0
Продолжение. Начало можно прочитать здесь. Я сам Трамп поставил Соединенные Штаты на путь автократии, обещая при этом «снова сделать Америку великой». Точно так же Путин вернул Россию к авторитаризму Советского Союза под предлогом укрепления государства и восстановления глобального положения страны. Это поразительное сходство позволяет по-новому взглянуть на американо-российские отношения и потребности Вашингтона в подходах к Москве. Исторически политика США в отношении России основывалась на идее, что пути и ожидания двух стран разошлись в конце холодной войны. Сразу после распада Советского Союза западные аналитики первоначально думали, что Россия может принять некоторые международные институциональные механизмы, которые давно отстаивали Вашингтон и его союзники. Этого, конечно, не произошло. А при Путине отношения между США и Россией стали более сложными и напряженными, чем когда-либо в 1990-е годы. Есть что-то смущающее в продолжающейся конфронтации между двумя странами, которая кажется артефактом из другой эпохи. Во время холодной войны ставки в конфликте сторон были бесспорны. Советский Союз представлял реальную угрозу для Соединенных Штатов и их союзников, и наоборот. Две сверхдержавы столкнулись в идеологическом противостоянии капитализма и коммунизма и геополитической борьбе за сферы влияния в мире. Сегодня Россия сохраняет способность уничтожить Соединенные Штаты, хотя Советского Союза и коммунистической системы больше нет. Внешнеполитические круги в Вашингтоне и Москве по-прежнему рассматривают американо-российские отношения через призму соперничества великих держав, хотя борьба за Европу окончена. Для Соединенных Штатов Китай, а не Россия, представляет собой величайшую внешнеполитическую проблему двадцать первого века, наряду с острыми экзистенциальными угрозами изменения климата и глобальных пандемий. Тем не менее, ощущение конфронтации и соперничества сохраняется. Американцы указывают на примеры российской агрессии и провокаций: вторжение России в Грузию в 2008 году, аннексия Крыма в 2014 году и последующие нападения на территорию и суверенитет Украины, интервенция в Сирии в 2015 году, вмешательство Кремля в президентские выборы в США в 2016 году, а также частые атаки программ-вымогателей и взломы электронной почты, приписываемые российским хакерам. Русские, со своей стороны, указывают на расширение НАТО в Восточную Европу и страны Балтии, бомбардировку Белграда США во время войны в Косово в 1999 году, решение Вашингтона вторгнуться в Ирак в 2003 году, поддержку США «цветных» революций, которые произошли в постсоветских государствах, таких как Грузия и Украина, в первом десятилетии этого века, и восстания на Ближнем Востоке во время арабской весны. В Москве все это служит доказательством того, что Вашингтон одержим идеями иностранного вторжения и сменой режимов, а также держит Россию и Путина под прицелом. По правде говоря, большинство американских политиков желают, чтобы Россия просто ушла, чтобы они могли переориентировать свое внимание на то, что для них действительно важно. Однако для своих российских коллег Соединенные Штаты по-прежнему представляют собой главного противника. Это происходит отчасти потому, что в качестве лидера-популиста Путин рассматривает Соединенные Штаты не только как геополитическую угрозу для России, но и как личную угрозу для себя. Для Путина внешняя и внутренняя политика слились воедино. Его попытки сохранить контроль России над независимыми странами, которые когда-то были частью Советского Союза, и восстановить влияние Москвы на других глобальных аренах неотделимы от его усилий по консолидации и расширению своей власти внутри страны. Путин находится на вершине персонифицированной и полуприватизированной клептократической системы, которая охватывает российское государство, его институты и население. У него есть сторонники во всех важнейших российские институтах, предприятиях и отраслях. Если Путин хочет сохранить пост президента до 2036 года — к этому времени ему исполнится 84 года и он станет правителем современной России с самым долгим сроком нахождения у власти — ему придется сохранить этот уровень контроля или даже усилить его, поскольку любое его ослабление может быть воспринято как слабость. Для этого Путин должен сдерживать или победить любых оппонентов, как иностранных, так и внутренних, которые могут подорвать его режим. Он надеется, что лидеры Соединенных Штатов настолько увязнут в проблемах у себя дома, что перестанут критиковать его персонификацию власти и воздержатся от любых усилий по преобразованию России, подобных тем, которые правительство США предпринимало в 1990-х годах. Путин также стирает грань между своей внутренней и внешней политикой, чтобы отвлечь внимание население России от искажений и недостатков своего правления. С одной стороны, он подчеркивает, насколько упадочными и расколотыми стали Соединенные Штаты и насколько плохо подходят их лидеры для того, чтобы преподавать кому-либо уроки того, как надо управлять страной. С