0
Еще в 2019 году Владимир Путин говорил, что причины климатических изменений неясны. Но с тех пор Кремль отказался от своей неопределенной позиции, заявив о планах превратить Россию в климатически нейтральную страну к 2060 году. Многие комментаторы рассуждают о том, насколько это реально, что заставило Москву изменить мнение и насколько серьезно она настроена. 13 октября на форуме «Российской энергетической недели» президент Владимир Путин заявил, что Россия поставила себе цель достичь углеродной нейтральности к 2060 году, что на десять лет позже, чем в планах у США и Европейского Союза, но одновременно с Китаем. Президент Путин, выступая на саммите G20 в Риме, сказал, что глобальное потепление наносит России огромный вред. «Среднегодовая температура в России растет быстрее общемировой более чем в 2,5 раза», — отметил президент РФ. И это действительно так. Теплее становится не там, где уже тепло, а там, где было холодно, и происходит это не в теплое время года, а в холодное, то есть зимой, а не летом. За последние 50 лет (с перерывом в 1998 — 2015 годах) зимы в московском регионе стали более мягкими, а лето каким было, таким и осталось. То же происходит, например, в Соединенных Штатах. Зимы там действительно теперь теплее, а летние температуры, напротив, не изменились. Зимние морозы ослабели, и количество энергии, которую Россия тратит на обогрев, сократилось. Урожайность возросла, и количество теплых дней увеличилось. Конечно, эти изменения еще не достигли масштабов предыдущего межледниковья, когда средняя январская температура в Москве была на десять градусов больше, чем сейчас, а леса простирались до побережья Карского моря. За десять лет средняя температура в России выросла на полградуса, и Путин сказал, что российское правительство особенно обеспокоено таянием вечной мерзлоты, которой скована значительная часть российской территории. Ведь если растает вечная мерзлота, исчезнут заросли очень полезных лишайников, цетрарии или кладонии, которые на севере с давних пор добавлялись в хлеб и служили пищей для оленей. Приятную глазу влажную тундру сменит унылый пейзаж соснового леса. Архангельская область перестанет быть регионом рискованного земледелия. Конечно, есть не только негативные последствия, но значительное изменение климата для России повлечет и большие перемены в экономике. Мировая олигархия уже привыкла объявлять любую природную катастрофу «последствиями глобального потепления». Все, что когда-то считалось засухой, теперь превратилось в последствия глобального потепления. Все, что когда-то называли просто наводнениями, теперь считают последствиями глобального потепления. Сокращение численности полярных медведей — тоже якобы последствие глобального потепления. Сэр Дэвид Аттенборо даже снял драматичный фильм о моржах, которые бросились со скалы. На удивление, продюсерская команда «Нашей планеты», которая все это снимала, не заметила такую проблему, как очень увеличившаяся популяция моржей, которые якобы вымирают из-за потепления, и полярных медведей, тоже якобы стоящих на грани вымирания. В отличие от них, у России куда больше проблем и опасений, связанных с последствиями новой политики. Маловероятно, чтобы Россия сумела интегрироваться в новую климатически нейтральную экономику. Убытки страны от введения запланированного Европейским Союзом углеродного налога на импортную продукцию оцениваются в десятки миллиардов евро. России грозит потеря доходов от экспорта сырья, а затем и экономический коллапс. Этот сценарий может реализоваться уже в ближайшие пять лет. Поэтому Россия решила встать на «зеленый путь». Речь идет о колоссальных изменениях в российской политике, так как она никогда раньше не ставила перед собой амбициозных климатических целей. Будучи подписантом Парижского договора о климате 2015 года, Россия обязалась ограничить выбросы парниковых газов на 70 — 75% от их объемов в период с 1990 по 2030 год. В 2015 году выбросы в стране достигли только половины того, что выбрасывалось в атмосферу в 1990 году, так что это обещание фактически позволяет России увеличить выбросы. В июле 2019 года Путин сделал известное заявление в защиту ископаемых видов топлива, сказав, что ветряки вредят природе, в частности птицам и червям. Хотя ранее, в 2010 году, Путин высказался еще более резко. Тогда он сказал, что ветряки вредят не только птицам и червям, но и кротам. Еще в декабре 2019 года Путин говорил, что «на самом деле никто не знает, что вызывает