0
Ввиду планов Дональда Трампа провести встречу с Ким Чен Ыном в ближайшем будущем, стоит оглянуться на историю американских переговоров с Северной Кореей за последние 25 лет.Расхожее мнение говорит о том, что, какое бы соглашение не было достигнуто, Северная Корея жульничала. Но в реальности всё несколько сложнее. Не все переговоры проваливались — и ответственность за срыв соглашений в то время лежала настолько же на Вашингтоне, насколько и на Пхеньяне. Начнём с Рамочного соглашения от октября 1994 года. Северная Корея согласилась остановить свой реактор в Йонбёне. В ответ, администрация Клинтона обещала поставки мазута, поддержку в создании не подпадающего под договор о нераспространении реактора на лёгкой воде, а также постепенное общее улучшение отношений. Северокорейцы действительно остановили реактор в Йонбёне на восемь лет, срок, за который они в противном случае могли бы произвести оружейного плутония столько, чтобы его хватило на десятки бомб. Однако вскоре после подписания сделки республиканцы, относившиеся с глубоким скепсисом как к Рамочному соглашению, так и к президенту Биллу Клинтону, взяли контроль над Конгрессом. В следующие годы они неоднократно блокировали финансирование ключевых элементов соглашения, затрудняя Вашингтону выполнение обещанного. К концу 1990-х годов скепсис северокорейцев всё более возрастал. Именно в то время Пхеньян начал приобретать у Пакистана ключевые компоненты для создания урановой бомбы. Множество сегодняшних обсуждений изображает это развитие событий как наглое жульничество Северной Кореи. В самом деле, Пхеньян, наверное, всё равно планировал этот шаг. Сроки, однако, свидетельствуют о том, что разочарование в отношении Соединённых Штатов, а затем и опасение корейского лидера Ким Чен Ира в том, что он закрыл свою программу плутония, в то время как США не выполнили свои собственные обязательства, также вполне могли сыграть свою роль. Как бы там ни было, осенью 2000 года Ким послал своего высокопоставленного генерала в Вашингтон на встречу с Биллом Клинтоном и пригласил Клинтона в Пхеньян, с обещанием, что эта встреча на высшем уровне сможет разрешить все нерешённые проблемы. Это привело к историческому визиту госсекретаря Мадлен Олбрайт в Северную Корею как раз накануне президентских выборов. Однако то, что американцы настаивали сначала на встрече на более низком уровне для предварительного обсуждения деталей по ракетной сделке — когда реальность состояла в том, что в северокорейской системе только «Дорогой руководитель» мог принимать обязывающие решения — замедлило прогресс в дипломатии. Затем победа Джорджа У. Буша после спорных президентских выборов 2000 года лишила Клинтона возможности принять приглашение Кима, несмотря на сильное желание это сделать. Как только пост президента занял Буш, политика США значительно ужесточилась, символом чего стала знаменитая речь Буша об «Оси зла», произнесённая в 2002 году, в которой Северная Корея ставилась на одну доску с Ираном и Ираком. Тем летом американская разведка пронюхала о тайных попытках Северной Кореи приобрести мощности по обогащению урана. В октябре 2002 года для очной ставки с северокорейцами в Пхеньян послали помощника госсекретаря Джеймса Келли. Общепринятая версия его визита состоит в том, что припёртые к стенке северокорейцы признались в урановой программе. Однако из-за неясностей в переводе, остаются вопросы о том, что именно они сказали, и не могли ли они предложить также переговоры для решения этой проблемы. Несмотря на неоднократные обращения от многих заинтересованных сторон его обнародовать, отчёт Келли об этом диалоге по-прежнему засекречен. В любом случае, к началу 2003 года администрация Буша — подталкиваемая сторонниками жёсткого курса, такими как тогдашний представитель в ООН Джон Болтон и вице-президент Дик Чейни, которые всегда выступали против переговоров с Пхеньяном — использовала предполагаемое признание Северной Кореи в отходе от Рамочного договора. А затем Пхеньян снова запустил свой реактор в Йонгбьёне. Поскольку напряжённость усиливалась, обеспокоенный Китай сумел убедить Соединённые Штаты присоединиться к Шестисторонним переговорам, вместе с Северной Кореей, Южной Кореей, Японией и Россией. 