другой стороны, он подчеркивает, что Соединенные Штаты по-прежнему представляют военную угрозу и стремятся поставить Россию на колени. Постоянный рефрен Путина заключается в том, что соперничество между Россией и Соединенными Штатами — это постоянная дарвиновская борьба и что без его лидерства Россия не выживет. Без Путина нет России. Он не хочет, чтобы все полностью вышло из-под его контроля и привело к войне. Но он также не хочет и того, чтобы противостояние исчезло или разрешилось. Как единственный истинный защитник своей страны и своего народа, он никогда не уступит и не пойдет на компромисс, когда дело доходит до американцев. Точно так же Путин должен запугать, изолировать, разрядить или победить любую оппозицию его правлению. Всякий, кто может встать у него на пути, должен быть раздавлен. В этом смысле заключение в тюрьму лидера российской оппозиции Алексея Навального и Хиллари Клинтон подпадают под одну и ту же категорию. По мнению Путина, если бы Хиллари стала президентом США, она продолжала бы преследовать его и заставлять его быть в ответе за все, как она это делала, когда занимала пост государственного секретаря в администрации Обамы, продвигая демократию и гражданское общество для искоренения коррупции в России. Конечно, Навальный гораздо опаснее для Путина, чем была бы Клинтон. Навальный — русский, а не иностранец. Он — альтернатива Путину в следующем поколении: молодой, привлекательный, харизматичный, патриотичный и дерзкий. Он представляет угрозу для Путина не только из-за их различий с ним, но и из-за нескольких ключевых сходств: как и Путин, Навальный — популист, который возглавляет движение, а не партию, и он тоже не прочь сыграть на националистических настроениях, чтобы апеллировать к тем же российским избирателям, которые составляют политический базис Путина. Навальный пережил дерзкое покушение и неоднократно унижал Путина. Умело используя цифровые медиа и технологии массового видео, чтобы подчеркнуть уродли-вые эксцессы клептократической системы российского лидера, Навальный влез в самое нутро Путина. Он заставил Кремль обратить на себя внимание. Вот почему Навальный находится в тюрьме и почему Путин поспешил свернуть голову его движению, уничтожив любые шансы на то, что Навальный может побороться за президентский пост в 2024 году. Ближайшие задачи Нынешние американо-российские отношения больше не отражают вызовы прошлой холодной войны, даже если по-прежнему и сохраняются некоторые ее геополитические контуры и антагонизмы. Прошлые внешнеполитические подходы США, заключавшиеся в балансе сдерживания и «ограниченного вовлечения», плохо подходит для нынешней задачи по ликвидации озабоченностей Путина в своей безопасности. А после провального выступления Трампа в Хельсинки также стало ясно, что та американо-российские встречи на высшем уровне по теме контроля над вооружениями, которые несколько снимают остроту «горячей» фазы холодной войны и ядерной конфронтации, не могут дать достаточно указаний относительно того, как закрепить будущее отношений между США и Россией. Основная проблема для администрации Байдена в отношениях с Россией коренится во внутренних проблемах Соединенных Штатов и России, а не во внешней политике. В последние несколько лет обе страны движутся в одном политическом направлении по одним и тем же причинам. У них схожие политические предубеждения. Соединенные Штаты никогда не изменят Путина и его восприятие угроз, потому что они глубоко личные. Американцам придется измениться, чтобы в обозримом будущем смягчить последствия российских кампаний политического вмешательства в США. Достижение этой цели потребует от Байдена и его команды интегрировать свой подход к России с их усилиями по укреплению американской демократии, борьбе с неравенством и расизмом и выведению страны из состояния глубокого раскола. Поляризация американского общества стала угрозой национальной безопасности США, превращаясь в барьер для коллективных действий, необходимых для борьбы с катастрофами и предотвращения внешних опасностей. Политическая «партийная» пристрастность взглядов в Америке на глобальную пандемию covid-19 подорвала международный авторитет страны как модели либеральной демократии и разрушила ее авторитет в области общественного здравоохранения. Неспособность Соединенных Штатов действовать сообща, сплоченным обществом препятствовала проецированию в мир американской «мягкой силы», или того, что Байден назвал «силой нашего примера». Во время моего пребывания в администрации Трампа я наблюдала, как каждая внутренняя опасность в Америке политизировалась и превращалась в пищу для личной выгоды политиков и их партийных игр. Сменявшие друг друга советники по национальной безопасности, члены администраций и ее ключевые сотрудники были неспособны согласованно реагировать или защищать проблемы безопасности перед лицом индивидуализированного, хаотичного и оппортунистического поведения наверху. В этом отношении Путин действительно предлагает поучительный контраст. Трамп выступал против