0
Пресс-конференция Дональда Трампа в прошлый понедельник в Хельсинки стала одним из самых постыдных выступлений американского президента на нашей памяти. А его последующие попытки выйти из неловкого положения при помощи извинений сделали из ситуации еще большую нелепицу. При этом данная унизительная процедура оттеснила в сторону другой факт, связанный со словами Трампа о России. Недавно он написал в Твиттере: «Наши отношения с Россией никогда не были хуже, чем сегодня, благодаря многолетней глупости и бестолковости США». Очевидно, эта мысль глубоко укоренилась в сознании Трампа и теперь определяет его видение России и Путина. И это вам не шутки про клоунов. Мысль о том, что Вашингтон «потерял» Россию, вертится за океаном уже давно, с середины 1990-х годов. Я знаю это потому, что был одним из тех, кто приводил такие доводы. В 1998 году в статье для «Нью-Йорк Таймс» я размышлял так: «Трансформация России является первоочередной необходимостью для любых изменений в мире после Холодной войны. Как в случае с Германией и Японией в 1945 году, пакт о прочном мире требует вхождения Москвы в западный мир. Иначе великая держава, переживающая политические и экономические проблемы (…) почувствует себя глубоко оскорбленной мировым порядком после Холодной войны». Я писал, что такого никогда не было, поскольку Вашингтон не был достаточно амбициозен в той помощи, которую он предлагал. К тому же он плохо понимал озабоченность России своей безопасностью, которую беспокоили военные вмешательства США, например на Балканах, что сильно задевало чувства россиян. Я продолжаю думать, что президенты Джордж Буш-старший и Билл Клинтон упустили возможность начать отношения с Россией заново. Но очевидно и то, что были многие важные факторы, обрекшие российско-американские отношения на ухудшение. В начале 1990-х годов Россия была как никогда слаба. Она потеряла не только сферы влияния советской эпохи, но и 300-летнюю царскую империю. Ее экономика находилась в свободном падении, ее общество рушилось. В этом контексте страна наблюдала за тем, как США расширяли НАТО, выступали против российских союзников на Балканах и критиковали ее попытки остановить отделение Чечни. Для Америки, находившейся в выигрышном положении, главным вопросом было обеспечение безопасности в недавно освобожденных странах Восточной Европы. Вашингтон беспокоило, что война в Югославии может дестабилизировать Европу и создать гуманитарный хаос, и США не могли попустительствовать страшным войнам России в Чечне, уносившим жизни десятков тысяч мирных жителей, и уничтожившим большую часть региона. В данном случае США и РФ здесь оказались по разные стороны баррикад. К тому же, к концу 1990-х годов Россия постепенно сходила с демократического пути. Даже при президенте Борисе Ельцине демократические институты обходились, а решения принимались, исходя из личных президентских указов. Демократические силы в стране всегда были слабыми. Ученый Дэниел Трисман (Дэниел Трейсман) доказал, что в середине 90-х годов общее число демократических реформаторов на думских выборах никогда не превышало 20% от общего числа. Напротив, силы «крайней оппозиции» — коммунистов и гипернационалистов — получали около 35%. И когда Путин пришел к власти, движение к нелиберальной демократии, а потом к открытому авторитаризму, было уже не остановить. У Путина никогда не было противников в лице серьезной либеральной оппозиции. У авторитарной России было даже больше поводов к разногласиям. У страны началась паника с началом «цветных революций», в ходе которых такие страны, как Грузия и Украина, стали более демократичными. Россия с унынием наблюдала, как в Ираке устанавливалась демократия. Эти силы, напротив, были с радостью встречены Соединенными Штатами. И для Путина освободительные настроения Джорджа Буша-младшего казались направленными на свержение его режима. В середине 2000-х стабильный рост цен на нефть привел к повышению ВВП на душу населения в России в два раза, и поток наличных полился в казну Кремля. Еще недавно нищая Россия взглянула на себя с амбицией. Путин, находясь на вершине созданной им самим «вертикали власти», приступил к серьезным попыткам восстановить влияние России и подорвать Запад с его демократическими ценностями. Все, что последовало за этим — вторжение в Грузию и Украину, альянс с президентом Башаром Асадом в Сирии, кибератаки против западных стран — является частью этой стратегии. Так что в начале 1990-х годов Запад, наверное, упустил возможность изменить Россию. Мы никогда не узнаем, удалось ли бы ему это, но что мы знаем наверняка, так это то, что с самого начала темные силы росли в России, что эти силы захватили страну почти двадцать лет назад и что Россия решила стать главным противником США и созданного ими мирового порядка.
