0
Итак, все повторяется снова. По давно известной схеме. Отношения между США и Россией при каждом новом президенте все ухудшаются и ухудшаются в течение всего периода его пребывания у власти. И к концу пребывания очередного обитателя в Белом Доме эксперты объявляют, что так плохо дела не шли еще никогда — ну, со времен холодной войны, конечно. Каждая из сторон оттачивает свой давно уже поистрепавшийся набор обвинений в адрес другой стороны. Новый президент США сообщает, что не будет повторять неправильные шаги своего предшественника в отношении Кремля. Этот новичок порой даже предпринимает кое-какие действия, чтобы показать российскому правительству, что ситуация изменилась и «здесь вам не тут». Часто делается попытка послать России тот «мессидж», что ей лучше бы забыть о временах раздутого чувства собственной важности в мировых делах. А потом, увы-увы, все идет всегда по той же схеме: на первой же личной встрече между главными фигурами российской и американской политики обе стороны перечисляют друг другу грехи своего оппонента и с мрачным видом провозглашают, что США и РФ, несмотря ни на что, могут включаться в осмысленный диалог. Цель этого диалога — поиск возможностей для сотрудничества в областях взаимной выгоды. Вся эта история повторялась столько раз, что иногда у меня возникает ощущение: я мог бы взять свои статьи 2001-го года, 2009-го года или 2017-го года, заменить несколько имен (аккуратно наклеив фамилию «Блинкен» в то место статьи, где стояли имена Колина Пауэлла, Хиллари Клинтон или Рекса Тиллерсона) — и была бы готовая статья о нынешней встрече в Рейкьявике. Со своей стороны, российский министр Сергей Лавров имеет такой большой опыт этого рода разговоров со своими американскими коллегами, что этот церемониал стал его второй натурой. Здесь и стандартные отсылки к «конструктивному» духу переговоров, к необходимости взаимного уважения. Здесь и презентация публике все той же «общей повестки дня» США и России с одними и теми же элементами (вот и здесь стоит отметить, что Северная Корея и Иран были упомянуты в качестве вызывающих озабоченность стран). Но проходит время — и надежды на некий прорыв в отношениях начинают увядать. Просто потому, что наталкиваются на структурные реальности российско-американских отношений. Особенно быстро надежды вянут, когда усиливается такая особенность этих отношений, как готовность их участников (России и США) играть в «игру с нулевой суммой». То есть исходить из того, что выигрыш одной из сторон изначально означает проигрыш другой. В сложившихся условиях любая позитивная динамика в отношениях РФ и США купируется фундаментальными разногласиями. Например, желанием альянса НАТО расшириться и принять такие страны, как Украина и Молдавия. Это тревожит Москву. Равным образом тревожит ее и внешнее вмешательство во внутрироссийские дела: Москва настаивает на том, что это ее суверенное право — управлять Россией так, как она считает нужным. Вот вам уже два важных момента разногласий, а их на самом деле множество. И всюду повторяется одна и та же схема. Очень важный разговор Критически важно для США и России разговаривать друг с другом. А потому очень правильно, что переговоры Блинкена и Лаврова сосредоточились на вопросе стратегической стабильности. Это и вправду самый важный фактор в отношениях США и РФ, если вспомнить, что две эти страны имеют самые впечатляющие на планете ядерные арсеналы. Больше того, лавинообразный спад в отношениях, при котором обе стороны находили в себе силы и дальше накладывать друг на друга наказующие санкции, при этом не забывая разрушать прямые связи друг с другом, — все это очень опасно. Если бы встреча в Рейкьявике хотя бы существенно затормозила этот процесс — это уже сделало бы нынешний саммит важным событием. А нужно для этого не так много: нужно, чтобы некоторые аспекты российско-американских отношений были помещены как бы в изоляцию от политического давления. Именно к этому я призывал, отмечая, что в случае удачи это была бы прекрасная первая встреча Путина с новым