0
В сегодняшнем геополитическом дискурсе доминирует тема растущей многополярности — в отличие от времен 30-летней давности, когда в мире главенствовали две сверхдержавы: США и бывший СССР. По сути дела, в первой половине XX века, когда некогда великие империи, такие как Российская, Османская, Австро-Венгерская, Британская и Французская, превратились в демократии современного типа, социалистические республики и коммунистические диктатуры, мир стал свидетелем масштабного геополитического преобразования. Это преобразование продолжается, и оно особенно очевидно и примечательно в случае с Китаем. До относительно недавнего времени внешнеполитический аппарат США отказывался признавать довольно неожиданный подъем Китайской Народной Республики (КНР) в качестве почти сверхдержавы, наблюдаемый в последние полтора десятилетия. Вплоть до 2016 года, когда президентом был избран Дональд Трамп, сменявшие друг друга администрации США (независимо от правящей партии) преуменьшали растущую стратегическую и военную мощь Китая. Резкое и запоздалое осознание экономической и военной мощи Китая способствовало (по крайней мере, отчасти) выводу войск США из Афганистана и Ирака и перераспределению большего количества ресурсов в Индо-Тихоокеанский регион для противодействия агрессивному поведению Китая. Многие аналитики связывают внезапный подъем Китая с его значительным экономическим ростом, ориентированным на экспорт, и уверенным руководством Си Цзиньпина. Однако одним из важнейших факторов, обеспечившим растущую стратегическую гегемонию Китая, о котором редко говорят, является его беспрецедентная готовность и стремление учиться на ошибках СССР. КНР и ее лидеры обратили особое внимание на стратегические ошибки, которые в конечном итоге привели к распаду Советского Союза три десятилетия назад. Эти ошибки можно разделить на три категории. Толерантность по отношению к либеральным ценностям граждан В середине 1980-х годов Михаил Горбачев, тогдашний генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза, а затем президент СССР, выступал за глобализацию российской экономики и управляемую либерализацию политики страны — политики, реформы в рамках которой получили известность соответственно как гласность и перестройка. В результате этих реформ российский народ (взгляды многих из представителей которого были ограничены социалистическими представлениями о жизни) внезапно оказался под влиянием западного потребительского образа жизни, гражданских свобод и свободы мысли и выражения. В некоторых слоях населения либерализацию в СССР воспринимали как признак слабости, создающей благодатную почву для дестабилизации политической обстановки и этнонационализма, а также враждебного отношения к коммунистической централизованной системе управления. Что же касается Китая, он очень строго контролирует распространение информации и ограничивает свободу слова как на цифровых, так и на нецифровых платформах. Поэтому неудивительно, что Китай даже сегодня не пускает на свою цифровую территорию сеть «Фейсбук», поскольку руководство страны считает эту платформу неконтролируемым инструментом свободы слова и самовыражения. Кроме того, Коммунистическая партия Китая (КПК) запустила знаменитый «Великий китайский файрволл» — межсетевой защитный экран, целью которого является постоянное наблюдение за всем китайским интернетом. Система глубокой проверки пакетов (DPI), то есть, глубокой фильтрации трафика, позволяет спецслужбам КПК читать и подвергать цензуре личную электронную переписку, сообщения и любые другие формы цифровой связи. Еще одним важным шагом в этом конкретном направлении является недавно принятая политика КПК в отношении персональных данных. Провальная государственная экономическая политика Когда холодная война вступила в свою заключительную фазу, социалистическая экономическая модель СССР оказалась на грани краха из-за высоких издержек, связанных с опосредованными войнами, колебаний цен на нефть и природный газ и ограниченных возможностей увеличения государственных налоговых поступлений. Тяжелая экономическая ситуация также способствовала недовольству населения социалистической моделью экономического развития и связанными с ней различными лишениями. Что же касается Китая, то после своих прежних неудач в виде провального «Большого скачка» 1950-х годов, он перешел на более высокий путь экономического роста, приняв последовательную стратегию «государственного капитализма». Экономические реформы, проведенные Дэн Сяопином (Deng Xiaoping) в конце 1970-х годов, заложили прочную основу и в конечном итоге привели к вступлению Китая в 2001 году во Всемирную торговую организацию в качестве «нерыночной экономики». Извлекая уроки из экономических ошибок СССР, Китай воспользовался своим вступлением в ВТО скорее для того, чтобы стать мировым производителем потребительских товаров, используя практику демпинга, предоставляя китайским компаниям неустанную государственную поддержку, благодаря которой они создали гигантские производственные базы, осуществлять контроль за ценами и поддерживать намеренно слабую систему защиты интеллектуальной собственности. В отличие от СССР, Китай скрывал свои истинные геополитические амбиции, чтобы добиться стратегической поддержки и уступок от разных стран, особенно от США и европейских государств. Тесная связь китайской экономики с экономиками других стран и ее сильный внутренний рынок сегодня сводят на нет любые скоординированные международные усилия по сдерживанию геополитических амбиций Китая. Китай наращивает свою мощь в области производства полупроводников, компьютерных микросхем, добычи редкоземельных элементов, квантовых вычислений и искусственного интеллекта, чтобы сохранить свои стратегические позиции по отношению к США. Участие в опосредованных конфликтах Как США, так и СССР использовали прокси-войны в качестве стратегического инструмента для распространения своих идеологий во всем мире. Эти опосредованные войны велись почти в каждом географическом регионе. США, как высокоиндустриальная и капиталистическая экономика, были в состоянии справиться с экономическими издержками на ведение этих прокси-войн в отличие от СССР, экономика которого находилась в сложном положении из-за необходимости финансировать конкурентоспособные вооруженные силы. После своей короткой войны с Вьетнамом в 1979 году Китай в опосредованных войнах, требующих значительных вложений материальных средств, не участвовал. Учитывая ошибки СССР, Китай постепенно создает инструменты и механизмы для ведения нетрадиционных или гибридных войн в виде кибератак и информационной войны, которые зачастую трудно доказать с точки зрения страны, с территории которой они ведутся. В продвижении экспансионистских притязаний Китая на Южно-Китайское море особенно конструктивной оказалась стратегия строительства насыпных островов. Короче говоря, Китай, извлекая уроки из ошибок СССР, совершенных во время холодной войны, в тактическом плане очень тщательно маскирует свои «бреши» — будь то в Синьцзяне, Тибете, Гонконге или Тайване, преследуя свои более широкие стратегические цели. Поэтому другие государства, особенно соседи Китая и другие заинтересованные страны, такие как США, поступили бы целесообразно, если бы они учли прекрасную способность Китая приспосабливаться на основе ошибок других социалистических и коммунистических республик. К тому же, понимание этого может в значительной степени помочь этим странам выработать эффективные стратегические меры в ответ на агрессивное поведение Китая.
Загрузка...
