0
Первая реакция Лондона на попытку устранения бывшего российского шпиона Сергея Скрипаля и его дочери, весьма прохладная, сменилась беспрецедентной волной высылок российских дипломатов-шпионов. И все же тон общему спору, несмотря на призывы усилить британское давление на Москву, задают тактические споры о политической целесообразности. Это по своему закономерно, хотя и означает, что Великобритания по существу перескочила через ответ на самый животрепещущий вопрос: чего именно она добивается. Тактика определяется конкретными задачами, а не наоборот. Судя по всему, в споре о санкциях против России путаются три масштабные цели. Задача — усмирить Россию? Проучить Москву карательными мерами, дабы наглядно показать Владимиру Путину, что цена дальнейшего авантюризма перевешивает всякие его плюсы? В таком случае, следует иметь в виду широкий спектр мер, часть из которых повлечет за собой далеко идущие последствия, а часть окажется чисто символической. Дальнейшие дипломатические высылки, призывы бойкотировать чемпионат мира по футболу или даже выставить российское государство спонсором терроризма — все это вряд ли возымеет практическое действие на Россию, но выкажет волю Британии к сопротивлению. Этот момент может оказаться принципиальным, поскольку Путин, похоже, до недавнего времени исходил из того, что большая часть объективных преимущества Запада — будь то военных, экономических, политических или дипломатических — нивелируется отсутствием воли к их применению на практике. Демонстративная ликвидация этого «дефицита воли» может оказаться мощным элементом сдерживания. Разумеется, русские поначалу ответят аналогичными мерами. Разумеется, судя по их послужному списку, приключится эскалация. В конечном же счете, с ней, как с ценой неповиновения, придется попросту примириться. Быть может, главная задача Великобритании — защититься от растлевающего влияния российской клептократии? Что бы ни стояло за покушением на Скрипаля, львиную долю правонарушений с «московским следом» можно скорее отнести на счет российских деловых кругов, находящихся в кровосмесительной связи с организованным криминалом, чем на счет собственно Кремля. При этом «Лондонград», служа сейфом для грязных денег московитов, не только оказывает давление на Великобританию, но и здорово облегчает жизнь преступному режиму в России. В этом случае, мишенью должны служить сами деньги. На данный момент британские власти уже располагают внушительным арсеналом юридических инструментов. Требуется лишь политическая воля к их применению. Разбирательства такого рода печально известны своей сложностью и продолжительностью, «съедая» у специалистов массу времени без каких бы то ни было гарантий успеха. Но дело вовсе не в том, что Национальное агенство по борьбе с преступностью (Британский аналог ФБР) и другие органы не горят желанием вывести грязные делишки русских на чистую воду — надо просто предоставить им ресурсы и дать карт-бланш. Стержневую роль в этом деле может сыграть усиление международного сотрудничества. Вскрыть схемы, по которым за эти деньги приобретается влияние в Лондоне и уютные апартаменты в Париже, Франкфурте или Нью-Йорке — всего лишь полдела. Москва так просто не уймется. Уговорить деловую общественность отказываться от выгодных сделок будет непросто, однако неожиданная поддержка со стороны Европейского союза наводит на мысль о том, что сейчас, возможно, самый удачный момент для того, чтобы убедить их в том, что деньги эти ядовиты и потому небезопасны, и что проблема эта стоит не только перед Великобританией, но перед всем западным миром. По иронии судьбы, изгоняя русские деньги, Лондон собственноручно помогает Путину и выполняет за него его же работу — ведь российская экономика находится в состоянии рецессии начиная с 2014 года. Кроме того, такой человек, как Путин, язык силы понимает лучше, чем экономические показатели, и он отнюдь не рад, когда его элиты прячут свои деньжата туда, куда сам он дотянуться не может. Ранее Путин объявил кампанию «деофшоризации» для убеждения, урезонивания или устрашения беглых олигархов, больших и маленьких, чтобы те вернули деньги домой. На фоне стабилизации экономики в целом это даже привело к некоторым успехам. Та гигантская сумма в 31 миллиард долларов (1.8 триллиона рублей — прим. перев.), что вытекла из России только за прошлый год, все же в разы ниже показателей 2014 года, когда утечка составила 154 миллиарда долларов (8.8 триллионов рублей). Поэтому мысль о том, что Великобритания сама возьмется помогать российским капиталам вернуться домой, может показаться нелепой. Особенно учитывая, что третья возможная задача — активное содействие расшатыванию режима в Москве. Открытые подрывные действия по смене власти опасны и даже контрпродуктивны, но Лондон, возможно, не захочет упускать возможность ослабить Кремль в надежде поумерить его аппетиты в конфронтационной геополитике. В этом случае, как ни парадоксально, утечку капитала нам следует только приветствовать: ведь так Путин косвенно теряет ресурсы. И все же основная причина путинской нелюбви к заморским активам своих элит — это страх, что они могут быть использованы против него в России, в том числе как источник секретных сведений. Возможно, Лондону стоит продемонстрировать, что страхи эти небеспочвенны. Давя на российские элиты, Лондон может ударить Москву там, где больнее всего — по кошельку. Речь идет о способности государства собирать средства и выпускать облигации через суверенный долг, который затем приобретается на Западе. В таком случае мишенью для системной атаки на Кремль станет суверенный долг, а не роскошные пентхаусы олигархов. У всех трех подходов есть свои преимущества и недостатки. Дать ход грязным русским деньгам ради подрыва путинизма — пожалуй, предприятие наиболее опасное, но именно ее современные маккиавеллианцы и серые кардиналы считают наиболее привлекательной. Очистить Великобританию от российской клептократической скверны — цель благородная, но запоздалая. К тому же сдерживать возможную агрессию она никак не поможет. Эскалация же антипутинских мер, наоборот, вызовет лишь град новых упреков со стороны Москвы. В любом случае, необходимо четко придерживаться стратегической цели. Чем размышлять о том, что Великобритании под силу, а что нет (и какой ценой) и потом состряпать под это какую-никакую стратегию, лучше раз и навсегда определиться с тем, чего мы хотим — и плясать от печки. Марк Галеотти — старший научный сотрудник Пражского института международных и общественных отношений и приглашенный научный сотрудник при Европейском совете по международным отношениям.
