0
Пятнадцатого июня президент США Дональд Трамп установил заградительные пошлины на импорт товаров из Китая. Пекин тут же ввел аналогичные меры в отношении 659 наименований американских товаров, и самым значимым среди них оказались соевые бобы. Потребление сои в Китае огромно: ее добавляют в самые разные блюда, из нее делают масло, напитки и даже сладости. Своей сои не хватает, и ежегодно только из США Китай импортировал порядка 70 млн тонн на сумму $12 млрд (для сравнения: Россия за последний год поставила в КНР 800 тысяч тонн сои).
Из-за введения 25% пошлины под вопросом оказались перспективы дальнейших поставок. Ответив Трампу и заодно обрушив мировой рынок сои, Китай занялся поиском новых источников соевых бобов. Главным из них считается другая заокеанская страна, Бразилия. Ожидается, что бразильцы займут до 50% всего китайского импорта сои. Около 5% придется на Аргентину.
А что же гораздо более близкий к Китаю российский Дальний Восток? Для производства сои здесь оптимальные климатические условия. Расстояния для вывоза продукции — смешные. Российские власти создали целый ряд преференциальных режимов и бюрократических структур, ориентированных как раз на привлечение в регион инвестиций, в том числе в сельское хозяйство.
Четырнадцатого августа руководитель одной из таких структур, Агентства по привлечению инвестиций и поддержке экспорта, Валерий Дубровский заявил, что Россия ожидает притока иностранных инвестиций (около 50% — из Китая) для освоения имеющегося 1 млн гектаров сельхозземли. Материал об этом опубликовала влиятельная китайская газета South China Morning Post. Крупная китайская госкорпорация COFCO (中国粮油食品集团) уже подала заявку на статус резидента ТОР Михайловская в Приморском крае с проектом создания большого элеватора и склада хранения сельхозпродукции, в том числе соевых бобов.
Предполагается, что расширение российско-китайского сотрудничества в области производства сои будет одной из основных тем на переговорах представителей двух стран во время Восточного экономического форума, который пройдет 11-13 сентября и куда приедут Владимир Путин и Си Цзиньпин. Не исключено, что тема дальневосточной сои, которая вдруг превращается в важный стратегический ресурс, будет затронута в выступлениях руководителей двух стран.
Между тем, как водится, в ситуации есть нюансы. Заявления господина Дубровского вызвали у экспертов, хорошо знакомых с ситуацией в сельском хозяйстве региона, саркастическую улыбку. Несмотря на стереотипное представление о Дальнем Востоке как о бескрайних просторах пустующей земли, местные специалисты знают, что резервов для резкого увеличения сельхозпроизводства там попросту нет. Главная причина этого — отсутствие свободной площади, пригодной для растениеводства.
Свободной земли точка нет
Если смотреть на Дальний Восток из бизнес-класса самолета Москва — Владивосток, он выглядит как огромная необжитая целина. Но если поездить по полям и деревням, то легко увидеть, что большая часть площадей либо гористые, либо заболоченные, либо находятся в поймах рек и легко затапливаются при первом же тайфуне (а их на Дальнем Востоке с его муссонным климатом хватает).
Да, по бумагам неосвоенная земля есть. Но официальная статистика в данном случае может быть весьма обманчивой. По данным департамента сельского хозяйства Приморья, в крае порядка 700 тысяч гектар пашни. Из них посевная площадь составляет 450 тысяч га, еще 20-50 тысяч ежегодно находится под паром, столько же выведено из оборота в связи с банкротством или сменой собственника.
Однако и по поводу оставшихся 150-200 тысяч га обольщаться не следует. Как правило, это земля, которая никому не нужна, поскольку заниматься на ней рентабельным хозяйством практически невозможно. Это либо болотистые топи — типа той, что досталась участнику программы «Дальневосточный гектар» казаку Юрию Бугаеву, либо «мелкоконтурные участки», собрать из которых более-менее крупный земельный пул без масштабных капиталовложений невозможно.
