1
Танки вторгнувшейся армии на улицах Праги, этой жемчужины европейских городов. Мирное движение политических реформ раздавлено. Национальные лидеры в принудительном порядке направлены самолетом в Москву, где их заставили отказаться от их гуманистических идеалов. 50 лет назад август в Праге сложно было назвать спокойным летним месяцем. В ночь на 20 августа 1968 года почти полмиллиона солдат из стран Варшавского пакта вторглись в Чехословакию для подавления Пражской весны — попытки настроенных на реформы коммунистических лидеров во главе с Александром Дубчеком провести либеральные изменения в своей стране. Некоторое количество военнослужащих были из Болгарии, Восточной Германии Венгрии и Польши. Однако большая часть — из Советского Союза. Линия Кремля состояла в том, что вторгнувшиеся войска оказали «дружественную поддержку» союзнику из «социалистического лагеря», который мог стать жертвой контрреволюции. Однако в тот момент, когда молодые русские солдаты установили своей контроль над Прагой и Братиславой, они были поражены, услышав насмешки и возгласы протеста от обычных чехов и словаков, которые скандировали лозунг «Иван, уходи домой». Для многих молодых граждан Чешской Республики и Словакии, которые отделились друг от друга в 1993 году, те тревожные события Пражской весны, продолжавшиеся в течение восьми месяцев, относятся уже к отдаленному и с трудом различимому прошлому. Этот вопрос изучается на уроках истории в школах, однако, судя по всему, он меньше затрагивает чехов и словаков, чем затрагивала американцев война во Вьетнаме или французов квазиреволюционные события (événements) в мае 1968 года. Пражская весна кажется сегодня весьма далекой из-за того, что та геополитическая ситуация, в которой она происходила, уже давно не существует. В 1968 году холодная война разделяла Европу на две части. Ее восточная часть томилась под гнетом коммунизма — репрессивной, мрачной системы правления, импортированной из Москвы в 1940-е год и просуществовавшей еще 21 год. Сегодня возрожденные чешское и словацкое государства являются независимыми, все более процветающими демократиями, а также членами НАТО и Евросоюза. Однако нужно продолжать извлекать уроки из Пражской весны. Первый из них состоит в том, что доктринерские идеологии и политическая практика, будь то в стиле коммунизма 1960-х годов или в виде нетерпимых догм сегодняшних радикально правых и левых, содержат семена своего собственного падения. Они предлагают неадекватные решения сложных проблем современного общества. Они запугивают критиков, высмеивают экспертов и понижают уровень мышления. При этом они порождают экономическую неэффективность, социальную напряженность и политическое недовольство. Второй урок состоит в том, что человеческая жажда политических прав, справедливости и национальной свободы является неутолимой. Это было заметно в течение всего периода коммунистической эпохи: Восточный Берлин в 1953 году, Будапешт в 1956 году, Прага в 1968 году, Гданьск в 1980 году и страны Балтии в 1988 — 1991 годах. Патриотизм чехов и словаков по своей природе более гражданский, чем националистический. Однако восстановление независимости является одним из самых ценных достижений 1989 года. Третий урок состоит в том, что политическая борьба не должна обязательно проводиться — в большинстве частей сегодняшнего мира — на языке низов и в манере мракобесов. В 1968 году Дубчек постоянно улыбался и подчеркивал достоинство человека. Возможно, он ошибался, наивно веря в то, что коммунизм можно реформировать. Однако последнее слово оказалось за ним, когда вернулся как герой на Вацлавскую площадь после триумфа Бархатной революции 1989 года. Эти три урока не потеряли своего значения из-за перестройки западного политического ландшафта в течение последнего десятилетия. Либерализм отступает, верховенство закона под угрозой, а национальный популизм находится на подъеме. Трансатлантические распри подрывают НАТО. Евросоюзу не хватает единства, политической воли и хороших идей. В некоторых столицах бразды правления находятся в руках скрытных и использующих манипуляции властных политиков или коррумпированных и тщеславных демагогов. Чешская Республика и Словакия не имеют иммунитета от тех миазмов, которые распространяются по всей центральной Европе и по более широкому западному миру. Чешская демократия жива, однако она фрагментирована. На состоявшихся в октябре прошлого года выборах связанная с Россией ультраправая партия впервые провела своих членов в Парламент, получив 10,6% голосов. Президент Чехии Милош Земан имеет более дружественные отношения с Москвой, чем с Брюсселем. Премьер-министр Андрей Бабиш является миллиардером и бизнесменом, а его популистский стиль и проблемы с законом напоминают американского президента Дональда Трампа или бывшего итальянского лидера Сильвио Берлускони. В Словакии общество демонстрирует наиболее пророссийские тенденции во всей центральной Европе. Однако именно убийство в феврале занимавшегося расследованиями журналиста Яна Куцияка (Jan Kuciak) и его невесты позволяет говорить о том, что какая-то гниль есть в этом государстве. Совершенное преступление вызвало общественные протесты, а также привело к отставке премьер-министра Роберта Фицо и министра внутренних дел. Г-н Фицо, покидая свой кабинет, взял с собой страницу из книги Виктора Орбана, премьер-министра Венгрии, и сделал темные намеки относительно зловредного влияния на Словакию Джорджа Сороса, родившегося в Венгрии американского финансиста и филантропа. Вместе с Венгрией и Польшей Чехия и Словакия входят в состав Вышеградской четверки, неформальной региональной группы. В западноевропейских столицах существует подозрение, что эти четыре страны слишком мало беспокоят ценности Евросоюза. Для Чехии и Словакии это весьма опасная тенденция. С учетом небольшого размера и географического положения, их фундаментальный национальный интерес должен состоять в том, чтобы не отклоняться от европейского мейнстрима. В конечном счете именно это было главным идеалом Пражской весны.