19 сентября 2005 года, наконец было достигнуто соглашение по свёртыванию Севером своей ядерной программы в обмен на обещание США наладить отношения. Однако как раз на следующий день сторонники жёсткой линии в администрации — несмотря на возражения команды американских переговорщиков — объявили о введении широких санкций против Banco Delta Asia, банка на Макао, в котором Северная Корея держала десятки счетов. Север, который, что вполне понятно, интерпретировал эти санкции как нарушение обязательств наладить отношения, под которыми только что подписались США, вышел из шестисторонних переговоров и дал понять, что не вернётся, пока не будут сняты санкции с Banco Delta Asia. В первой половине 2006 года США категорически отвергали неоднократные предложения Пхеньяна о переговорах по данному вопросу. Это подготовило почву для первого ядерного испытания, проведённого Севером в октябре 2006 года. Испытания вполне могли всегда оставаться в качестве варианта, однако время их проведения, как и шаг с приобретением технологий по обогащению урана в конце 1990-х годов, говорит о том, что поведение Соединённых Штатов также играло свою роль. Это как раз укладывается в манеру поведения Пхеньяна «зуб за зуб», когда Вашингтон готовился к переговорам, и он усиливал давление, когда Соединённые Штаты пробовали нажимать. После проведения испытаний, когда ни Китай, ни Южная Корея не рвались ужесточать санкции, представитель США Крифер Хилл не подчинился инструкциям своего босса, госсекретаря Кондолизы Райс, и провёл двустороннюю встречу в Пекине со своим северокорейским коллегой, во время которой пообещал решить проблему с банком. Это вернуло Северную Корею к шестисторонним переговорам, и в 2007 году было достигнуто очередное соглашение по сворачиванию Пхеньяном ядерной программы. Однако это понимание в середине 2008 года разрушилось, отчасти благодаря настойчивости Соединённых Штатов на введении мер верификации, столь бесцеремонных, что один из представителей администрации назвал их «национальным проктологическим исследованием», и осложненных тем, что в этот самый момент Ким Чен Ир, по-видимому, перенёс инсульт. Это лишило Север его единственной силы, имеющей право принять решение в критический момент. Когда к власти пришла администрация Обамы, она ввела политику «стратегической сдержанности» — в сущности, сохраняя давление, в то же время проявляя мало интереса к переговорам — несмотря на предвыборные обещания Обамы протянуть руку своим давним противникам. Это привело к эскалации цикла северокорейских ракетных испытаний, осуждению под руководством США в ООН и ужесточению ответов со стороны Северной Кореи. Одно достигнутое соглашение, так называемая «сделка Leap Day» (программа продовольственной помощи) от 29 февраля 2012 года, было подорвано внезапной смертью Ким Чен Ира и серьёзным просчетом только что пришедшего к власти преемника, Ким Чен Ына, что он сможет провести новые ракетные испытания, а Вашингтон не уклонится от соглашения. Но в годы Обамы это была серьёзная дипломатическая активность. Эта история неудач показывает, что давить на Северную Корею, а не задействовать дипломатию, как правило, означает получать результат, противоположный желаемому. Более того, внутренние противоречия и противоречивые сигналы со стороны Соединённых Штатов регулярно вредили другим перспективным дипломатическим возможностям, способствуя недопониманию и просчётам в Пхеньяне относительно намерений и поведения Америки. В самом деле, это, наверное, поможет объяснить, почему Северная Корея до сих пор не опубликовала никакого официального заявления по предложению переговоров, которое, как сообщается, сделал Ким Чон Ын посетившим его представителям Южной Корее на прошлой неделе. Ким Чон Ыну, скорее всего, очень хорошо знакома эта история, и, наверное, лучше будет подождать и посмотреть, действительно ли администрация Трампа — хаотичная, без опыта в корейских делах и внутренне расколотая — готова продвигаться вперёд, прежде чем подтвердить, что он, как сообщили его южнокорейские собеседники, тоже к этому готов.
Майк Чиной – бывший ведущий корреспондент азиатского направления телеканала «Си-эн-эн» и автор книги «Расплав: Скрытая история северокорейского ядерного кризиса». Посетил КНДР 17 раз.
