0
В Бразилии разыгрывается ни как не меньшее, чем будущее политики по всему Западу — и по всему Глобальному Югу. Ободранные до самой сути бразильские президентские выборы представляют собой прямое столкновение между демократией и неофашизмом начала 21 века, между цивилизацией и варварством. Геополитические и глобальные экономические последствия будут огромны. Бразильская проблема высвечивает все противоречия, окружающие правое популистское наступление на Западе, совмещающиеся с неизбежным коллапсом левых. Ставки не могли быть выше. Джейр Болсонаро, откровенный сторонник бразильской военной диктатуры прошлого века, который казался «крайне правым кандидатом», выиграл первый тур президентских выборов в воскресенье с более чем 49 миллионами голосов. Это 46% всех голосов, чуть-чуть не дотягивающее до большинства, необходимого для явной победы. Это само по себе потрясающее развитие событий. Его соперник Фернандо Хаддад из Рабочей партии получил всего 31 миллион голосов, то есть 29%. Теперь он будет соперничать с Болсонаро в гонке 28 октября. Хаддада ждет сизифов труд: чтобы достичь простого равенства с Болсонаро, ему необходим каждый голос тех, кто поддерживал кандидатов, занявший третье и четвёртое места, плюс значительная доля тех почти 20% избирателей, кто решил, что все бесполезно. В то же время не менее 69% бразильцев, судя по последним опросам, выражают поддержку демократии. Это означает, что 31% её не поддерживает. Никакого тропического Трампа Центральная антиутопия ещё даже не начала это оценивать. Прогрессивные бразильцы в ужасе от того, что столкнулись в мутировавшей «Бразилией» ака пустошью Безумного Макса, населенной фанатиками-евангелистами, алчными неолиберальными казино-капиталистами и неистовыми военными, повёрнутыми на воссоздании Диктатуры 2.0. 
Болсонаро: Опасность для Бразилии Бывший десантник Болсонаро в западных СМИ представляется этаким тропическим Трампом. Но на деле всё намного сложнее. Болсонаро, заурядный член Конгресса в течение 27 лет без каких-либо ярких отметок в резюме, без разбора демонизирует чернокожих, ЛГБТ сообщество, левых в целом, «мошенников» из защиты окружающей среды и, больше всего бедняков. Он однозначно за пытки. Он себя считает Мессией — фаталистический аватар, идущий «спасти» Бразилию от всего вышеназванных «грехов». Богиня Рынка, что предсказуемо, ему благоволит. «Инвесторы» — эти полубожественные организации — считают его подходящим для «рынка», причём наращивание в опросах отражается митингом в бразильской реальности и на фондовой бирже Сан-Пауло. Болсонаро может и быть классическим крайне-правым «спасителем» в понимании нацистов. Он может воплощать по сути правый популизм. Но он определённо не «суверенитетчик» — избранный девиз в политических дебатах по всему Западу. Его «суверенная» Бразилия управлялась бы как ретро-военная диктатура, полностью подчинённая вашингтонским боссам. В команде Болсонаро почти неграмотный отставной генерал в качестве напарника, человек, который стыдится своего смешанного расового происхождения и, честно говоря, сторонник евгеники. Генерал Антонио Хэмилтон Моурао даже возродил идею военного переворота. А манипулируют ими обширные финансовые круги, связанные с природными богатствами, агро-бизнесом и, больше всего, Бразильский Библейский Пояс. Они дополнены эскадронами смерти, нацеленными против коренных бразильцев, безземельных крестьян и афро-американского сообщества. Это просто рай для оружейной промышленности. Можете назвать это апофеозом тропического нео-пятидесятнического христино-сионизма. Во славу Господа В Бразилии 42 миллиона евангелистов — и более 200 представителей их в обеих палатах парламента. Не лезьте в их джихад. Они знают, как проводить массовые воззвания среди просителей на неолиберальных банкетах. Левый Лула просто не понимал, чем их прельстить. Итак, даже с отголоском Майка Пенса Болсонаро — бразильский Трамп только до определённой степени, его умение общаться — жёсткие высказывания, упрощение, язык, доступный пониманию