0
Вероятно, нефтяной экспорт Ирана сократится до всего 2 миллионов баррелей в день вслед за снижением курса риала. Иранский риал — обрушение. Турецкая лира — обрушение. Аргентинский песо — обрушение. Бразильский реал — обрушение. В этой диком разгуле обрушения валют действует масса сложных параллельных векторов. В случае Турции большое влияние оказал пузырь лёгких кредитов, созданный европейскими банками. Проблема Аргентины по большей части связана с неолиберальными мерами жёсткой экономии правительства президента Маурицио Макри; оно признало, что не способно провести полную выплату, согласованную с МВФ, менее трех месяцев тому назад. Иран столкнулся с жёсткими санкциями США, введёнными после одностороннего выхода администрации Трампа из иранского ядерного соглашения. А Бразилия имеет дело с тем, что Богиня Рынка считает анафемой — победу заключённого в тюрьму Лулу (бывшего президента Луиса Инасио Лула да Силва) или предложенного им кандидата на президентских выборах в следующем октябре. Это серьёзный кризис, оказывающий влияние на ключевые развивающиеся рынки. Три из них — Бразилия, Аргентина и Турция — являются членами G20, а Иран в отсутствие внешнего давления, явно претендовал бы на членство. Двое — Иран и Турция — находятся под санкциями США, а ещё двое, по крайней мере на данный момент, твёрдо удерживаются на вашингтонской орбите. Теперь сравните с валютами, которые прибавляют по отношению к американскому доллару: украинская гривна, грузинский лари и колумбийский песо: не сказать, чтобы это были тяжеловесы G20 — и все они тоже находятся под влиянием Вашингтона. Держитесь оси золота Независимые аналитики из России и Турции, да и Бразилии и Ирана по большей части соглашаются, что определяющим фактором в нынешнем валютном кризисе стал разворот политики количественных смягчений ФРС (QE). Как отметил банкир-инвестор и кризисный менеджер Джим Рикардс, количественные смягчения по сути представляли собой объявление ФРС валютной войны против всей планеты — печатание американских долларов по своему желанию в масштабе триллионов. Это означало, что накапливающийся долг США девальвировался так, что иностранные кредиторы получали назад более дешёвые американские доллары. Теперь ФРС резко развернула курс и инвестирует в количественное сжатие (QT). Никаких больше потоков ликвидных долларов на возникающие рынки, вроде Турции, Бразилии, Аргентины, Индонезии или Индии. Процентные ставки США подняты. ФРС прекратила покупать новые бонды. Казначейство США выпускает новые долговые обязательства. Это количественное сжатие вкупе с прицельной глобальной торговой войной против основных развивающихся рынков является выражением новой нормы — милитаризации американского доллара. Неудивительно, что Россия, Китай, Турция, Иран — почти все основные региональные действующие лица Евразийской интеграции — скупают золото с целью выйти из-под долларовой гегемонии США. Как более столетия назад сказал сам Дж. П. Морган, «Золото — это деньги. Всё остальное — это кредиты». Любая валютная война идёт не из-за золота, всё дело в долларе США. А доллар США теперь похож на малопонятного посетителя из космоса, зависящего от массового использования заёмного капитала, галактики хитрых деривативов, схемы печатания денег в рамках количественных смягчений; а вот золоту не придаётся истинной значимости. Всё это вот-вот изменится. Россия и Китай мощно вкладываются в покупку золота. Россия массированно сократила объём облигаций Казначейства США. И то, что БРИКС обсуждают с середины 2000-х уже проводится — стремление к построению системы оплат, альтернативной подчиненной американскому доллару SWIFT. Германия, по-видимому, обдумывает эту мысль. Если подобное случится, то, возможно, прийдет к тому, что Европе придётся пересмотреть свою роль в геополитическом смысле и в отношении военной и стратегической независимости. Когда и если это произойдёт, возможно, в какой-то момент следующего десятилетия, внешняя политика США, выраженная в лавине санкций, может быть эффективно нейтрализована. Это будет долгим, протяжённым процессом — но некоторые элементы уже просматриваются, ведь Китай использует американские торговые рынки для помощи проявлению более широкой платформы перехода. Поскольку все развивающиеся рынки не могут вывернуться из системы американского доллара без полной конвертируемости юаня. А ещё есть страны, рассматривающие создание собственных криптовалют. Впереди — цифровые финансы. Некоторые страны, например, могли бы использовать криптовалюты, деноминированные в SDR (особые права), что, на деле. Представляет собой мировые деньги, придуманные МВФ. Они могли бы подкрепить свои новые цифровые деньги золотом. Втянутая в кризис Венесуэла, по меньшей мере, показывает путь. «Суверенный боливар» на прошлой неделе был запущен в обращение — привязанный к новой криптовалюте, петро, равному 3600 суверенных боливаров. Новая криптовалюта уже ставит интересный вопрос: «Представят ли петро предварительную продажу нефти или внутренний долг, обеспеченный нефтью?» В конце концов, члены БРИКС покупают значительную часть 100 миллионов петро — уверенные, что он поддержан значительными резервами, блоком Аякучо в Нефтяном Поясе Ориноко. Венесуэльский экономист Тони Боза акцентировал на нём, когда подчеркнул привязку петро к международным ценам на нефть: «Мы не будем подвержены стоимости нашей валюты, определяемой Интернет-сайтом, нефтяной рынок определит его». Персидская криптовалюта? И все это приводит к главному вопросу экономических санкций США против Ирана. Торговцы Персидского Залива фактически единогласны: глобальный нефтяной рынок сужается, быстро сужается, и в ближайшие два месяца окажется недостаточным. Нефтяной экспорт Ирана сократится до всего 2 миллионов баррелей в день уже в августе. Сравните с пиком 3,1 миллиона в день в апреле. Похоже, многие действующие лица уходят ещё до того, как подействовали санкции Трампа. И ещё похоже, что настроение в Тегеране таково что «мы выживем» хотя не совсем ясно, насколько иранское руководство осознает характер грядущего потрясения. Недавний отчет Oxford Economics кажется весьма реалистичным: «Мы ожидаем, что санкции вернут экономику в состояние рецессии, причём ВВП теперь не соответствует 3,7% в 2019-м, худшему экономическому показателю за шесть лет. На 2020 год мы прогнозируем рост 0,5%, поддерживаемый умеренным восстановлением частного потребления и чистого экспорта». Авторы доклада Мохамед Бардастани и Майа Сенусси утверждают, что «остальные подписанты первоначально соглашения (СВПД), в частности Тройка ЕС, не высказали ясной стратегии, которая позволила бы обойти американские санкции и продолжать импортировать иранскую нефть». В докладе также признается очевидное: не будет никакого внутреннего толчка к смене иранского режима (это то, что случается лишь в исковерканных мозгах неоконов), причём «реформаторы и консерваторы объединяются в том, чтобы сопротивляться санкциям». Но как сопротивляться? Теперь Тегеран вышел с предложением беспроигрышной дорожной карты продажи всем — от членов СВПД до импортёров энергоносителей, вроде Японии, Южной Кореи и Турции. А это укладывается в рамки Евразийской интеграции. Добром все это не кончится, ведь Аятолла Хаменеи сказал, что Иран готов выйти из СВПД. И как насчёт персидской критповалюты?