климатические изменения». Более того, в июне 2020 года Россия приняла энергетическую стратегию на 15 лет, в которой не предусмотрены какие-либо изменения в добыче нефти до 2035 года, но прогнозируется значительный рост добычи угля и газа. В этом документе почти не говорится о солнечной энергии и энергии ветра и не ставятся цели по их развитию. Правительство не планировало создавать систему торговли квотами на выбросы парниковых газов. Что изменилось с прошлого года? Прежде всего, главный торговый партнер России, Европейский Союз, явно стал относиться к зеленой повестке более серьезно. В июле Европейская комиссия обнародовала свою стратегию «Fit for 55», в которой приводится перечень мер, направленных на сокращение выбросов парниковых газов в ЕС на 55% к 2030 году по сравнению с уровнем 1990 года. В частности, ЕС планирует наладить таможенный механизм углеродного регулирования CBAM (Carbon Border Adjustment Mechanism), который предполагает введение налога на импорт некоторых видов товаров, производство которых связано с большими выбросами углерода, из стран за пределами Европейского Союза. Поскольку в CBAM не идет речь о нефти и газе, то общие экономические последствия этого механизма для России, вероятно, будут ограниченными, и она потеряет не более двух миллиардов евро в год, как утверждают независимые источники, или миллиарда в год, как говорят в российском правительстве. Правда, кое-кто прогнозирует потери в виде не более 0,2% российского ВВП, что в принципе немного, если сравнивать, например, с влиянием на государственный бюджет колебаний мировых цен на нефть. Однако среди фирм, которые из-за CBAM окажутся под ударом (производители стали, алюминия и удобрений), есть важные политические игроки, и им удалось убедить правительство и президента РФ более серьезно отнестись к изменениям в политике Европейского Союза. Вторая причина, заставившая Путина задуматься о декарбонизации, связана с тем, что тема климатических изменений открывает перед Россией возможность хотя бы частично преодолеть международную изоляцию страны. Климатические изменения — это общемировая проблема, и поэтому Кремль надеется, что решение этой проблемы потребует от Запада привлечь Россию, а также, возможно, восстановить некоторые из прерванных связей. Например, уполномоченный Путина по климату прямо призывает отменить санкции против «Газпрома» и других российских компаний, которые реализуют зеленые проекты. Зеленый поворот Кремля выглядит убедительно. Этим летом правительство создало семь межведомственных групп для подготовки всеобъемлющей стратегии декарбонизации. В сентябре российский парламент принял первый закон в РФ об ограничении выбросов парниковых газов крупными компаниями. В следующем году на острове Сахалин стартует пилотная программа торговли квотами на выбросы. Ее цель — достигнуть углеродного нейтралитета к 2025 году. Однако пока все это лишь заявления и планы, а на деле все иначе. Сегодня Европа столкнулась с самым значительным ростом цен на природный газ более чем за десять лет, и Путин обвиняет в кризисе Европу, которая слишком поспешно переходит к возобновляемым источникам энергии, очень зависимым от погодных условий. Россия отрицает свою причастность к скачку цен на газ, а в ЕС признают, что Россия выполняет свои обязательства по долгосрочным контрактам. Тем не менее Европейский Союз обеспокоен тем, что, несмотря на высокие цены, «Газпром» не увеличивает поставки. Европейцы усматривают в этом попытку злоупотребить монополией, и поэтому Европейская комиссия склоняется к проведению расследования. На самом деле резкое сокращение «Газпромом» запасов в хранилищах Европы тоже, вероятно, способствовало росту цен. Подливая масла в огонь, Путин предложил 21 октября увеличить поставки российского газа в Европу, но только при условии, что будет выдано разрешение на запуск газопровода «Северный поток — 2», по которому газ будет поступать прямо в Германию. Контраст между российской традиционной энергетической политикой и ее новыми устремлениями к декарбонизации поражает. Текущий газовый кризис, по всей видимости, не заставит Европу послушаться совета Путина и замедлить переход на возобновляемые источники энергии. Напротив, у ЕС сегодня явно есть дополнительный стимул, чтобы ускорить зеленый переход и снизить свою зависимость от российского газа. Со временем это сократит спрос на ископаемые виды топлива из России и заставит Кремль окончательно включиться к зеленую политику.
Загрузка...
