколько сильно в этом случае российская политика отличалась бы от того, что мы наблюдаем сейчас? Определение основных ценностей Путина затруднено в силу недостатка информации. Те, кто пишет о Путине, не имеют доступа ни к российскому президенту, ни к его записям, а его ближайшие советники не раскрывают ничего особенно интересного. Когда Путин обвиняет Запад в проблемах России и апеллирует к русскому православию как к источнику национальной идентичности, является ли это политической игрой или глубоко укоренившимся убеждением? Я предполагаю, что имеет место первое, но наверняка мы этого не знаем. Часто цитируемая биография и публичные выступления Путина говорят нам больше о таком Путине, каким он хочет казаться, а не о том, какой он есть на самом деле. Попавшие в немилость бывшие кремлевские инсайдеры могут предоставить ценную информацию о том, как Путин принимает решения, однако эти рассказы нуждаются в тщательной проверке, учитывая политические и экономические мотивы, которые часто за ними стоят. Недостаток информации оставляет наблюдателям слишком много возможностей для выстраивания догадок касательно того, что Путин, «должно быть, думает» в тот или иной момент. Это довольно увлекательное занятие, однако его результаты зачастую рассказывают о самих наблюдателях гораздо больше, чем о Путине. Одним из наиболее часто упоминаемых факторов, якобы влияющих на поведение Путина, является его прошлое в КГБ, которым наблюдатели уже привыкли объяснять антизападные взгляды Путина и его склонность к репрессиям. Но определить, действительно ли политический выбор Путина является следствием его опыта работы в КГБ, а не какого-либо другого фактора, непросто. Необязательно работать в КГБ, чтобы отдавать предпочтение агрессивной линии во внешней политике, прибегать к репрессиям в отношении политических оппонентов и скептически относиться к Западу. В действительности, антизападничество, похоже, является естественным следствием современных недемократических режимов, а вовсе не особенностью, присущей исключительно Путину. Столкнувшись с недовольством внутри своих стран, лидеры самых разных режимов, такие как Эрдоган в Турции, Орбан в Венгрии, Чавес в Венесуэле и Мохамад в Малайзии, тоже использовали критику иностранного вмешательства, критику в адрес пятой колонны, финансируемой иностранными оппонентами, и критику недостатков западных либеральных ценностей, чтобы сплотить своих сторонников. Опыт работы Путина в КГБ не мешает ему сотрудничать с Соединенными Штатами, когда это отвечает его интересам. Несмотря на свою нынешнюю ненависть к Вашингтону, Путин был первым лидером, который позвонил президенту Джорджу Бушу после атак террористов на Всемирный торговый центр, который помог Соединенным Штатам в вопросе снабжения солдат НАТО в Афганистане, помог заручиться согласием Ирана на сделку, ограничивающую ядерные амбиции Тегерана, и пошел на сокращение ядерных вооружений США и России, заключив СНВ-3. Более того, Путин был тем же самым бывшим офицером КГБ в период с 2000 по 2013 год, когда политика Кремля в отношении Украины была гораздо более уступчивой, нежели после падения правительства Януковича в феврале 2014 года. Образ Путина как офицера КГБ отчасти является творением кремлевских политтехнологов. Он был офицером среднего звена в Восточной Германии, и он пришел к власти не столько благодаря связям с КГБ, сколько благодаря личным отношениям с либеральными политиками, такими как мэр Санкт-Петербурга Собчак. Самым важным его продвижением по службе Путин обязан президенту Ельцину, который по понятным причинам скептически относился к службам безопасности. Тем не менее, представление о Путине как о «Штирлице» — вымышленном шпионе из советских фильмов, который перехитрил немцев во время Второй мировой войны, — это очень выгодный Кремлю образ, который с невероятной тщательностью культивирует его команда по связям с общественностью. Опыт Путина в КГБ очень важен. Путин все чаще обращается к советникам из рядов служб безопасности, его взгляд на политику, как на сферу, в которой поступками людей движут самые низкие мотивы, согласуется с его опытом работы в КГБ, а службы безопасности являются его самой важной опорой. Но провести прямую линию между опытом работы Путина в КГБ и его нынешней политикой не очень просто. Многие россияне превратились в циничных националистов, и не имея опыта службы в рядах КГБ, а в других странах автократы, имеющие самое разное профессиональное прошлое, постоянно делают службы безопасности опорой своих режимов. Действительно, усиление репрессий Путина в последние годы — это обычная тактика, к которой прибегают автократы всех мастей, когда другие инструменты легитимации их правления дают сбой. Более того, поскольку динамика российской политики повторяет модели развития других недемократических стран, разумным будет усомниться в том, что прошлый профессиональный опыт и особенности характера Путина действительно оказывают определяющее влияние на политику России. По мнению многих наблюдателей, путинский опыт работы в КГБ сыграл решающую роль в формировании коррумпированной «кумовской» капиталистической экономики, которая позволяет элите захватывать