0
После российской аннексии Крыма в 2014 году отношения между США, Европой и Россией попали в зависимость от ситуации на Украине. Но существовавший в то время однополярный мир сегодня распадается. То, как Европа отнесется к упадку значимости и актуальности США, существенно повлияет на ее будущее, в котором может воцариться мир и процветание, а могут и разразиться разрушительные конфликты. Так уж получилось, что американские политики продолжают видеть в России глобальную угрозу, рассматривая ее через призму внутренней политики. Но Европа, судя по всему, разобралась в этой ситуации, и некоторые лидеры пошли в более правильном и разумном направлении. «Нет сомнений, что мы живем в конце эпохи западного мирового господства, — сказал президент Эммануэль Макрон, выступая перед французскими дипломатами вскоре после закрытия саммита Большой семерки. — Мы привыкли, что миропорядок с восемнадцатого века зиждется на этой гегемонии. Но ситуация изменилась и стала неустойчивой из-за ошибок, допущенных Западом в некоторых кризисах». К столь жесткой оценке французского президента подтолкнуло реалистичное переосмысление текущего состояния отношений между Россией с одной стороны, и США и Европой с другой, а также проистекающих из этого последствий. Большая часть американских СМИ ополчилась на президента Трампа, когда тот 20 августа накануне саммита G-7 в Биаррице сказал, что «было бы гораздо лучше пригласить Россию обратно и сделать семерку восьмеркой». Но когда по сути то же самое заявил Макрон, этому было уделено меньше внимания. 21 августа французский президент сказал, что «России важно возобновить членство» в G-7, откуда она была исключена в 2014 году. (В заявлении Макрона есть одна существенная оговорка о том, что «необходимым предварительным условием» возвращения России в структуры G-8 является решение украинской проблемы на основании Минских соглашений. Многие обозреватели посчитали, что это нереально. Выдвижение этого нереального условия ослабило столь смелое заявление Макрона.) Большинство обозревателей считают, что заявления Трампа и Макрона независимы друг от друга и никак не связаны между собой. Да, два лидера действительно обсуждали вопрос о возвращении России в состав Большой восьмерки к следующему саммиту, который состоится в будущем году, но формально «семерка» этот вопрос не рассматривала, и похоже, что к концу саммита он перешел в разряд гипотетических. Однако, как показало выступление Макрона перед французскими дипломатами, из Биаррица он уезжал с мыслями о России. По мнению Макрона, закат западной гегемонии, в основе которой лежит военное и экономическое господство США, приведет к кончине «европейского цивилизационного проекта», как он называет Евросоюз, если только Европа не сумеет приспособиться к этой новой действительности и не изменит траекторию своих внешних отношений соответствующим образом. «Отчуждение России от Европы — это большая ошибка», — сказал Макрон, добавив, что континент должен переосмыслить эти отношения. «После падения Берлинской стены, — продолжил президент, — мы установили с Россией отношения, основанные на недоверии». Россия, заявил Макрон, «находится в Европе». Далее он предостерег о том, что, если отталкивать Россию, она попадет в объятия Китая. По словам Макрона, Европе надо стратегически осмыслить пути сближения с Россией, не оставляя при этом в одиночестве Украину. Если она не сумеет это сделать, «мы будем поддерживать бесплодную напряженность, а замороженные конфликты сохранятся по всей Европе. Европа останется полем стратегической битвы между США и Россией, а мы будем и впредь пожинать плоды холодной войны на нашей земле». То, что Макрон сделал столь смелое заявление сразу после саммита в Биаррице и после консультаций с президентом Трампом, свидетельствует о скоординированной позиции, а не просто о единичном случае. В этой связи его слова заслуживают более пристального изучения. Макрон решает трудные задачи на двух фронтах. Во-первых, ему надо добиться согласованности и гармонии с американской политической элитой, которая привыкла к идее о мировом господстве США. Во-вторых, ему нужно совершить ловкий маневр между европейской элитой, которая убеждена, что если позволить России продолжить свои действия на Украине, это подорвет европейскую жизнестойкость, и реальностью, заключающейся в том, что сохранение статус-кво с Москвой уничтожит идею европейского единства, которую эта элита якобы отстаивает. Бесплодная напряженность и замороженные конфликты, о которых предупреждает Макрон, это сегодняшняя европейская реальность. Пожалуй, самым наглядным проявлением этой реальности стали бестактные слова командующего американскими ВВС в Европе генерала Джеффа Харригана (Jeff Harrigan) о той угрозе, которую представляет для Европы укрепление российской военной группировки в калининградском анклаве на Балтике. «Если нам придется пойти туда, чтобы уничтожить, например, комплексную систему противовоздушной