президентом в США, очень важная. Очень хорошо, что эта первая встреча проходит в кулуарах Атлантического Совета. Почему? Потому что Арктика — это одна из немногих сфер, в которых Вашингтон и Москва, кажется, продолжают сотрудничать и иметь сходные взгляды. Больше того, Россия и США еще и имеют там общие интересы. Наши страны заинтересованы в следующем: отразить притязания некоторых стран типа Китая, настаивающих на своем статусе «приарктических» государств. Нужно быть твердыми с такими странами уже сейчас, потому что впоследствии члены этого «почти арктического» союза государств будут требовать для себя «своей доли» в региональной инфраструктуре власти. Вот что позитивно: обе стороны согласны, что важно друг с другом разговаривать и создавать совместную повестку дня по поддержанию стратегической стабильности. Посреди все новых санкций США против проекта «Северный поток — 2», дарование временной западной индульгенции от санкций для компании-оператора этого газопровода — это долгожданная пауза. Пауза в порочной циклической цепочке: американские санкции — российская реакция — новые американские санкции. Этот порочный круг не раз накладывался на отношения, характеризуя их все последние несколько лет. Благотворная пауза Теперь у нас есть хотя бы пауза в санкциях, которая может продлиться хотя бы до саммита между Байденом и Путиным в следующем месяце. (Хотя, конечно, временная свобода от санкций, дарованная компании Nord Stream AG может быть мотивирована не столько желанием протянуть оливковую ветвь Кремлю, сколько стремлением США избежать открытого разрыва с немецкой канцлерин Ангелой Меркель — как раз перед саммитами «Большой семерки» и НАТО.) Но временное открытие форточки, глоток свежего воздуха — это еще не крупный сдвиг в отношениях. Настоящий вопрос — готовы ли Байден и Путин хотя бы торговаться. Главный вопрос здесь: насколько администрация Байдена будет готова снизить давление на Россию (давление по поводу Украины, судьбы Алексея Навального и т.д.), если правительство Путина предложит конкретную поддержку некоторым американским инициативам? Причем не только американским планам в отношении Ирана или Северной Кореи, но и вот по какой деликатной теме. При каких параметрах Россия может согласиться на интеграцию в евроатлантические институты некоторых своих соседей по евразийскому пространству? При каких-то условиях тут возможна была бы договоренность. Формулировка компромиссов Еще вопрос: насколько могла бы Россию помочь в формулировке компромиссов — ну, например, компромисса по судьбе Сирии — при которых она могла бы выторговывать уступки от США, действуя от имени своих союзников-клиентов? Увы, пока что статистика по компромиссам [с участием США и РФ] не очень обещающая. Уже несколько лет немецкое правительство пыталось предложить компромисс по «Северному потоку — 2». Смысл компромисса был в том, что взамен за прекращение американского давления на «Северный поток — 2» Россия дала бы гарантии некоего энергетического транзита через Украину. Но пока что этот проект немногих в США вдохновил. Стоит напомнить, что уже в этом месяце, в мае, Блинкен вновь заверил украинское правительство, что официальной политикой США остается прежний курс — курс на предотвращение достройки газопровода. И даже временное изъятие из списка компании-оператора из санкционного списка не похоже, чтобы сильно изменило этот курс. В принципе это возможно: иметь суровый честный разговор и все же находить почву для компромисса. Но давайте не будем ловить журавля в небе. Может быть, амбициозным успехом будет уже сама деконфликтация отношений между США и Россией. Три года назад я написал в журнале «Horizons», что «некоторая напряженность в отношениях США и России неизбежна, а вот дисфункция — недопустима». Далее я написал: «Необходимо найти путь к тому, чтобы хотя бы на время устранять противоречия между этими двумя странами при всей разности в их подходах к международным делам». Посмотрим, станет ли встреча Лаврова и Байдена шагом в этом направлении".
Загрузка...
Загрузка...