активы внутри России и вывозить их за границу. Но автократы из Центральной Азии, Ближнего Востока и Азии ничуть не меньше грабят свои экономики и отмывают свои доходы за рубежом — не имея никакого опыта работы в КГБ. Кроме того, многие аналитики склонны объяснять столь долгий срок пребывания Путина у власти — уже 21 год, и это еще не конец — его личным коварством, безжалостностью и работой в рядах спецслужб. Такой долгий срок весьма примечателен, учитывая огромное множество прогнозов о том, что могущественные олигархи и региональные губернаторы, не так давно имевшие очень большое влияние, быстро отодвинут Путина в сторону. Но, если сравнивать с правителями в соседних бывших советских республиках, срок пребывания Путина — вполне типичное явление. Каримов правил Узбекистаном 27 лет, а Ниязов правил Туркменистаном 16 лет. Назарбаев, прежде чем уйти в отставку в 2019 году, удерживал власть в Казахстане на протяжении 28 лет. Лукашенко правит Белоруссией уже 26 лет, а Рахмон находился у власти в Таджикистане с 1992 года. Эти лидеры имеют разное прошлое и разные особенности личности, но все они могут похвастаться весьма продолжительным сроком правления. Никого не должно удивлять, что прошлым летом Путин добился принятия поправок к конституции, чтобы продлить свой срок полномочий. Все автократы на постсоветском пространстве делали то же самое, когда сталкивались с приближающимся окончанием срока полномочий. Точно так же поступили президент Эрдоган в Турции и президент Чавес в Венесуэле. Личные качества Путина, возможно, помогли ему продержаться на президентском посту долгое время, но сравнение с другими странами показывает, что личные качества — это далеко не все. Путинология рисует перед нашими глазами очень гладкую историю. Бывший сотрудник КГБ в темных очках захватывает власть и меняет Россию — к лучшему или худшему. Эта точка зрения не только часто сбивает нас с толку, но и подкрепляет образ «великого человека в российской политике», которой Кремль очень дорожит. Команда Путина упорно работает над тем, чтобы внушать представление о том, что российский президент всемогущ, что политическая оппозиция минимальна и что без Путина у России нет будущего. Неизменный акцент на идее, что Путин и российское государство — единое целое, отвлекает наше внимание от тех трудных компромиссов, с которыми сталкивается Путин, когда он пытается найти баланс между двумя группами избирателей с противоположными интересами: это российское общество, взгляды которого все чаще и чаще расходятся с видением Путина и которое испытывает все больше разочарования в связи с медленным экономическим ростом, и потенциальными соперниками Путина из рядов элиты, которые хотят получить как можно больший кусок от уменьшающегося пирога. Чтобы понять российскую политику, нам нужно выйти за рамки личности Путина и поразмыслить о том, как российское общество и его соратники одновременно поддерживают и бросают вызов правлению Путина. Что еще важнее, чрезмерная сосредоточенность на якобы уникальном мировоззрении Путина мешает разглядеть, что между путинской Россией и другими автократическими режимами есть масса сходств. Хотя Кремль позиционирует путинскую Россию как уникальное творение в высшей степени талантливого лидера, Путин сталкивается с необходимостью идти на те же самые компромиссы, на которые вынуждены идти другие автократы: использовать коррупцию для вознаграждения своих друзей, но не настолько, чтобы разрушить экономику и спровоцировать протесты. Манипулировать СМИ, но не настолько, чтобы люди перестали смотреть. Использовать антизападную пропаганду, чтобы всколыхнуть базу, но не настолько, чтобы спровоцировать конфликт. Обманывать на выборах, чтобы обеспечить победу, но не настолько, чтобы это продемонстрировало вашу слабость. Укреплять службы безопасности, но не настолько, чтобы они могли вас свергнуть. Подавлять своих политических оппонентов, но не допускать массовых протестов. Это не означает, что прошлое и опыт Путина не имеют значения или что любой случайно выбранный россиянин, попавший в Кремль, будет вести себя как Путин. Споры о том, делают ли великие люди историю или история делает людей великими, долгие и безрезультатные. Но в нашей национальной дискуссии касательно России мы излишне преувеличиваем влияние личности в ущерб другим факторам — эта предвзятость не только исказила наш взгляд на российскую политику, но и укрепила ключевой тезис Кремля, а именно тезис о незаменимости Путина для российской политики. Чтобы лучше понять российскую политику, нам нужно отвлечься от личности Путина, определить, какие общие черты есть у России с другими автократическими режимами, и проанализировать трудные компромиссы, с которыми сталкивается Кремль в самых разных вопросах, от фальсификации результатов выборов и репрессий, до пропаганды и внешней политики. Тимоти Фрай — автор книги «Слабый сильный лидер: пределы власти в путинской России» («Weak Strongman: The Limits of Power in Putin's Russia»). Он является профессором в области постсоветской внешней политики в Колумбийском университете и руководителем исследовательских программ Высшей школы экономики в Москве.
Загрузка...
