0
Несмотря на грандиозную шумиху по поводу великого скачка Китая, намеченного к 2025 году, лидеры страны обнаружили, что экономика страны одной ногой застряла в кризисе 2015 года. Эта игра в геополитический «твистер» с высокими ставками вновь разворачивается на Шанхайской бирже. Первый тур прошел летом 2015 года, когда опасения по поводу экономического роста и крайней непрозрачности корпоративного сектора едва не отправили рынок ценных бумаг в свободное падение. Менее чем за месяц индекс Шанхайской фондовой биржи потерял около 30 процентов, что побудило более 1400 компаний обратиться с просьбой о приостановлении торгов. Бегство ликвидности заставило Пекин применить так называемое ручное регулирование, известное как «кухонный подход», то есть буквально перевернуть рынок с ног на голову в борьбе с распродажей активов. Чиновники снизили процентные ставки, ослабили требования к левериджу, скупали акции, ввели контроль над движением капитала, изменили регулирование маржинальных сделок, приостановили первичные публичные размещения акций и позволили игрокам использовать недвижимость в качестве залога. Команда президента Си Цзиньпина начала маркетинговую кампанию, направленную на побуждение домохозяйств к приобретению отечественных ценных бумаг из чувства патриотизма. Несмотря на все эти геркулесовы усилия, акции Шанхая сейчас находятся более низком уровне по сравнению с 2015 годом. Нынешний уход из страны 3 триллионов долларов привел к тому, что индекс Shanghai Composite оказался на самом низком уровне с ноября 2014 года. Почему? Все те же тревоги по поводу перспектив экономического роста и сомнительного корпоративного управления. Торговая война, развернутая Дональдом Трампом, разумеется, также не облегчает ситуацию. Однако, если бы правительство Си Цзиньпина уделило больше внимания модернизации корпоративной практики, перекалибровке двигателей роста и сокращению вмешательства государства в экономику, тарифы американского президента Трампа не представляли бы сегодня угрозы для выживания страны. Другими словами, Пекин совершил ошибку, схожую с той, что ранее сделала Япония, бросив все усилия на ликвидацию симптомов проблемы, а не на устранение ее основных причин. Си Цзиньпин снова заблуждается, поскольку нынешние усилия по стимулированию роста только усугубят опасные кредитные и долговые пузыри, а также пузыри на рынке недвижимости. Его команда также сокращает налоги, поскольку данные об экспорте, инвестициях с фиксированным доходом и о заказах менеджеров по закупкам становятся все более пугающими. Можно с уверенностью сказать, что Китай в нынешнем году в состоянии достичь целевого показателя экономического роста на уровне 6,5 процента, но какими издержками это обернется в долгосрочной перспективе? Падение обменного курса юаня на такую же величину, 6,4 процента, в нынешнем году – еще один показатель, заслуживающий внимания. Он проливает свет на причины, заставляющие правительство Си Цзиньпина отчаянно бороться против утечки капиталов из Китая. Кроме того, он представляет собой символ: может ли траектория курса юаня противоречить воле торгового главнокомандующего в Белом доме? Риск заключается в том, что это провоцирует Трампа выполнить свои угрозы и ввести тарифы еще на 250 миллиардов долларов китайского экспорта, доведя общую сумму до 500 миллиардов. Последние несколько недель были отмечены доминированием попыток переоценки кризиса, вызванного крахом инвестиционного банка Lehman Brothers в 2008 году. Развивающиеся страны Азии были вынуждены переоценить, насколько далеко они ушли от обвала 1997 года. Мощное снижение курса национальных валют в ряде стран региона, от Джакарты до Манилы, свидетельствует о том, что усилия по интернационализации экономики стран Юго-Восточной Азии были не настолько основательными, как хотелось надеяться. Финансовые системы стали более прочными, правительства – более прозрачными, а валюты – более гибкими. Однако, усилия по избавлению экономики от экспортной зависимости были в лучшем случае половинчатыми. То же касается и некоторых мер по устранению хронических дефицита счета текущих операций и государственного бюджета и достижению профицита. Тем временем, в Китае на протяжении последних нескольких лет реформы затормозились до рекордно низких темпов. В 2013 году Си Цзиньпин пообещал, что рыночные реформы будут играть «решающую роль» в принятии решений Коммунистической партии. Однако, он сознательно затягивает реализацию мер по обузданию государственных предприятий и ослаблению контроля в области свободы мнений, а также по предоставлению первопроходцам большей свободы в разрушении «корпорации Китай». Имеет место полный парадокс. Си Цзиньпин инвестирует триллионы долларов в программу «Made in China 2025» с целью добиться доминирования в области программного обеспечения, искусственного интеллекта, возобновляемых источников энергии, робототехники, скоростных железных дорог, фармацевтики, и так далее. Однако, хаос на рынке в Шанхае напоминает нам, что амбиции Китая опираются на хрупкое основание, и, возможно, страну ожидает расплата. Да, Китай, несомненно, представляет собой уникальный образец развивающейся экономики. Такое случается, когда самая многонаселенная страна становится второй экономикой планеты задолго до того, как доход на душу населения достигнет 10 тысяч долларов в номинальном выражении. Ни одна промышленно развитая страна не избежала финансовых последствий такого курса, и Китай не является исключением. Является ли этот недавний обвал индексов в Шанхае признаком назревающих перемен – остается лишь гадать. И, конечно же, команда Си Цзиньпина обладает высочайшей квалификацией в антикризисном управлении. Однако, по крайней мере, повторение беспорядков и паники на Шанхайской бирже указывает на то, что проблемы «корпорации Китай» растут почти так же быстро, как ВВП страны.
