0
«Продолжается величайшая охота на ведьм в американской истории»
Твиттер Дональда Трампа (@realDonaldTrump), 10 января, 2018 Главная особенность охоты на ведьм состоит в том, что, ведьм, прямо скажем, не существует. Это оголтелая погоня за чем-то несуществующим. Поэтому это выражение стало политической метафорой, емкой фразой, которая позволяет перетянуть одеяло на себя: подлинными злодеями здесь являются обвинители, а не обвиняемые. Во время холодной войны, когда страна переживала пагубную агрессию маккартизма, охота на ведьм стала возмущенной реакцией левых на обвинения о проникновении предателей в правительство и о том, что шпионы внедрились в проект строительства атомной бомбы. Сегодня же в разгар того, что быстро превращается в новую холодную войну, правые, руководствуясь громогласными твитами возмущенного президента, вешают ярлык «охоты на ведьм» на расследование о российском вмешательстве в последние президентские выборы в Америке. Такой презрительный ответ на обвинение, отсылающий к истории и отдающий иронией, прекрасно годился для любого политического воздействия. Но он не имеет никакого отношения к фактам. Если ведьм в реальности не бывает, то есть неприукрашенная, объективная правда, являющаяся основой исторических событий в мире. Задумайтесь, к примеру, что на самом деле произошло во время холодной войны. В течение десятилетий линии фронта определялись в спорах, внедрились ли иностранные агенты в администрацию президента и украли ли советские агенты технологические и научные секреты. И в залах суда, и в глазах общественности предъявлялись обвинения, выносились вердикты, — но ни отношение, ни выводы почти не менялись. В течение десятилетий страну раздирали споры о вине или невиновности обвиненных — Элджера Хисса (Alger Hiss), Гарри Декстера Уайта (Harry Dexter White), Элизабет Бентли (Elizabeth Bentley), Юлиуса и Этель Розенберг (Julius and Ethel Rosenberg). Раны остались глубокие, и партии до сих пор продолжают вести свой спор. Однако противоположных позиций и пронзительных заявлений «он совершил это» или «не совершал того» можно было избежать. Еще в начале 1950-х годов имелись доказательства — целый арсенал неопровержимых улик — которые могли окончательно разрешить этот долгосрочный национальный спор. Факты были известны избранной группе правительственных шефов разведки США, только они не хотели сообщать, что они знали и как они это узнали, не только американскому народу, но также конгрессу и даже самому президенту. Работая на сверхсекретном объекте, известном как Арлингтон-Холл (Arlington Hall), бывшем колледже для благородных девиц в Вирджинии, настойчивая группа гениальных специалистов по взламыванию кодов смогли расшифровать «невзламываемые» коды советского разведывательного агентства. Американское правительство теперь могло читать телеграммы, которые отправлялись несколькими годами ранее из московского «Центра», как тогда называлась штаб-квартира КГБ, своим агентам в Нью-Йорке и Вашингтоне. И эти расшифрованные послания поведали тревожную — и неопровержимую — историю. «Красной угрозы» действительно стоило бояться. Хисс, Уайт, Бентли — все они были советскими агентами. Клаус Фукс (Klaus Fuchs) и Теодор Холл (Theodore Hall) украли секреты создания атомной бомбы из проекта «Манхэттен», что существенно облегчило работу советских физиков при создании атомной бомбы. Юлиус Розенберг руководил действующей шпионской сетью, члены которой похищали ценные научные и оборонные материалы. Если бы эти неопровержимые доказательства были представлены американскому народу — или конгрессу или только президенту — они бы могли положить конец оппортунистическим преувеличениям маккартизма, который грубо уничтожил жизни и свободу слишком большого количества американцев. И это могло бы спасти одну жизнь. Этель Розенберг, как несомненно знали все сотрудники разведки, кто имел доступ к расшифрованным советским телеграммам, была в курсе того, что ее муж руководит шпионской сетью, но сама она никогда не была советским агентом. И не имела никакого отношения к похищению атомной тайны. И все же, вместо того, чтобы представить эту информацию ее адвокатам или прокурору, или судье, вынесшему приговор, шпионское начальство предпочло хранить молчание, пока ее пристегивали к электрическому стулу в тюрьме Синг Синг и казнили. Почему? На потребу публике говорилось, что исходя из «национальных интересов» нельзя было, чтобы советская сторона узнала о том, что их послания были прочитаны. Но это был удивительно обманчивый аргумент: советский крот в Арлингтон-Холле, как и Ким Филби (Kim Philby), бесславный советский внедренный агент, который в качестве главы вашингтонского бюро МИ-6 был частым посетителем сверхсекретного объекта, уже проинформировал московский «Центр», что их коды были взломаны. И мы это знали! Шефы американских шпионов прекрасно знали, что наши противники были оповещены об осуществлении программы Арлингтон-Холла. Но несмотря на это, они продолжали хранить молчание, ничего не говоря общественности. В этот момент «национальные интересы» были уже не стратегическим аргументом, а незыблемой основой мировоззрения. С точки зрения этих шпионов, валютой шпионажа являются его секреты, это капитал, который нельзя пускать на ветер. Поэтому свыше 40 лет материалы более 5 тысяч расшифровок — потрясающие полученные из первых рук данные о советском шпионаже в США — не были представлены американскому народу и его избранным чиновникам. Сегодняшнее бедственное национальное положение разочаровывает нас не менее. При этом сохраняется все тот же воинственный настрой. Однако держатели секретов Америки вновь самодовольно стоят на обочине, пока государство раздирают на части и сеют в нем раздор. В ответ на это семь членов конгресса опубликовали открытое письмо, утверждая: «Мы считаем, что существует дополнительная информация, касающаяся российского правительства и выборов в США, которую необходимо рассекретить». Новостные организации подали несколько запросов на основании Акта о свободе информации, чтобы заставить суд, занимающийся надзором за иностранной разведкой, раскрыть причины, по которым в четырех разных случаях он принял решение разместить прослушивающие устройства у Картера Пейджа (Carter Page), занимавшего пост советника по внешней политике в штабе Трампа. Выступит ли теперь разведсообщество, отрезвленное катастрофическими последствиями своего молчания эпохи холодной войны, и обнародует ли то, что ему известно? Возможно, шефы разведки наконец поймут, что охота на ведьм тоже не вписывается в рамки «национальных интересов, и есть лишь один способ положить ей конец — вбить кол правды в самую суть вопроса.
