0
В ноябре 2006 года я написал для Wall Street Journal статью под названием «Россия — враг» (Russia: The Enemy). Тогда моя точка зрения многим показалась весьма противоречивой. К тому времени Москва уже заставила Чечню подчиниться при помощи бомб. Но она еще не успела вторгнуться в Грузию и на Украину. К тому времени журналистка Анна Политковская и бывший офицер служб безопасности Александр Литвиненко уже были убиты при странных обстоятельствах. Но разоблачитель Сергей Магнитский еще был жив. Кремль использовал свои трубопроводы, чтобы грубо шантажировать уязвимых соседей. Однако он еще не освоил искусство использования информационных сетей для дестабилизации своих демократических противников. Поэтому многие испытали разочарование, когда примерно год спустя я оказался на стороне тех, кто проиграл споры о том, что «Россия снова превращается в нашего врага». Весьма рассудительные люди продолжали верить — как верили Барак Обама и Хиллари Клинтон — что мы все еще можем перезагрузить наши отношения с Владимиром Путиным после того, как при администрации Джорджа Буша-младшего в них наступило серьезное охлаждение. Те рассудительные люди ошиблись, но, по крайней мере, они не были мошенниками. Между тем такая характеристика совершенно не применима к сегодняшним апологетам Путина. Возьмем, к примеру, Майка Флинна (Mike Flynn). В 2016 году этот отставной генерал опубликовал книгу, которая ясно продемонстрировала, какую именно позицию он занимает в отношении России. «Хотя я считаю, что Америка и Россия могут найти общий язык в вопросе борьбы с радикальными исламистами, — написали он и его соавтор Майкл Лидин (Michael Ledeen), — нет никаких причин полагать, что Путин согласится на сотрудничество с нами. В действительности все будет наоборот». Чтобы не было никаких сомнений в том, какую именно позицию занимал будущий советник по вопросам национальной безопасности, Флинн далее подчеркнул, что Владимир Путин «многое сделал для режима Хаменеи», что Россия и Иран были «самыми активными и влиятельными членами вражеского альянса» и что одно из главных намерений российского президента заключалось в начале «войны против нас». Все это было правдой. Но уже к концу 2016 года Флинн пытался наладить контакт с российским послом в Вашингтоне и намекал на скорое смягчение антироссийских санкций. Что же произошло? Вероятнее всего, имела место некая комбинация финансовых мотивов — как минимум 65 тысяч долларов от связанных с Россией компаний — и политических мотивов — новый хозяин в лице Дональда Трампа, который занял именно такую позицию в отношении России, которую Флинн отвергал в своей книге. Каковы были мотивы Трампа? В четверг, 14 декабря, в Washington Post появилась статья Грега Миллера (Greg Miller), Грега Яффе (Greg Jaffe) и Филипа Ракера (Philip Rucker), которые удивительным образом описали любопытное безразличие президента к вопросу о вмешательстве России в наши выборы. Это описание сопровождалось целым списком того, как американский президент пытался задобрить российского диктатора. Стоит отметить, что президент до сих пор до конца не согласился с выводами своих разведывательных агентств о том, что Россия вмешалась в американские выборы. В беседе с Биллом О'Рейли (Bill O'Reilly) он заявил, что поведение Америки ничем не отличается поведения России. Его генеральный прокурор признал в Конгрессе, что администрация, возможно, не предприняла достаточно эффективных мер для предотвращения вмешательства России в американские выборы в будущем. Трамп рассматривал возможность вернуть России ее дипломатические комплексы, которые долгое время использовались для ведения наблюдения и которые были захвачены администрацией Обамы. В течение пяти первых месяцев на должности президента США Трамп отказывался публично заявить о приверженности Америки принципу взаимной обороны НАТО. Он хотел создать «непроницаемый отдел по кибербезопасности» вместе с Москвой, хотя Линдси Грэхэм (Lindsey Graham) назвал это «одной из самых глупых затей, о которых я когда-либо слышал». Трамп отчаянно сопротивлялся попыткам Конгресса ввести дополнительные санкции против России, он был в бешенстве, когда Конгресс их все же одобрил, и он обязательно наложил бы вето на них, если бы был уверен, что его решение не отменят. Он прекратил оказывать поддержку сирийским повстанцам, предоставив режиму Асада — и его российским сторонникам — возможность консолидировать свою власть. Несмотря на этот длинный список, апологеты президента продолжают настаивать на том, что он прав в его попытках найти общий язык с Россией. И это те же самые люди, которые до недавнего времени резко критиковали Барака Обаму за его попытки наладить отношения с Путиным. Более умеренные апологеты Трампа утверждают, что он попросту наивен и что Обама и Буш в начале своих президентских сроков тоже были наивными. Но предполагаемая наивность не освобождает его от ответственности: на этой неделе он обратился к Путину за помощью в северокорейском вопросе. Наиболее подходящими объяснениями могут стать следующие предположения: а) президент испытывает непреодолимую симпатию к авторитарным лидерам, особенно к тем, которые открыто ему льстят; б) он крайне болезненно реагирует на любые упоминания об обстоятельствах своего избрания; в) Трампа привлекает путинизм с его экономическим корпоратизмом, внешнеполитическим цинизмом и агрессивным отношением к критикам; г) он глуп; д) Россия его шантажирует. Каждое из этих объяснений может сочетаться с другими. Лично я считаю, что все эти объяснения в той или иной мере верны — первые четыре подтверждаются фактами, а последнее выглядит логичным. Но давайте поговорим о этом в другой раз. Нет никакой нужды обсуждать сговор на выборах, если главной проблемой остается нравственная капитуляция.
