0
Украинский премьер-министр Денис Шмыгаль требует немедленного прекращения строительства балтийского газопровода «Северный поток — 2» и ужесточения санкций против России. «Если „Северный поток — 2" будет введен в эксплуатацию, то Россия увеличит доходы, которыми она, помимо прочего, финансирует свои агрессивные действия против Украины, — предостерег Шмыгаль в беседе с корреспондентами газеты „Хандельсблатт". — То есть, этим газопроводом Европа будет содействовать российской агрессии. Это не может быть в интересах ЕС». Премьер Украины ожидает от встречи министров иностранных дел, на которой ЕС собирается выработать стратегию по России, «решительного и единодушного сигнала в адрес Москвы». Санкции против Москвы должны «не только быть продлены, но и стать в будущем еще более ясными, четкими и прежде всего более жесткими». Шмыгаль поддержал высказывание президента США Джо Байдена, назвавшего российского президента Владимира Путина «убийцей». «Учитывая, что Украина вот уже семь лет отражает российскую агрессию, унесшую за эти годы более 10 тысяч жизней, я могу сказать, что поддерживают эту формулировку Джо Байдена», — сказал премьер-министр Украины. «Хандельсблатт»: Господин премьер-министр, президент США Джо Байден ввел новую манеру в международную дипломатию, назвав главу российского государства Владимира Путина «убийцей». Вы считаете это правильным? Денис Шмыгаль: Геополитическая ситуация в мире сейчас непростая. Кризис с коронавирусом еще более обострил её. Царят соответствующие настроения. Но учитывая, что Украина вот уже семь лет отражает российскую агрессию, унесшую за эти годы более 10 тысяч жизней, я могу сказать, что поддерживают эту формулировку Джо Байдена. — Тем не менее не принято говорить о главах других государств в таком резком тоне. Разве вас не удивила эта формулировка? — Нет, вспомните визит представителя ЕС по иностранным делам Жозепа Борреля в Москву. Тогда Европа в очередной раз увидела подлинное лицо Москвы, то, как Россия относится к Европе и остальной части мира. Это не может не отразиться на отношении цивилизованного мира и, например, Большой семерки, к России. — Вы бы хотели, чтобы Европа и в том числе Германии говорили с Москвой в более жестком тоне? — Прежде всего я хотел бы сначала поблагодарить ЕС и в особенности Федеративную республику за поддержку, которые они оказывают Украине вот уже семь лет, с начала российской агрессии. Введенные санкции предотвратили дальнейшие агрессивные действия по отношению к Украине и очень нам помогают. Поэтому мы считаем, что санкции должны быть не просто продлены. Они должны быть в будущем более ясными, четкими и прежде всего более жесткими. — В какой степени? Какие дальнейшие шаги необходимы, с вашей точки зрения? — Санкции — важное средство оказания влияния, и они могут быть расширены. Российская Федерация должна соблюдать международные обязательства и прекратить агрессию в отношении Украины. Это относится в первую очередь к нарушениям прав украинских граждан в оккупированном Крыму и в Донбассе. Конечно, и в этом случае санкции оправданы и необходимы. — В этот понедельник министры иностранных дел ЕС будут обсуждать стратегию по России. Чего вы ожидаете или, скорее, хотели бы получить от этой встречи? — Решительный и единодушный сигнал в адрес Москвы. Единство ЕС по отношению к российской агрессии усиливает и позиции ЕС как международного игрока. Россия всеми силами пытается разрушить единство стран ЕС, вбивая клин между ними. Мы осознаем, насколько важную роль канцлер Меркель играет в борьбе за единство Европы. — В Германии есть сильное политическое течение, которое не в последнюю очередь из-за преступлений [нацистской Германии] во время Второй мировой войны выступает за более чуткое отношение к России. Эти политики считают, что Запад спровоцировал Москву продвижением НАТО к российским границам. Может быть, Запад действительно зашел слишком далеко? — Нет, я так не считаю. Напротив, если и есть что-то, что может держать Россию в рамках, так это расширение НАТО и санкции. Как вы видите, Украина — независимое европейское государство. России напала на это независимое государство и оккупировала некоторые его территории. Это опасный прецедент для всей Европы. — Вы считаете реалистичным, что аннексия Крыма когда-нибудь будет аннулирована? — Украина никогда не смирится с оккупацией Крыма. Две недели назад мы приняли стратегию возвращения Крыма. Международная платформа по Крыму призвана стать эффективным инструментом деоккупации, которая укрепит международную поддержку в деле возвращения Крыма