Период «первоначального накопления земельных фондов» уже закончился. Земельные паи, доставшиеся селянам в наследство от колхозной системы, разобраны. Вся пригодная сельхозземля имеет своих хозяев, и дешево ее уже никто не продаст. Тем более никуда не уйдут крупные игроки, вложившие серьезные средства в формирование земельных пулов и создание производственно-логистической инфраструктуры.
Крупнейший из них — федеральная компания «Русагро». В 2016-2017 годах компания агрессивно зашла на местный рынок, часть земель выкупила, а часть взяла в аренду по завышенным ставкам. Собственники земли, ранее сдававшие ее по более низкой цене местной компании «Армада» (фактически «дочка» корпорации «Хуасинь» из приграничного уезда Дуннин; 东宁华信工贸集团), предпочли иметь дело с федеральным игроком. «Армада» осталась без земли и вынуждена была уйти из сельхозотрасли, продав «Русагро» имевшиеся земельные фонды, технику и складские помещения.
Между тем это был крупнейший и самый успешный представитель китайского бизнеса во всем Приморском крае. Представить, что в сложившейся ситуации у «Русагро» найдется достойный конкурент, очень сложно. Учитывая, что иностранцы не могут иметь сельхозземли в собственности, а аренда у юридических лиц крайне ненадежна, вообразить, что подобным конкурентом будет иностранная компания, еще сложнее.
Приход иностранного инвестора сопряжен с рядом трудностей. Во-первых, высокая стоимость земли: 35-38 тысяч рублей за гектар в южных районах Приморского края, 25-30 тысяч рублей в северных районах. Во-вторых, необходимость вкладываться не только в покупку земли, но и выкуп у прежних собственников всей сопутствующей инфраструктуры (техника, склады и так далее), без которых фермеры, как правило, землю не продают. В-третьих, дабы обойти ограничения в российском законодательстве, нужно будет искать российского зиц-председателя, который вопреки ожиданиям инвестора зачастую оказывается весьма деятельным и плохо контролируемым.
И самое главное: все это без особых перспектив резко увеличить производство за счет целины, поскольку этой целины попросту нет. В лучшем случае речь может идти о 50-70 тысячах га пашни в Приморском крае, о 150-200 тысячах га в Амурской области. В Хабаровском крае и Еврейской автономной области цифры значительно меньше из-за обилия болот.
Бобовое золото и соевые фьючерсы
Итак, свободной земли нет, а большая часть обрабатываемой уже сейчас отдана под сою. Например, в Приморском крае ею занято до 70% пашни. Резкий рост производства сои начался после распада СССР и был обусловлен ее исключительной прибыльностью. Постоянный спрос на соевые бобы обеспечивает Китай, а также мода на веганские продукты из сои в самой России. До падения котировок сои на Чикагской бирже стоимость соевых бобов, скажем в Октябрьском районе Приморского края, достигала 30-35 рублей за килограмм. Рентабельность производства сои начинается с четырех центнеров с гектара, притом что в среднем современные урожаи достигают 20 ц/га.
Как шутит начальник управления сельского хозяйства Смидовичского района Еврейской автономной области Михаил Святовец, «при Союзе за урожай восемь центнеров с гектара медаль давали». Сейчас общее производство сои раза в четыре больше, чем 20 лет назад. Это связано не только с совершенствованием технологий, но и с увеличением посевных площадей.
В погоне за прибылью большинство фермеров предпочитают переходить на сою даже в тех районах, где во времена СССР выращивали пшеницу или овес. Выращивать другие культуры — себе в убыток, особенно учитывая, что в дальневосточных условиях зерновые в основном идут на корм скоту.
Проблема в том, что сеять зерновые тоже необходимо, потому что без соблюдения севооборота питательные свойства земли быстро истощаются. Как говорят специалисты, «соя вытаскивает фосфор». Однако зачастую ее сажают по 20 лет подряд. Это становится возможным благодаря активному использованию удобрений.
