1
Главная цель России в Сирии — борьба с радикальным исламизмом и связанным с ним терроризмом, представляющим угрозу самому существованию российской цивилизации, уверена сирийская правозащитница и политик Ранда Кассис. Будучи уникальной цивилизацией, соединяющей в себе восток и запад, Россия может способствовать миру на Ближнем Востоке и быть посредником в диалоге Запада с исламским миром, уверена автор книги «Сирия и возвращение России». Atlantico публикует отрывок из книги Ранды Кассис, политика и правозащитницы франко-сирийского происхождения, члена Национального совета Сирии, под названием: «Сирия и возвращение России». По словам автора, её цель — представить западному читателю геополитическую ситуацию в Сирии «глазами главных игроков этого стратегически важного региона», спустя шесть лет после начала протестов — так называемой «арабской весны». Россия — «особая цивилизация», имеющая крепкие связи как с Западом, так и с исламским миром. Её культура соединяет в себе одновременно восточные и западные элементы, сохраняя при этом собственную специфику и целостность . Именно по этой причине Москва «стремится продвигать на международной арене прежде всего свои культурные ценности, нежели государственные интересы», — утверждается в статье. Российское руководство ставит свою внешнюю политику «под эгиду географического и цивилизационного подхода, противоположного идеологизированному видению Запада», уверена Кассис. «В мире, лишённом лидера и находящемся в разгаре перестройки, Россия чувствует себя уязвимой перед серьёзным риском растворения её уникальной сущности в западной культуре глобализации», — отмечает автор. Именно этим, по её убеждению, объясняется отдаление России от Запада, который, вместо равноправного сотрудничества, «стремился поглотить её и навязать ей собственные, универсалистские и «западнические» ценности». Россия, на территории которой проживают около 20 миллионов мусульман, стремится «способствовать диалогу и переговорам» между Западом и странами Ислама. «Кремль видит в воинственном и радикальном исламизме , который ещё именуют «ваххабитством» серьёзную угрозу самому существованию России как цивилизации», — уверена Кассис. Несмотря на многочисленные клише, изображающие Россию православной, «нео-царистской», исламофобской страной, российские власти всегда стремились проводить различия между умеренными мусульманами и радикальными исламистами, утверждает автор. «Арабская весна» не прошла без последствий для российских мусульман. Её плодами для России стали радикализация настроений мусульманского населения и рост терроризма в Кавказских республиках. Именно поэтому Москва действительно обеспокоена возросшим влиянием Исламского государства*. Как напоминает автор, союзничество России и Сирии восходит к 1970 году, когда страну возглавил Хафез Асад. Однако сегодня целью российской политической и военной вовлеченности в дела Сирии не является защита лично Башара Асада, она направлена на «стабилизацию страны в рамках реального политического процесса». «В общем и целом, Москва полагает, что насильственное смещение Асада без установления процесса перехода власти принесёт ещё большую нестабильность в регион», — объясняет Кассис. По этой причине Москва стремится к сближению со всеми «умеренными» политическими силами на Ближнем Востоке «с целью создания широкой коалиции , способной положить конец самым радикальным проявлениям исламизма». Таким образом, Россия «поддерживает сирийские власти до тех пор, пока они не сформируют сборное правительство, состоящее из членов оппозиции и правящей партии». Возвращаясь на Ближний Восток, Россия стремится восстановить «зону влияния, которой располагал СССР», уверена Кассис. Этой логикой объясняются и действия России на Кавказе и в Черноморском регионе: победа над радикальными исламистами в Чечне в 1999-2000 годах, военная интервенция в Грузии в 2008 году и присоединение к России Крыма в 2014 году. «Все эти события демонстрируют, что геополитическая активность России переориентировалась с западного направления (то есть противостояния НАТО) на исламский восток», — считает автор. Однако, по её словам, эта тенденция не нова: она определяет внешнюю политику России уже с 1979 года — с момента начала военной кампании в Афганистане. *«Исламское государство» (ИГ) — организация признана террористической по решению Верховного суда РФ от 29.12.2014.
