0
Стратегия национальной безопасности администрации Трампа, опубликованная в конце прошлого года, призывала удвоить усилия по вытеснению давних стратегических конкурентов США, особенно Китая и России. Ключевой компонент этой стратегии состоит в том, чтобы сплотить исторических союзников и партнеров Америки перед лицом угрозы российского и китайского экспансионизма. Это разумная стратегия в век глобальных геополитических перемен, однако ряд действий самого президента Трампа прямо или косвенно противоречат заявленной цели. Вместо того, чтобы приблизить европейских друзей, Трамп серьезно угрожает нарушить трансатлантические отношения и отталкивает союзников, создавая, таким образом, новое пространство для влияния Пекина и Москвы. Два последних решения Трампа являются наглядной иллюстрацией этой тревожной тенденции. Первое — это использование мало кому понятного положения о национальной безопасности для введения односторонних торговых пошлин для производителей стали и алюминия из Евросоюза. После того как Трамп многократно осуждал Европу, особенно Германию, за активное сальдо торгового баланса, введение пошлин вряд ли станет сюрпризом для европейских лидеров, которые уже пообещали дать материальный ответ и привлечь США к суду в ВТО. Разворачивающийся торговый спор теперь может перерасти в трансатлантическую торговую войну, которая ухудшит и без того прохладные отношения между Вашингтоном и европейскими столицами. Нет необходимости говорить, что это далеко от формулировок, содержащихся в Стратегии национальной безопасности о работе с ЕС по «обеспечению справедливой и взаимной торговой практики и устранению барьеров для развития». Более того, торговые пошлины теперь затруднят формирование общей трансатлантической повестки в отношении Китая. Хотя в Стратегии национальной безопасности оговаривается сотрудничество «с нашими партнерами в целях борьбы с несправедливой торгово-экономической практикой Китая», президент Трамп не продемонстрировал большого интереса к данной повестке. Фактически во время своего недавнего государственного визита в Вашингтон президент Макрон, как предполагается, предложил США сотрудничество по китайскому вопросу, но встретил отказ президента Трампа, который, по-видимому, рассматривает Европу как такого же, если не более страшного, нарушителя в сфере торгового права, как Пекин. На самом деле, решение Трампа о введении пошлин и попытки подорвать работу ВТО играют на руку Китаю, в результате чего он уже перестает казаться нарушителем международного торгового права, что подрывает трансатлантическое сотрудничество и снижает давление США на Пекин. Кроме того, перспектива введения пошлин против союзников при одновременно происходящей радикальной переоценке противоречивой китайской технологической компании ZTE разрушительна, так как в результате пропадает всякое разграничение между теми странами, которые представляют обоснованную угрозу для США, и теми, которые Америке не угрожают. Главная ирония в данном вопросе состоит в том, что европейские столицы, например, Париж и Берлин, уже сами заводят более серьезные дискуссии о нечестной экономической деятельности Китая, а Трамп при этом отвергает их предложение объединить усилия. Из-за односторонних действий Трампа в сфере торговли, а также из-за потенциальной угрозы для трансатлантической торговли европейские страны теперь стремятся охватить Россию и Китай в попытке улучшить торговые отношения и оказать давление на Трампа. Например, когда министр иностранных дел Китая Ван И встречался на прошлой неделе с верховным представителем Европейского союза по иностранным делам и политике безопасности Федерикой Могерини (Federica Mogherini) в Брюсселе, они пришли к соглашению углубить сотрудничество и обеспечивать соблюдение принципа многосторонности. Канцлер Меркель решила пойти по пути примирения в отношении Китая во время своего недавнего визита в Пекин, отметив, что и Германия, и Китай выступают за торговую систему, построенную на правилах, и выразив надежду, что китайский рынок станет более открыт для экспорта из Германии. Если Европа начнет относиться к Китаю как к партнеру, отстаивающему многостороннюю торговлю, в отличие от Трампа, то критиковать Пекин по определенным вопросам будет труднее. Тем временем, президент Макрон недавно посетил Санкт-Петербургский международный экономический форум — мероприятие, которого западные лидеры, как правило, с начала кризиса на Украине в 2014 году, избегают — и обсудил с президентом России Путиным более тесные торговые отношения. Во время визита были подписаны 50 с лишним новых контрактов между французскими и российскими компаниями, в том числе соглашение между российской энергетической компанией «Новатек» и «Тоталь», которой только что пришлось отказаться от своего бизнеса в Иране из-за санкций США. И хотя это далеко от полного примирения, подобные начинания способствуют росту влияния России в Европе, снижают дипломатическую изоляцию страны и являются потенциальной угрозой для режима трансатлантических санкций, наложенных на Москву.
Вторую проблему представляет решение Трампа выйти из ядерного соглашения с Ираном, которое создало глубочайший раскол в трансатлантическом партнерстве со времен вторжения в Ирак в начале 2003 года. Наибольшее беспокойство вызывает не только желание Трампа выйти из многостороннего соглашения — европейские дипломаты прекрасно знали, что республиканцы в Вашингтоне были настроены против него — но и односторонний характер его решения, а также отказ принять в расчет беспокойство союзников. До объявления Трампа о выходе из ядерного соглашения европейские дипломаты сохраняли надежду — порой даже радостную — что он уступит и перейдет к переговорам о неофициальном соглашении, в которых ЕС предложит решение основных вопросов, беспокоящих администрацию США в вопросе о СКПД и роли Ирана в Ближневосточном регионе. В самом деле, в Стратегии национальной безопасности говорилось, что США и Европа будут «сотрудничать, чтобы противостоять… угрозам со стороны Ирана». В конце концов Трамп оказался непреклонен и настроен принять решение о выходе из соглашения, невзирая ни на что. Свое одностороннее решение он подкрепил угрозами наложить вторичные санкции в отношении европейских компаний, ведущих бизнес в Иране.