Как говорит начальник отдела сельского хозяйства и охраны окружающей среды Пограничного района Приморского края Василий Цыбаков, если раньше нормой считалось 70 кг удобрений на гектар, то сейчас эта цифра доходит до трехсот. И это не считая активного использования гербицидов, без которых сою также не вырастишь, поскольку, в отличие от зерновых, она восприимчива к росту сорняков.
В подобном вредительском отношении к земле замечены не только китайские, но и российские фермеры (подробнее здесь). Понять их тоже можно. Без доступа к дешевым кредитам каждый новый сезон начинается с дефицита свободных средств. В это время потребители сои — как перекупщики, так и производители масла, колбасы, модного у хипстеров соевого творога — уже весной готовы предложить фермерам живые деньги под будущие поставки урожая сои по фиксированной цене (как правило, это около 20 рублей за килограмм). Устоять сложно. Севооборот откладывается на следующий год, а поле снова засеивается бобовым золотом.
Дефицит продукции на китайском рынке ожидаемо приведет к новому ажиотажу среди покупателей дальневосточной сои. Вероятнее всего, стоимость бобов уже к сбору урожая текущего года восстановится и даже начнет расти. Вот только резервов для значительного повышения производства, которое бы соответствовало аппетитам китайских потребителей, нет. И даже наоборот. Как отмечает Василий Цыбаков, «существует вероятность того, что урожайность сои упадет». Причина — в истощенности земли, которая неизбежно приведет к выведению пашни из-под сои в рамках севооборота.
Другая помеха росту производства сои — это строительство крупных мясо-молочных комплексов, ориентированных на китайский рынок. Сейчас экспорт мяса и молока из России в Китай запрещен, но прорыв в переговорах по поводу его возобновления ожидается уже в конце этого года. Вероятно, что-то конкретное будет сказано уже на ВЭФ.
Так или иначе, крупные российские инвесторы («Русагро», «Мерси Агро») уже сейчас строят сразу несколько больших предприятий. Пока что сырье для комбикормов завозится с запада России, что серьезно удорожает себестоимость мяса. Если в перспективе хотя бы часть скота предполагается обеспечить местным кормом, определенную долю пашни нужно будет отдать под зерновые, выведя ее, таким образом, из-под сои.
Слеза несбывшихся надежд
Иначе говоря, производство сои на Дальнем Востоке и так находится на своем максимуме. Резко увеличить его не удастся ни тем, кто работает там уже сейчас (главный из них — российский гигант «Русагро»), ни потенциальным китайским инвесторам.
Успешные китайские компании на этом рынке есть: например, компания «Елена» в Пограничном районе Приморского края или «Урми» в Смидовичском районе Еврейской автономной области. Они пользуются крупными площадями земли, солидным парком техники, имеют налаженные связи с местным истеблишментом.
Однако новым китайским инвесторам, которых, возможно, привлекут сладкие речи российских чиновников, придется нелегко. Свободной земли нет, все ниши в отрасли заняты, перспективы значительно увеличить производство драгоценной сои весьма сомнительны.
Говорить об этих перспективах — безответственно. Всерьез им верить — глупо. Да, риторика Агентства по привлечению инвестиций, возможно, приведет к некоторому всплеску интереса к вложениям в дальневосточный агробизнес. Будут проводиться встречи, писаться пресс-релизы, подписываться меморандумы о намерениях. Все это весьма эффективно, если задача состоит в том, чтобы показать свою бурную деятельность, оправдать свое существование в глазах руководства и, возможно, получить бонус: в виде годовой премии или карьерного повышения. Однако по сути это не работа на результат, а имитация его достижения.
Побочным эффектом станет появление у российского общества и наших партнеров завышенных ожиданий, которые заведомо не получится выполнить. А невыполненные ожидания, как правило, приводят к разочарованию. Причем с обеих сторон.Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