семилетнего ребёнка. Образованные итальянцы сравнивают его с лидером Лиги Маттео Сальвини, нынешним министром внутренних дел. Но это тоже не совсем верно. Болсонаро — симптом намного большего заболевания. Он достиг этого уровня на равных во втором туре с кандидатом Лулы Хаддадом лишь из-за запутанной, продолжающейся, многоступенчатой юридической/конгрессионно/бизнес/СМИ гибридной войны, развязанной в Бразилии. Намного более сложная, чем любая цветная революция, гибридная война в Бразилии характеризуется юридическим переворотом под прикрытием анти-коррупционного расследования «автомойки» (Car Wash). Оно привело к импичменту президента Дилмы Русефф и заключению в тюрьму Лулы по обвинению в коррупции без твёрдых доказательств или явных улик. По всем опросам Лула выиграл бы эти выборы без особого труда. Зачинщики переворота сумели отправить его в тюрьму и воспрепятствовать участию в выборах. Право Лулы избираться было подчёркнуто всеми от Папы Франциска до Совета ООН по правам человека, как и Ноамом Хомски. Но прекрасный исторический поворот дел ударил по самим зачинщикам переворота, поскольку лидером президентской гонки в стране стал не один из них, а неофашист. «Один из них» в идеале был бы безликим бюрократом, связанным с бывшими социал-демократами, PSDB, превратившимся в фанатичного неолиберала, предпочитающего представлять себя лево-центристом, когда они представляют собой «приемлемое» лицо неолиберальных правых. Называйте их бразильскими Тони Блэрами. К их падению привели специфические бразильские противоречия плюс распространение правого популизма по всему Западу. Даже Уолл Стрит и Лондонский Сити (которые одобряли гибридную войну в отношении Бразилии после того, как она была развязана шпионажем АНБ за нефтяным гигантом «Петробрас») начали задумываться о последствиях поддержки Болсонаро на президентских выборах в стране БРИКС, которая является лидером Глобального Юга, и всего несколько лет назад была на пути к тому, чтобы стать пятой по величине экономикой мира. Всё держится на механизме «передачи голосов» от Лулы Хаддаду и создании серьезного, многопартийного Прогрессивного Демократического Фронта во втором туре с целью нанести поражение растущему неофашизму. И у них менее трёх недель на это. Эффект Бэннона 
Бэннон: поражение для Европы Не секрет, что Стив Бэннон является советником кампании Болсонаро в Бразилии. Один из сыновей Болсонаро Эдуардо встречался в Нью-Йорке с Бэнноном два месяца назад, после того, как лагерь Болсонаро решил воспользоваться предлагаемыми Бэнноном «бесподобными» разработанными социальными идеями. Сын Болсонаро в то время писал в Твиттере: «Мы определённо близки к тому, чтобы объединить усилия, в частности против культурного марксизма». За этим последовала армия ботов, извергнувшая лавину фальшивых новостей в День Выборов. Призрак бродит по Европе. Имя ему Стив Бэннон. И Призрак отправился в тропики. В Европе Бэннон теперь готов вторгнуться, как ангел рока на картине Тинторетто, возвещая о создании всеобъемлющей ЕС Правой Популистской коалиции. Бэннон печально известен расхваливанием до небес итальянского министра внутренних дел Сальвини, венгерского премьер-министра Виктора Орбана, нидерландского националиста Герта Вильдерса и бича французского парламента Марин Ле Пен. В прошлом месяце Бэннон основал движение, на первый взгляд всего-то политический стартап в Брюсселе с очень небольшим штатом. Но амбиции у них Безграничны — их цель никак не менее чем перевернуть Европейские парламентские выборы в мае 2019 года вверх тормашками. Европейский парламент в Страсбурге — бастион бюрократической неэффективности — не совсем известный бренд в ЕС. Парламенту нельзя предлагать законопроекты. Законы и бюджет можно только заблокировать большинством голосов. Бэннон нацелен захватить как минимум треть мест в Страсбурге. Он намерен применить проверенные методы в американской стиле, вроде интенсивных опросов, анализа данных и интенсивной кампании в социальных СМИ — по большей части то же, что и в случае с