0
Не только США считают себя исключительной державой и необходимой силой, действующей во благо всего мира. Как пишет австралийское издание The Conversation, Россия утверждает то же самое, и подобное чувство основывается на многовековой истории, а также играет ключевую роль в том, как сегодня Россия видит себя на фоне всё более напряжённых отношений с НАТО и Западом. Америка не одинока в попытке представить себя исключительной державой и необходимой силой, действующей во благо всего мира. Как пишет издание The Conversation, Россия утверждает то же самое, и подобное чувство основывается на многовековой истории, на протяжении которой она побеждала агрессоров, и это чувство играет ключевую роль в том, как Россия видит себя на фоне всё более напряжённых отношений с НАТО и Западом. Автор статьи пишет, что для России её триумфальная победа над Германией во Второй мировой войне является столпом национальной идентичности, однако люди вне России не часто осознают, что вера России в свою особую роль как спасителя цивилизации от исторических злодеев на самом деле возникла раньше этой войны. В 1812 году Наполеон вторгся в Россию, но в конечном итоге его армия была разгромлена. Эта потрясающая победа позволила России возглавить коалицию союзников, освободившую Европу от власти французского императора. Эта военная кампания завершилась в 1814 году, когда русские заняли Париж. И хотя окончательное поражение Наполеон потерпел в битве при Ватерлоо в 1815 году, русские настаивают на том, что именно они нанесли ему смертельное ранение. «После наполеоновских войн в российском обществе разверзся настоящий вулкан патриотических чувств. В его эпицентре находилось широко распространённое представление о том, что Россия спасла Европу. Более того, ни одна другая страна не смогла бы в одиночку отразить агрессию Наполеона и разгромить его армию, казавшуюся когда-то непобедимой. Обычно жители Западной Европы пренебрежительно относились к русским, считая их дикими и варварами, однако в тот момент они, русские, наконец, получили возможность изменить представление о своей репутации», — пишет австралийское издание. И гордость этой победой, продолжает The Conversation, заставила многих писателей и интеллектуалов в XIX веке углубиться в историю своей страны в поисках доказательств этой исключительности. Данный поиск заставил их обратиться к XIII веку, когда монголы вторглись в Европу. Монголов называли «божьей карой», но их войска не продвинулись дальше Восточной Европы, что позволило русским несколько веков спустя утверждать, что они проливали свою кровь, защищая остальную часть Европы от страшной угрозы. Интеллектуалы привлекли и последующие вторжения для подкрепления своих аргументов по поводу исключительности. В XVI веке крымские татары двинулись на север и превратили Москву в пепел. В XVII веке поляки сделали то же самое, и, кроме того, они посадили на престол своего царя и убили главу Русской церкви. В XVIII веке вторглись шведы, однако они были разбиты Петром Великим. «После агрессии Наполеона в XIX веке вера в необходимую роль России утвердилась и распространилась на представителей всего политического спектра. От Фёдора Достоевского, настроенного крайне консервативно, до ленинского идола, радикального революционера Николая Чернышевского — все они наградили свою нацию родословной, в соответствии с которой Россия воспринималась как защитница цивилизации. И нападение Гитлера зацементировало миф об исключительности России», — отмечает автор статьи. По его мнению, данное наследие также подпитывает национальный нарратив, охватывающий многие века, и для него характерны не только эпические масштабы, но и эпическая убедительность, способная служить разным целям. На это наследие можно сослаться, как только Россию начинают представлять в качестве агрессора: подобный подход позволяет обеспечить презумпцию невиновности, независимо от предпринимаемых шагов. Кроме того, это помогает подтверждать подозрительное отношение России к другим странам. Подобное подозрение в отношении Запада подкрепляется ещё и тем, что, помимо количества вторжений, приводится следующее обстоятельство — в качестве агрессора часто выступали коалиции наций, принимавшие участие в коллективном заговоре против России: в составе наполеоновской армии были поляки, итальянцы и немцы, тогда как венгры, румыны и другие народы воевали на стороне Гитлера. Вот почему НАТО после расширения и продвижения к российским границам может рассматриваться так, что Европа в очередной раз объединяет свои силы против России. Также обращение к этому наследию отвечает стремлению Кремля сохранить централизованную власть, поскольку в гиперпатриотическом климате, созданном с его помощью, политических оппозиционеров можно назвать предателями, а иностранные организации на российской территории легко переименовать в иностранных агентов. «Только война позволяет русским говорить о том, что они, находясь в центре потрясающих мир событий, всегда выступают на стороне добра и всегда оказываются победителями. Ничто не обеспечивает такую же поддержку, как попытка сделать Россию вновь великой после развала Советского Союза», — заключает издание.
