0
События вокруг недавней российской операции на Западе, а точнее — вокруг отравления агента Сергея Скрипаля и его дочери в Великобритании, а также резонанс, который вызвала выдача Никулина в США, возвращают нас к базовым вопросам. Зачем Россия это делает? Почему при этом еще и лжет? И почему некоторые чехи верят российской версии событий и верны российским интересам? Ответы на первые два вопроса может дать амбивалентность путинской России как таковой. Она искренна и лукава одновременно. Если говорить об искренности, то российское руководство действительно искренне убеждено, что окружено врагами, и что суверенитет страны под угрозой. Это может показаться странным, ведь никто на Западе не ставит под сомнение российский суверенитет. Но хитрость в том, что Россия понимает свой суверенитет не так, как мы. Для нее суверенитет — это не только право творить что угодно на собственной территории. У России великодержавное восприятие суверенитета. Пожалуй, лучше всего это сформулировал в книге «Информационная война» чешский генерал Карел Ржегка (Karel Řehka): «Для русских суверенитет означает, что Россия считается державой и может действовать, как держава. (…) Сегодня Россия видит себя на перекрестке и относится к своему державному статусу как к вопросу суверенитета и национального выживания. (…) С российской точки зрения, для гарантированного „суверенитета" необходимо изменить баланс сил в мире». Если мы примем эту предпосылку, то уже не удивимся ничему из того, что делает современная Россия. Она ощущает угрозу для себя, поэтому считает себя вправе воспользоваться любыми средствами для защиты от «врага». Поэтому Россия начала гибридный конфликт и распространение дезинформации. Поэтому она и поддерживает европейские партии, выступающие против Евросоюза, и пытается влиять на выборы на Западе. И не только это. «Для сохранения своего статуса мировой державы Россия готова воспользоваться всеми инструментами силы, начиная с „мягких" и вплоть до самых сильных», — пишет Ржегка. Чем это заканчивается, мы увидели, в том числе, на примере покушения на бывшего агента Скрипаля. Те, кто в Чехии поддерживает российскую версию о том, что Скрипаля убил кто-то другой, аргументируют тем, что русским просто невыгодно совершать подобное. Мол, они могли предвидеть дипломатический ответ, который и был дан. «Зачем подвергаться такой угрозе, ведь это иррационально», — утверждают они. Но нужно понимать, что в российском понимании важнее продемонстрировать силу, а не предвосхищать реальные последствия. И снова генерал Ржегка пишет: «Российская внешняя политика зачастую основана в большей степени на престиже и статусе, чем на материальных и экономических соображениях. Нам это трудно понять. (…) Российское руководство и общественность продолжают вести себя как держава, которая стремится сохранить свой статус». Если допустить это, то все встает на свои места. Но также может удивить и то, на что Россия способна для отстаивания своих интересов. Качество дезинформации, которую продуцирует РФ, поражает, как и изобретательность, с которой она делается. Одно дело — стратегическое соперничество, а другое — готовность выстроить целую стратегическую промышленность на лжи. Как россияне с этим справляются? Объяснение, возможно, найти не так сложно. В 1844 году его предложил нам Карел Гавличек Боровский в книге «Картины Руси». Наблюдая за русскими купцами, он отметил, что те обманывают не так, как купцы в Европе: русские делают это как нечто само собой разумеющееся и с удовольствием. «Обмануть кого-нибудь у них — проявление ума. Это не считается чем-то недозволительным. Наоборот, это возвышает», — написал Гавличек и добавил, что русские купцы могут послужить образцом мошенника. «Мошенник — это тот, кто выдает за правду другим то, чему сам не верит». По тем же принципам, отмеченным еще Гавличеком в среде русских купцов, работает сегодня российская внешняя политика. Почему же у нас к российскому «мошенническому» пониманию политики восприимчиво столько народу, а некоторые его даже поддерживают? И снова вспоминается Гавличек: «Подобный образ мыслей в восточных странах можно объяснить деспотизмом. В торговле позволено все, а в отношениях господина и подданных никаких прав нет, и все решает только сила, а не нравственные принципы». Прошло время, и «деспотизм» переродился в авторитаризм. Но сила — это по-прежнему единственное, что понимают многие люди. Некоторые чехи восприимчивы к российской «песне» именно потому, что им близок подобный подход к миру, и они хотели бы импортировать его к нам. Себе на пользу, разумеется.