мифологического «глубинного государства Америки», в то время как Путин, который несколько десятилетий проработал разведчиком, прежде чем подняться на свой нынешний пост лидера государства, является продуктом очень реального «глубинного государства России». В отличие от Трампа, который видел в государственном аппарате США своего врага и хотел управлять страной как посторонний, Путин управляет Россией как «государственный инсайдер». Кроме того, в отличие от Трампа, Путин редко погружается в социальные, классовые, расовые или религиозные противоречия, существующие в России, чтобы получить политическую поддержку. Вместо этого, хотя он и нацелен на отдельных лиц и социальные группы, которые не пользуются большой поддержкой населения, Путин стремится продвигать единую синтетическую российскую культуру и идентичность, чтобы преодолеть внутренние конфликты прошлого, которые дестабилизировали и помогли разрушить как Российскую империю, так и Советский Союз. То, что Путин стремится к созданию «единой России», в то время как Трамп хотел, чтобы во время своего пребывания у власти существовало «много Америк» — это больше, чем просто различие в политических стилях: это критически важный момент. Это подчеркивает тот факт, что успешный политический подход США к России будет прежде всего зависеть от способности США предотвратить возможность эксплуатации Путиным и его «оперативниками» глубокого раскола в американском обществе. Уязвимость Соединенных Штатов перед подрывной деятельностью Кремля усиливается социальными сетями. Американские технологии усилили глобальное воздействие некогда маргинальных идей и подрывных групп по всему миру и стали инструментом в руках враждебных государств и преступных группировок. Как никогда раньше, экстремисты могут общаться и обращаться к аудитории на таких платформах, как Facebook и Twitter, которые, собственно, и предназначены для привлечения внимания людей и разделения их на группы по интересам. Путин использует эту технологию против Соединенных Штатов, применяя в своих интересах способы, которыми социальные сети подрывают социальную сплоченность и разрушают чувство общности цели у американцев. Директивным органам следует активизировать свое сотрудничество с частным сектором, чтобы пролить свет на операции российской разведки и другие попытки вредоносного использования социальных сетей. Им также необходимо найти способы информировать американскую общественность об опасностях размещения личной и политической информации в Интернете. Чтобы сделать Америку и ее общество более устойчивыми и менее уязвимыми для манипуляций с проблемами неравенства, коррупции и социальной поляризации, потребуется новаторская политика по огромному кругу вопросов. Возможно, наивысший приоритет следует отдать инвестициям в людей прежде всего там, где они проживают, особенно через образование. Образование может понизить барьеры на пути получения людьми точной и достоверной информации так, как ничто другое. Это может помочь людям понять разницу между фактом и вымыслом. И это даст всем людям возможность не только развивать знания и приобретать навыки, но и продолжать преобразовывать себя и свои сообщества. Одна вещь, которую лидеры США должны избегать в стремлении укрепить внутреннее единство — это попытки мобилизовать американцев вокруг идеи общего врага, такого как Китай. Это может иметь пагубные последствия, разжигать обратный ксенофобский гнев по отношению к американцам и иммигрантам азиатского происхождения и тем самым обострять новые разногласия внутри страны. Вместо того, чтобы пытаться сплотить американцев против Китая, Байден должен сплотить их в поддержку демократических союзников США, которых Трамп отвергал и высмеивал. Многие из этих стран, особенно в Европе, находятся в таком же политически затруднительном положении, что и Соединенные Штаты, поскольку авторитарные лидеры и государства стремятся использовать социально-экономические противоречия и популистские настроения среди своих граждан. Байден должен основывать новую трансатлантическую повестку дня на взаимной борьбе против популизма внутри США и авторитаризма за рубежом посредством экономического восстановления и демократического обновления. И самое главное, Байден должен сделать все, что в его силах, чтобы восстановить доверие к американскому правительству и продвигать честность, равенство и справедливость. Как многие американцы поняли во время президентства Трампа, ни одна страна, какой бы развитой она ни была, не застрахована от ошибок ее лидеров, размывания системы политических сдержек и противовесов и деградации ее институтов. Демократия — это не самовосстанавливающийся механизм. Она требует постоянного внимания. __________________________________________________________________________________ Фиона Хилл — старший научный сотрудник Центра США и Европы программы внешней политики Института Брукингса. В 2017-2020 г.г. специальный помощник президента США, директор Департамента Европы и России в Совете национальной безопасности США.
Загрузка...
