1
Из-за норвежского премьер-министра, социал-демократа, в отношениях с ЕС и НАТО возникла неясность. Говорят, новый премьер-министр Норвегии Йонас Гар Стёре (Jonas Gahr Støre) — любитель напустить туману. И в этом словесном тумане бывает непросто разобрать, что он на самом деле имеет в виду. Например, в одном интервью он заявил, что нефтяной фонд Норвегии, крупнейший инвестиционный фонд в мире, — это политическое явление. Высказывание было понято так, будто новое правительство сделает фонд своим внешнеполитическим инструментом. Однако Стёре хотел сказать вовсе не это. Он лишь имел в виду, что фонд принадлежит норвежскому народу, а правила устанавливает парламент. Но сам он решил, что выразился просто блестяще. На выборах в стортинг (парламент Норвегии — прим. перев.) ветер явно дул слева. Конечно, это нашло отражение и в политике коалиции Рабочей партии Норвегии с норвежской Партией Центра. Государственный сектор экономики вырастет, правила трудовой деятельности станут менее гибкими, а политическое сотрудничество правительства, профсоюзов и работодателей начнет играть более значимую роль. Во внешней и оборонной политике основной курс останется прежним. Но это не исключает определенных перемен или вопросов. Партия Центра выступает против Соглашения о Европейском экономическом пространстве, но в правительстве утверждают, что оно закладывает основу отношений с Евросоюзом. Также Норвегии не следует отказываться от работы в рамках Агентства Евросоюза по сотрудничеству органов регулирования энергетики. Антиевропейски настроенным силам придется довольствоваться выяснением, что Норвегии принесло Европейское экономическое пространство за последние десять лет, и как обстоят дела у соседних стран, не входящих в ЕС. И, похоже, им предстоит услышать, что Европейское экономическое пространство — лучший выбор. Можно было бы начать рассматривать идею членства, но это табу. Политическая платформа правительства подразумевает, что Норвегия не должна пытаться вступить в ЕС, но ей надо активнее отстаивать свои интересы в имеющемся пространстве для маневра. Это может означать разные вещи. До сих пор это во многом подразумевало, что Норвегия на своей обособленной позиции дожидается принятия законов ЕС и затем пытается внедрять их «по-норвежски». Альтернатива — пытаться повлиять на ЕС еще в ходе процесса принятия законов. Короче говоря, не будучи членом ЕС, следовать его курсом. <…> Север — важнейший стратегический регион, интересующий Норвегию. Отношения с Россией определяются понятиями «сдерживание» и «умиротворение». После аннексии Крыма в 2014 году и последующей войны с Украиной прежняя премьер-министр Эрна Сульберг назвала ухудшение положения в области политики безопасности новой нормальностью. Добавьте к этому норвежский образ России как центральной угрозы, включающий в себя наращивание военной мощи, глушение сигналов GPS, кибератаки на стортинг и давление на норвежский суверенитет на Шпицбергене. Новые обстоятельства не отменяют сотрудничество стран-соседей в таких областях, как рыболовство и спасение на море. Но для правительства Сульберг упомянутое выше было препятствием для нормальных отношений с Россией. Рабочая партия не идет на прямой конфликт по вопросам внешней политики (отмена санкций и тому подобное), но риторику предыдущего правительства называет чересчур резкой. Ее собственная риторика гораздо мягче. Не в последнюю очередь это касается лично лидера партии (Йонаса Гара Стёре — прим. перев.), чьим триумфом в должности министра иностранных дел был Договор о линии разграничения морских пространств в Баренцевом море между Норвегией и Россией, заключенный в 2010 году. Теперь диалог расширится. Стёре едва успел вступить в должность, как глава российского МИД Лавров совершил незапланированный визит в Осло на обратном пути с заседания Совета Баренцева/Евроарктического региона в Тромсё. Когда государства, стоящие за Договором ООН о запрещении ядерного оружия, созовут встречу в следующем году, Норвегия, по примеру Швеции, намерена претендовать на статус наблюдателя. Это весьма несвоевременная смена курса. Подписание этого договора идет вразрез с обязательствами Норвегии в НАТО. Ни одна страна НАТО так не поступила. Альянс настроен сохранять право на владение ядерным оружием, пока оно есть у других государств. Ядерное оружие — неизбежное зло. Но Стёре прежде заявлял, что он как глава МИД Норвегии выступал за то, чтобы начать процесс запрета, и утверждал, что текст договора был бы составлен в соответствии с требованиями НАТО, если бы правительство Сульберг не вышло из переговоров. Все вместе это не помогает развеять туман.
Загрузка...