Украине. — Вы хвалите Меркель за энергичную поддержку. При этом именно канцлер Меркель поддерживает критикуемый Украиной газопроводный проект. США хотят ввести дополнительные санкции против балтийского газопровода. Думаете, еще можно остановить проект на последних метрах? — Я, во всяком случае, на это надеюсь. Ведь если «Северный поток — 2» будет введен в эксплуатацию, Россия получит возможность поставлять газ напрямую по дну Балтийского моря, а не через Украину, и это принесет ей дополнительные доходы, которыми Москва будет, помимо прочего, финансировать и агрессивные действия против Украины. То есть этим газопроводом Европа поддержит российскую агрессию. Это не может быть в интересах ЕС. — Канцлер Меркель подчеркивает, что этот газопровод — не политический проект, а дело частных предпринимателей. Наивно? — Мы считаем «Северный поток — 2» чисто политическим проектом. Существующая газотранспортная системы Украины с пропускной способностью в 140 миллиардов кубометров в год обладает большими резервами: в прошлом году через нее прошло лишь 56 миллиардов кубических метров. Возможно, сначала «Северный поток — 2» и был коммерческим проектом, но в нынешних условиях российской агрессии против Украины проект, бесспорно, имеет геополитическое измерение. Речь идет о безопасности не только Украины, но и всех стран ЕС. Поэтому мы полностью поддерживаем все санкции против «Северного потока — 2». — Европа сопротивляется экстерриториальным санкциям США и обвиняет США в преследовании собственных экономических интересов, потому что они хотят продавать свой сжиженный газ в Европу. Вы понимаете эту позицию? — Повторяю: мы приветствуем все санкции против России и «Северного потока — 2». Речь идет о том, чтобы не дать агрессору России возможности зарабатывать дополнительные деньги, которыми она сможет финансировать агрессию и терроризм. В этом проекте речь идет не только о торговле, это элемент гибридной войны против Украины. — Но Россия зарабатывает деньги и том случае, если продает свой газ через украинский газопровод. В чем разница? — Хочу еще раз подчеркнуть, «Северный поток — 2» — это продолжение гибридной войны Российской Федерации против Украины, он оказывает деструктивное воздействие на украинскую газотранспортную систему. — А сама Украина закупала и соответственно потребляла российский газ в последние годы? — С начала войны на востоке Украины мы получаем наш газ из стран ЕС. У нас больше нет торговых договоров с Москвой о поставках газа. Общий торговый оборот с Россией составляет лишь пятую часть довоенного уровня. Мы не сотрудничаем с Россией. — Но вы покупаете в Европе газ, который, возможно, поступил туда из России. — Этого я исключить не могу. Но мы покупаем газ у наших европейских партнеров. — Не только Украина и США выступают против «Северного потока — 2», но также Польша и Прибалтика. Даже французы относятся к проекту критически. Чем вы объясняете упорство Берлина? — Вероятно, там преобладают экономические интересы. Три аспекта — экономические интересы, геополитика и честные отношения между партнерами — должны быть сбалансированы. Это трудно, и поэтому об этом ведутся дискуссии. — Всегда говорят, что Украина якобы зависит от российских транзитных платежей в размере 3 миллиардов евро. Не мог бы ЕС компенсировать эту сумму и тем самым избавить Украину от финансового шантажа со сторону России? — Во-первых, как я уже сказал, речь идет не только о финансовом вопросе, и российские платежи значительно меньше 3 миллиардов евро. Во-вторых, мы имеем дело с агрессией против суверенного государства. В 1994 году Украина добровольно отказалась от ядерного оружия. В Будапештском меморандуме США. Великобритания и Россия обещали в качестве компенсации защищать Украину от возможной агрессии. Мы положились на это. А сегодня Крым оккупирован, часть Донбасса оккупирована, и мы потеряли жизни людей. В конечном итоге тут речь идет о чем-то большем, чем об экономических интересах. Речь идет о войне. — То есть финансовая зависимость не имеет решающего значения? — Речь идет о трех вещах: во-первых, об окончании российской агрессии. Во-вторых, о выводе российских войск. В- третьих, о воссоединении этих областей с Украиной. Только после этого мы будем готовы говорить об экономических отношениях. — Кому адресованы эти требования? — Эти требования адресованы и нашим партнерам, которые тогда давали нам гарантии. — Не будет ли самым ясным сигналом Москве, если Украина с инвестиционной помощью ЕС переоборудует газопровод «Дружба», по которому сейчас российский газ поступает в