1
Frankfurter Rundschau: Господин Роза, в настоящее время возник парадокс, заключающийся в том, что вся наша жизнь ускорилась благодаря современным технологиям, но тем не менее многие люди жалуются на нехватку времени. Что же не так? Хартмут Роза: Это великий парадокс нашего времени. Мы становимся все быстрее, потому что мы очень успешны в экономии ресурсов времени — и тем не менее у нас больше нет времени. Это связано с тем, что наши списки дел заполняются быстрее, чем те ресурсы времени, которые мы экономим. — Что является страшнейшим пожирателем времени современности? — Основная проблема заключается не в том, что мы тратим время попусту, а в логике повышения эффективности современного мира. Без роста наша экономика и наше социальное государство не могут существовать. И каждый отдельный человек каждый год вынужден бежать все быстрее для того, чтобы сохранить свое место в обществе. Кроме того, нас отвлекает бомбардировка информацией и общением. Цифровые медиа все больше вытесняют телевизор, перед которым раньше люди, в среднем, проводили по четыре часа в день.
— Что ждет нас в будущем, если мы и дальше будем следовать логике повышения эффективности? — Очевидно то, что мы направляемся к кризисам во всех направлениях, ведь мы не сможем ускоряться бесконечно. И у нас всего одна планета. Вследствие этого, существуют материальные и экономические границы. Но и образовательные и воспитательные процессы или политическое развитие имеют рациональные временные рамки, за пределами которых становятся возможными такие явления, как Трамп или Брексит. Это затрагивает и психику. По всему миру распространяется синдром эмоционального выгорания. Мир становится все безрадостнее, его охватила коллективная эпидемия страха. Вместо того чтобы бежать, как белка в колесе, нам стоило бы подумать, как должна выглядеть удавшаяся жизнь отдельного человека и общества. — В ускорении общества вы видите угрозу для демократии? — Демократия живет тем, что каждый может внести свой голос так, что мы оказываемся во взаимодействии с миром, который мы можем изменить, и который меняет нас. Эти резонирующие отношения теряются, и не потому что политики больше не прислушиваются к гражданам, а потому что они, участвуя во всемирном экономическом соревновании, вынуждены действовать все быстрее. В частности, разочарованные политикой правительства граждане забывают о том, что речь идет не только о том, чтобы быть услышанными, но и о том, чтобы в резонирующем процессе прислушиваться и к другим и вникать в их аргументы. Доверие в этом процессе пропадает, потому что мы находимся в постоянном напряжении. Поэтому на предложения мы часто реагируем отказом или цинизмом. — Разве раньше было лучше? — Каждое общество нужно критически рассмотреть на предмет его резонансных качеств, но с моей точки зрения, причины политической разобщенности изменились. Так, например, раньше женщины вообще не имели права голоса. Но уже были и времена, когда в ходе протестов 68-го года или при Вилли Брандте, которому принадлежит известное изречение «мы хотим отважиться на большую демократию», люди надеялись на то, что смогут политически влиять на свое будущее. — Вы утверждаете, что природа тоже слишком медлительна. — Это одна из центральных проблем десинхронизации, наряду со сферами политики и психики. Природа не в состоянии достаточно быстро вырабатывать сырье, а также достаточно быстро перерабатывать отходы. Поэтому экологический кризис также является кризисом, связанным с ускорением. Но нам нужна природа и для того, чтобы мы могли увидеть в ней свое отражение, ведь если мы рассматриваем ее лишь как источник пригодных для использования ресурсов, то мы теряем ее как отвечающего визави. — Возможно ли вообще вырваться из этого механизма ускорения? Ведь было бы довольно анахронично из протеста снова начать писать письма на бумаге. — Мой опыт, основанный на 15-летних исследованиях этой темы, говорит о том, что мы имеем дело с коллективной и структурной проблемой. Нами, больше чем алчность, будет двигать страх, имеющий реальные причины. Если мы не будем постоянно оптимизироваться, то окажемся под угрозой выпасть из колеса, в котором бежим. Поэтому эту проблему нельзя решать индивидуально. По этой причине я также крайне скептически настроен по отношению к тому, что мы справимся с этим делом с достаточным самообладанием или внимательностью. Но это не значит, что отдельный человек бессилен. — Есть ли шанс замедлить свою жизнь? — Логика повышения эффективности заложена у нас внутри. Поэтому я вижу реальную возможность в повседневных делах отказаться от того, чтобы расширять рамки своего собственного мира. Например, в вопросе получения новой работы. Возможно, что одна работа приносит много денег и более высокий статус, но другая — больше внутренней удовлетворенности и душевного отклика. При выборе места отдыха мы также часто склоняемся к тому, чтобы получить все: спа-услуги, пляж и достопримечательности за углом, а также широкополосный интернет. В противоположность этому существует и мысль отправиться в горную хижину, где всех этих возможностей нет. — Наше либидо толкает нас на постоянное увеличение широты нашего мира. Но при этом теряется способность наслаждаться и дорожить пережитым. Как это взаимосвязано? — Наши стремления заключаются в том, чтобы расширить рамки своего мира, например, через приобретение нового смартфона или большего дохода. В принципе, я могу оценить широту своего мира по состоянию банковского счета. Если размер банковского счета ограничен тесными рамками, то поездка в Берлин становится недосягаемой, молчу уже о поездке в Нью-Йорк. Поэтому нам кажутся привлекательными стриминговые сервисы. Так мы получаем доступ одновременно к миллионам песен и фильмов. Однако мы не чувствуем себя живыми. Наша жизнь удастся только тогда, когда мы позволим себе соприкоснуться с вещами, природой или людьми и преобразимся благодаря этому. — Что мы можем предпринять коллективно? — На протяжении 20 лет мы повторяем одну мантру, что нам нужно больше конкуренции. При этом мы являемся не только выгодоприобретателями, но и, прежде всего, теми, кто должен заплатить за это свою цену. Потому что рост конкуренции означает уменьшение личного времени и усиление давления. Не имеет смысла то, что каждая школа, каждая больница и каждый отдел еще и между собой конкурируют. Мы должны коллективно избавиться от страха, например, посредством введения безусловного основного дохода, а также всеми силами защищать такие общие периоды отдыха, как воскресенье и праздники. Можно подумать и над тем, чтобы коллективно ввести один день в неделю без электронной почты.
Хартмут Роза (52 года) — директор колледжа имени Макса Вебера при университете в Эрфурте и профессор социологии в университете Фридриха Шиллера в Йене. Прежде всего, Роза стал известен благодаря своему опубликованному в 2016 году исследованию «Резонанс», в котором он призывает человека к новому «отношению к миру». Речь идет не о максимально эффективном планировании жизни, а о более открытых отношениях к другим и к окружающему миру.
В 2108 году социологу будет вручена премия Эриха Фромма. Этой награды он удостоен за его исследования и анализ теневых сторон «ускорившегося» современного общества, объявило общество Эриха Фромма в Тюбингене.
Он поставил вопросы о том, как добиться хорошей жизни и какие есть пути выхода из «больного общества». Тем самым он действует в традициях Фромма. Денежный эквивалент премии составляет десять тысяч евро, награда будет вручена 21 февраля в Штутгарте.