обороны Калининградской области, у вас не должно быть сомнений, что у нас есть планы таких действий, — заявил Харриган представителям прессы. — Мы готовимся к этому, мы учимся этому. Мы все время продумываем эти планы… и если дойдет до дела, мы будем готовы выполнить задачу». Российская реакция была предсказуемой. Премьер-министр страны Дмитрий Медведев назвал высказывания Харригана «идиотскими», а официальный представитель российского МИД сказала, что Россия расценивает их как угрозу и «абсолютно безответственное заявление». Российское Министерство обороны просто отметило, что «Калининградская область надежно защищена от любых агрессивных планов, разрабатываемых в Европе приезжими американскими генералами». Но даже если не учитывать российские возражения, реальность такова, что заявления Харригана — это в большей степени блеф и намеренное позирование, чем отражение действительности. Попросту говоря, американские ВВС не уничтожили ни одну комплексную систему противовоздушной обороны за 20 последних лет (последней была устаревшая ПВО Сербии, подавленная в 1999 году). Они абсолютно не готовы воевать с равным по силе противником в лице России. В отличие от неравных сражений с Ираком, с талибами, с «Аль-Каидой» и ИГИЛ (запрещенные в России организации — прим. перев.), где господство в воздухе США было гарантировано, за воздушное пространство над Калининградской областью и вокруг нее будет вестись напряженная борьба, а русские не захотят быть пассивными мишенями. У России есть возможность нанести ответный удар по Америке и по ее европейским союзникам, задействовав весь свой набор сил и средств. Поступив таким образом, она выведет из строя систему управления, авиабазы и переломит ситуацию в свою пользу к тому моменту, когда тысячи российских танков и бронемашин начнут наступление, не встречая серьезного сопротивления со стороны войск США и НАТО. Генералу Харригану было бы нелишне ознакомиться с боевым составом и оперативным построением 1-й гвардейской танковой армии и 20-й общевойсковой армии, прежде чем делать аналогичные заявления в будущем. Вопрос о Калининграде сам по себе является прямым следствием конфликта на Украине. Польша и прибалтийские государства воспользовались российской аннексией Крыма и интервенцией в Донбассе, чтобы создать впечатление всеобъемлющей российской военной угрозы Восточной Европе в частности и Североатлантическому альянсу в целом. Но это не соответствует действительности. Простой причинно-следственный анализ указывает на то, что наращивание российской военной группировки в граничащих с НАТО округах является мерой реагирования, носящей в основном оборонительный характер. Тот факт, что в российской военной доктрине подчеркивается быстрый переход от оборонительных к глубоким контрнаступательным действиям, не является виной России. Скорее, в этом виноваты те, кто провоцирует ее на такие действия. Это следствие выхода США из договора по ПРО, развертывания нацеленных против России новых систем противоракетной обороны, а также расширения НАТО с включением в состав организации бывших советских республик Прибалтики. Украина — это бомба замедленного действия. Пока США и Европа выдвигают нереалистичные требования об уходе России из Крыма и о ее согласии на экономическую и политическую переориентацию Украины на Запад, Москва будет вынуждена сохранять статус-кво. А это означает нагнетание обстановки и милитаризацию, которые будут порождать кризисы в Калининграде и других местах. Сами по себе эти действия искусственные, но все может стать слишком реальным. Более того, сохранение статус-кво на руку одной только России. К концу года заработает газопровод «Северный поток — 2», который свяжет российские газовые месторождения с экономикой Германии, и соответственно, всей Европы. Европа станет более зависимой от газовых поставок из России, и кроме того, идущие через территорию Украины старые трубопроводы станут не нужны. Москва, скорее всего, прекратит перекачку газа по этим трубопроводам, лишив Украину платы за транзит на миллиарды долларов, которые поддерживают ее экономику. Никакая «летальная помощь» со стороны США не сможет компенсировать утрату столь важного источника доходов. Таким образом, на Украине будет усиливаться экономическая разруха, порождающая еще больший политический хаос. Такова действительность, с которой Европа связала свое будущее. Это неразумно, и по крайней мере, Макрон это признает. Если ситуацию на Украине пустить на самотек, это приведет к возникновению тех самых конфликтов на земле Европы, которые станут предвестниками провала европейского эксперимента, начатого после окончания Второй мировой войны. Может, западной гегемонии и пришел конец, но зачем вместе с ней гибнуть Европе как важнейшей основе будущего многополярного мира? Нам пока неизвестно, как Европа сумеет выбраться из украинской трясины. Но бесспорно то, что она обязана начать оттуда выбираться. Загрузка...
Загрузка...