Болсонаро. Но, конечно, нет никаких гарантий, что это сработает. Краеугольный камень Движения, по-видимому, был заложен на двух основных встречах в начале сентября, организованных Бэнноном и его правой рукой, Майклом Модрикаменом, председателем весьма небольшой Бельгийской Народной Партии. Первая встреча была в Риме с Сальвини, а вторая в Белграде с Орбаном. Модрикамен определяет саму концепцию, как «клуб», который «будет собирать финансирование доноров, в Америке и Европе, чтобы обеспечить, что «народные» идеи будут услышаны гражданами Европы, которые всё больше и больше осознают, что Европа — больше не демократия». Модрикамен настаивает: «Мы все за независимость». Движение будет давить на следующие четыре темы, которые, по-видимому, сформируют консенсус среди различных политических партий по всему ЕС, против «неконтролируемой иммиграции», против «исламизма», за «безопасность по всему ЕС» и поддержку «Европы независимых стран, гордящихся своей идентичностью». Движение должно действительно быстро набрать скорость после промежуточных выборов в США в следующем месяце. В теории оно может собрать различные партии одной и той же страны под свой зонтик. Это может оказаться очень сложной задачей, даже ещё более трудной, ведь ключевые политические действующие лица уже имеют различные программы. Вильдерс хояет взорвать ЕС. Сальвини и Орбан хотят слабого ЕС, но не хотят избавляться от его организаций. Ле Пен хочет реформировать ЕС, за чем последует референдум о «Фрекзите». Единственное, что объединяет этот набор разношёрстных правых популистов — национализм, расплывчатое стремление избавиться от истеблишмента и — весьма популярное — отвращение к бюрократической машине ЕС. И тут мы находим нечто общее с Болсонаро, которые представляет себя националистом и противником бразильской политической системы — даже при том, что он многие годы в парламенте. Нет никакого рационального объяснения внезапному, в последний момент, росту популярно Болсонаро в двух частях бразильского электората, которые его глубоко презирают: среди женщин и в северо-восточном регионе, которые всегда ощущали дискриминацию по сравнению с более зажиточными Югом и Юго-востоком. Во многом подобно Cambridge Analytica на выборах в США в 2016-м, кампания Болсонаро направлена на не принявших решение избирателей в северо-восточных штатах, равно как и на избирателей-женщин, с валом фальшивых новостей, демонизирующих Хаддада и Рабочую Партию. Это сработало, как чары. Дела итальянские
Я только что побывал в Северной Италии, проверяя, насколько на самом деле популярен Сальвини. Сальвини определяет выборы в Европейский Парламент в мае 2019-го как «последний шанс для Европы». Министр иностранных дел Италии Энзо Моаверо, по-видимому, рассматривает их как «настоящие выборы будущего Европы». Бэннон тоже считает, что будущее Европы разыгрывается в Италии. Это что-то — ощутить конфликтную энергию в воздухе Милана, где Лига Сальвини весьма популярна, а в то же самое время Милан, как глобализованный город, битком набит ультра-прогрессивистскими очагами. На политических дебатах по книге, опубликованной Институтом Бруно Леони относительно существования евро, бывший губернатор влиятельного региона Ламбарди Роберта Марони заметил: «Италэкзит находится вне официальной программы правительства, Лиги и лево-центристов». Марони должен это знать, в конце концов, он — один из основателей Лиги. Он намекнул, однако, что основные изменения на горизонте. «Чтобы сформировать группу в Европейском парламенте, важны цифры. В это момент важно показать уникальный символ среди партий многих народов». И тут не только Бэннон и Движение Модрикамена. Сальвини, Ле Пен и Орбан убеждены, что смогут выиграть выборы 2019 года — с превращением ЕС в «Союз Европейских Государств». Это будет касаться не только пары крупных городов, в которых будет происходить всё действо, с тем, что остальные понизят статус. Правые популисты утверждают, что Франция, Италия, Испания и Греция больше не страны — а всего лишь провинции. 