Европу, для транспортировки водорода и начнет снабжать им Европу? Это обеспечит вам будущее и независимость от Москвы. — Да, в среднесрочной перспективе это наша цель. Производство водорода и поставки его в Европу, помимо цифровизации нашей экономики, — один приоритетов. Мы ведем интенсивные переговоры об этом с ЕС. Производство водорода даст нам огромный шанс, оно может стать важной отраслью экономики для нашей страны. — Возможно ли переоборудовать газопровод для транспортировки водорода, и если да, то сколько это будет стоить? — Чисто технически это возможно — так говорят эксперты. Нужно будет обновить уплотнители между трубами. Действительно, этот газопровод смог бы сыграть важную роль в «зеленой» энергетике. Запланировано до 2030 года инвестировать около 14 миллиардов гривен (400 миллионов евро) в развитие мощностей украинских газохранилищ. — Украина получает большую поддержку от Международного валютного фонда. Как вы думаете, когда украинская экономика сможет обходиться без этой помощи? — Для нас это не ключевой вопрос. Мы сотрудничаем с Всемирным банком, Европейским инвестиционным банком и МВФ. Мы высоко ценим это сотрудничество. МВФ — это нечто большее, чем просто кредитор, и мы не хотим от него отказываться. Он поддерживает нас и дает советы при проведении реформ. Недавно мы представили стратегию развития нашей экономики до 2030 года. Наша цель — удвоить ВВП к этому сроку. — Это звучит очень амбициозно, особенно во время пандемии. От нее сильно пострадала и украинская экономика. — Да, это амбициозно, но реалистично. Не только наше правительство, но и независимые экономисты придерживаются того же мнения. Мы сравнили нашу ситуацию со странами, побывавшими в таком же положении. В ближайшие пять лет мы будем ежегодно вкладывать в экономику 15 миллиардов евро, мы продолжим приватизацию и проведем пенсионную реформу и не в последнюю очередь проведем либерализацию нашего рынка капитала. Все это будет способствовать росту экономики. — Вы недавно назвали цифровизацию одним из важных аспектов развития. Что конкретно вы имеете в виду? — Мы достигли значительных успехов в цифровизации государственных учреждений. До конца года вся система управления будет полностью работать без бумаги, в электронном формате. Это повысит не только эффективность нашей работы, но и прежде всего борьбы с коррупцией. Мы накопили большой опыт в области киберпреступности — не в последнюю очередь благодаря постоянным кибератакам из России. — Важная тема на Украине — ее вступление в ЕС. Насколько Украина еще далека от этого, с вашей точки зрения? — Решающее значение имеет прогресс в реформах. В борьбе с коррупцией и за утверждение норм правового государства мы должны достичь европейского уровня. Мы над этим интенсивно работаем. Мы ведем переговоры с Брюсселем о соглашении по открытому небу и об общих стандартах энергетического рынка. Прежде всего это относится к интеграции энергосистемы Украины в общеевропейскую энергосистему ENTSO-E. Мы шаг за шагом приближаемся к Европе. — Звучит так, как будто вы как можно скорее хотите попасть в ЕС. — Украина готова стать членом ЕС — мы хотим, чтобы это произошло как можно скорее. Многие украинцы отдали свои жизни в борьбе с Россией за эту идею. — Какие временные рамки вы считаете реалистичными? — Мы хотели бы стать членом ЕС в период от пяти до десяти лет. Это, конечно, зависит не от нас, а от 27 других стран ЕС. Украина стремится также к членству в НАТО. Мы уже сейчас тесно сотрудничаем с НАТО. Генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг ясно заявил, что «двери НАТО для Украины открыты». — Какие препятствия для вступления в ЕС вы видите со стороны Европы? — Никаких принципиальных препятствий я не вижу. Есть две причины, почему мы до сих пор не в ЕС. Мы по-прежнему должны работать над европейскими стандартами, но уверены, что не в последнюю очередь благодаря цифровизации достигнем в этом больших успехов. Во-вторых, внутри ЕС есть страны, скептически настроенные относительно дальнейшего расширения. — Далеко не все восточные европейцы относятся к ЕС так же позитивно, как вы. Прежде всего в Польше и Венгрии ширятся евроскептические настроения. Как вы расцениваете этот процесс? — Я не хочу вмешиваться во внутриполитические дебаты в этих странах. Могу говорить только о своей стране и хочу вас заверить, что подавляющее большинство украинцев настроены проевропейски. Они чувствуют себя европейцами. Это главная мысль, которую я хочу довести до вас. — Господин премьер-министр, сердечно благодарим вас за интервью.
Загрузка...
Загрузка...
