0
Швеция еще не выровняла кривую коронавируса — в том, касается международного внимания, та неуклонно стремится вверх. Шведская модель борьбы с коронавирусом сделала Швецию образцом, вокруг которого разворачивается много споров. «В СМИ всего мира Швеции сейчас уделяется беспрецедентное внимание. На памяти Шведского института пресса никогда прежде так много не обсуждала нашу страну». Об этом Svenska Dagbladet рассказала генеральный директор Шведского института Мадлен Шостед (Madeleine Sjöstedt). Ее организация занимается изучением отношения к нам средств массовой информации со всего мира. Этой весной, когда весь мир выучил слово «карантин», а большинство людей сидят дома, поведение шведов стало горячей темой для иностранных журналистов. Нередко нас приводят в качестве пугающего примера. Шведский институт сообщает, как отрицательно отзываются о нас в итальянских газетах — особое внимание привлекли слова Стефана Лёвена (Stefan Löfven), которые он впервые произнес в интервью Svenska Dagbladet. Он признал, что Швеции не удалось защитить пожилых и что она была плохо подготовлена. Но также Швеция стала образцом для подражания в глазах тех, кто мечтает сейчас о нормальной жизни и смягчении ограничений. Шведский институт констатирует, что в последнюю неделю в прессе начинают высказываться иные мнения: часто звучит вопрос, не окажется ли шведская стратегия более разумной в долгосрочной перспективе. «Шведский эксперимент может быть релевантным для растущих экономик и развивающихся стран, у которых по той или иной причине нет средств на всеобъемлющий карантин», — написала Лондонская школа экономики в приглашении на онлайн-семинар, который прошел на той неделе. Ряд исследователей, в основном так или иначе связанных со Скандинавией, обсудили исключительный путь Швеции, и многие рассказали о потенциальных преимуществах шведской модели, которая основывается скорее на доброй воле, чем на принуждении, и чьи ограничения заходят не так далеко, как во многих других странах. Но не все одобряют шведскую модель реакции на коронавирус. Американский профессор истории Питер Болдуин (Peter Baldwin) указал, что Швеция действует вразрез со своими собственными авторитарными традициями борьбы с заразными заболеваниями, такими как холера и оспа. Конечно, это было очень давно. Но и в 1980-е годы, когда случилась вспышка СПИДа, Швеция тоже была среди тех, кто действовал наиболее жестко. «Так почему же Швеция внезапно стала стать либеральной посреди страшнейшей пандемии столетия?» — задался Болдуин вопросом во время семинара. Конечно, на этот вопрос он не ответил, однако указал, что Швеция, отказавшись от идеи карантина, попала в «необычную» компанию таких стран, как Исландия и Нидерланды — а также Туркменистан, Никарагуа, Белоруссия и Бразилия. То, что мир не пришел к единому мнению насчет шведской модели, не уменьшает к ней внимания. Интерес только вырос, когда на нее начал нападать президент США Дональд Трамп. Именно необычность и спорность шведского ответа на коронавирус и делает Швецию настолько интересной, что Шведский институт едва справляется с обилием информации. Ситуация немного напоминает дни нашего былого величия. Первые годы Улофа Пальме на посту премьер-министра в конце 1960-х и начале 1970-х последовали после рекордных с экономической точки зрения лет. Швеция была одной из богатейших стран мира с высокими налогами и быстро распространяющимся всеобщим благосостоянием. Но не утихали и споры, ведь у шведов была особая внешнеполитическая линия, которая привлекала внимание и вызывала восхищение — а также яростную критику. Швеция была знаменита, о ней все говорили, и социал-демократы называют это время нашим золотым веком. Никогда больше Швеция даже не приближалась к подобному статусу, хотя именно социал-демократы очень к этому стремились. Особенно Стефан Лёвен, который даже запустил несколько проектов под разными этикетками вроде «Шведского обещания» (шведского варианта «Американской мечты») и «Всеобщего рукопожатия». Не забываем и феминистическую внешнюю политику Маргот Валльстрём (Margot Wallström). Кое-что из этого встречало в мире отклик, но ни одному проекту не удалось добиться того, в чем всего за несколько месяцев преуспел коронавирус. Благодаря ему к Швеции вновь прикованы взгляды всего мира. Надежду на новое величие Швеции питают не только социал-демократы. Во время избирательной кампании 2010 года умеренный премьер-министр Фредрик Рейнфельдт (Fredrik Reinfeldt), который с удовольствием флиртовал со сторонниками превосходства шведской общественной идеи, ввел в обиход понятие «Швеция — страна-флагман». В итоге «Новые умеренные» стали даже заявлять, что хотят вернуть Швеции былое величие. В последние годы Швеция оказалась под прицелом международного интереса в связи с критикой по поводу ее миграционной политики. Но, по словам Шведского института, даже высказывание Дональда Трампа по поводу того, что случилось «прошлой ночью в Швеции», в 2017 году не вызвало столько внимания в традиционных СМИ, как сейчас кризис из-за коронавируса. В США говорят об идее американской исключительности, в духе которой утверждается, что США превыше других стран или во всяком случае отличаются от прочих. В Швеции у нас тоже порой возникает это ощущение избранности, а кризис из-за коронавируса совершенно неожиданно превратил Швецию в страну-образец, на которую смотрят все — кто-то с надеждой, кто-то с ужасом. Загрузка...
Загрузка...