Макрон: надо выпустить идеального «прогрессивного» волка среди овец. Правые популисты получают огромное удовлетворение от того, что их главным врагом является сам себя называющий «Юпитером» Макрон — высмеиваемый по всей Франции, как «маленький король-солнце». Президент Эммануил Макрон должно быть в ужасе от того, что Сальвини возник в роли «путеводной звезды» европейских националистов. Кажется, вот к чему идет Европа — дрянной бой без правил Сальвини против Макрона. По-видимому, битва Сальвини против Макрона в Европе может повториться как сражение Болсонаро против Хаддада в Бразилии. Некоторые острые бразильские умы убеждены, что Хаддад — это бразильский Макрон. А по-моему, нет. У него есть образование в области философии, и он бывший компетентный мэр Сан-Пауло, одного из наиболее сложных мегаполисов на планете. Макрон — банкир слияний и поглощения Ротшильдов. В отличие от Макрона, который был придуман французским истеблишментом, как идеальный «прогрессивный» волк, которого надо выпустить среди овец, Хаддад воплощает то, чем на самом деле являются прогрессивные левые. Помимо всего этого — в отличие от практически всего бразильского политического спектра — Хаддад не коррумпирован. Ему придётся предложить требуемую порцию плоти обычным подозреваемым, если он победит, конечно же. Но он не станет их марионеткой. Сравните трампизм Болсонаро из его послания в последний момент перед Днем Выборов: «Сделать Бразилию Снова Великой» с трампизмом Трампа.
Инструменты Болсонаро — неослабевающие восхваления Родины, Вооруженных Сил и Флага.
Но Болсонаро не заинтересован в защите бразильской промышленности, рабочих мест и культуры. Наоборот. Наглядным примером служит произошедшее в бразильском ресторане в Дирфил Бич, Флорида, год назад: Болсонаро салютовал американскому флагу и распевал «США! США!».
Это чистое MAGA — но не более.
Джейсон Стенли, профессор философии в Йеле и автор книги «Как действует фашизм» ведет нас ещё дальше. Стенли подчёркивает, что «идея фашизма состоит в уничтожении экономической политики… Сторонники корпорация вместе с политиками используют фашистскую тактику, поскольку пытаются отвлечь внимание людей от реальных сил, вызывающих истинную тревогу, которую люди ощущают».
Болсонаро использовал эту диверсионную тактику. И он превосходно демонизирует так называемый культурный марксизм. Болсонаро точно соответствует описанию Стенли в применении к США:
Либерализм и культурный марксизм уничтожают наше превосходство и разрушают то чудесное прошлое, когда мы правили и наши культурные традиции доминировали. А затем оно военизировало чувство ностальгии. Все тревоги и утраты, которые ощущали люди в своей жизни, скажем, утрата здравоохранения, утрата пенсий, стабильности затем оказались перенаправлены в ощущение, что реальный враг — это либерализм, который привёл к утрате этого мифического прошлого.
В случае Бразилии враг - не либерализм, а Рабочая партия, которую Болсонаро считает «горсткой коммунистов». Праздную свою потрясающую победу в первом туре, он Сказал, что Бразилия была на грани коррупционной коммунистической «пучины» и может либо выбрать путь «процветания, свободы, семьи» или «пойти путем Венесуэлы».
Расследование Car Wash закрепило миф о том, что Рабочая партия и все левые коррумпированы (но не правые). Болсонаро расширил этот миф: каждое меньшинство и социальный класс стали мишенью — в его представлении они «коммунисты» и «террористы».
Вспоминается Геббельс — с его основным текстом «Радикализация Социализма», где он выделяет необходимость представления левоцентристов, как марксистов и социалистов, поскольку, как отмечает Стенли, «Средний класс видит в марксизме не столько подавителя национальной воли, сколько главным образом вора их собственности».
Это суть стратегии Болсонаро по демонизации Рабочей партии — и левых в целом. Конечно, стратегия насквозь пропитана фальшивыми новостями — опять отражая то, что пишет Стенли об американской истории: «Вся концепция империи основана на фальшивых сведениях. Вся колонизация основана на фальшивых сведениях».
Правые против левого популизма? 
Хаддад: три недели, чтобы опередить Болсонаро Как я писал в предыдущей статье, левые на Западе похожи на оленя в свете фар, когда речь идёт о борьбе с правым популизмом. Острые умы от Славожа Жижека до Шанталь Муффе пытаются создать альтернативную концепцию — но не способны ввести определяющий неологизм. Левый популизм? Народничество? В идеале это должен быть «демократический социализм» — но никто в пост-идеологической обстановке пост-правды не осмелится и пробормотать смертоносное слово.
Дух правого популизма — прямое следствие возникновения глубокого кризиса политического представительства по всему Западу, политики идентификации, возникшей в виде новой мантры и всеобъемлющего влияния социальных СМИ, которое позволяет — по бесподобному определению Умберто Эко — поднять «деревенского идиота до уровня оракула».
Как мы видели ранее, центральный лозунг правого популизма в Европе является анти-иммигрантским — явно презрительный вариант ненависти в отношении Иных. В Бразилии основная тема, подчеркиваемая Болсонаро, — городская небезопасность. Он мог бы стать бразильским Родриго Дутерте — или Дутерте Гарри: «Сделай мой день, панк».
Он представляет себя Праведным Защитником от коррумпированной элиты (хотя он и есть часть элиты), и ненавидит всё, что политически корректно, феминизм, гомосексуальность, мультикультурализм — все эти непростительные оскорбления его «семейных ценностей».
Бразильский историк говорит, что единственный способ противостоять ему — «переводить» каждому сектору бразильского общества то, как позиции Болсонаро повлияют на них: на «широко распространённое вооружение, дискриминацию, рабочие места и налоги». И это надо сделать менее чем за три недели.
По-видимому, лучшая книга, объясняющая провал левых повсюду в смысле работы со столь ядовитой ситуацией — Le Loup dans la Bergerie Жан-Клода Мише («Волк Среди овец»), опубликованная во Франции несколько дней назад.
Мише выразительно показывает, как глубокие противоречия либерализма начиная с 18 века — политические, экономические и культурные — привели к тому, что он обратился сам против себя и утратил первоначальный дух толерантности (Адам Смит, Дэвид Хьюм, Монтескье). Вот почему мы оказались глубоко в пост-демократическом капитализме.
Эвфемистически называемое западными ведущими СМИ «международное сообщество», элиты, которые с 2008 года сталкиваются с «растущими трудностями в процессе глобализованного накопления капитала», теперь, по-видимому, готовы на всё, чтобы сохранить свои привилегии.
Мише прав, что самой опасный враг цивилизации — и даже жизни на Земле — слепой процесс бесконечного накопления капитала. Мы знаем, куда именно этот неолиберальный Прекрасный Новый Мир нас заведёт.
Единственный противовес— это автономное народное движение, «которое не было бы подчинено идеологической и культурной гегемонии «прогрессивных» движений, которые более трех десятилетий защищали лишь культурные интересы нового среднего класса по всему миру», говорит Мише.
Пока же подобные движения пребывают в области Утопии. Остаётся попытаться излечить грядущую антиутопию — например, поддержать настоящий Прогрессивный Демократический Фронт, чтобы блокировать Бразилию Болсонаро.
Одним из основных моментов моего пребывания в Италии была встреча с Рольфом Петри, профессором современной истории университета Ca Foscari в Венеции и автором крайне насущной работы «Краткая история западной идеологии: критический взгляд».
Охватывая религию, расу и колониализм и проект Возрождения «цивилизации», Петри развёртывает сногсшибательное полотно, показывающее, как именно «воображаемая география «континента», который даже не был континентом, предложила платформу для подтверждения европейского превосходства и цивилизационной миссии Европы».
Во время долгого обеда в маленькой венецианской траттории вдалеке от галопирующих орд, делающих селфи, Петри наблюдал, как Сальвини — предприниматель среднего класса — умело выяснил, как перевести глубокое подсознание, тоскующее по мифической гармоничной Европе, которую не вернуть, во многом как и мелкий буржуа Болсонаро пробудил мистическое возвращение к «бразильскому чуду» во время военной диктатуры 1964-1985.
Любой разумный человек знает, что США погружены в крайнее неравенство «под контролем» беспощадной плутократии. Рабочие США будут продолжать быть по-королевски обманутыми, как и французские рабочие при «либеральном»Макроне. Так же будет и с бразильскими рабочими при Болсонаро. Если позаимствовать у Йитса, какой грубый зверь в этот самый тёмный час крадётся к нарождающейся свободе?
