0
Международное осуждение, которое навлекла на Россию аннексия Крыма в марте 2014 года, остается крайне неприятным для этой страны фактором. Владимира Путина по-прежнему возмущает сделанное в ноябре 2016 года заявление Международного уголовного суда (МУС), согласно которому «существуют здравые и разумные основания полагать», что в украинских регионах Крым и Донбасс «совершалось или совершается преступление, подпадающее под юрисдикцию суда». После того, как МУС это заявил, разгневанная Россия из него вышла. Лицам и компаниям, связанным с захватом Крыма, продолжают угрожать санкции. Следователи ООН собирают документированные свидетельства о произвольных задержаниях, пытках, похищениях и политических убийствах в оккупированном Крыму. Путин видит в каталонском референдуме возможность убедить Европейский Союз, НАТО и ООН, что пора признать Крым частью России и перестать ворошить прошлое. В конце концов, деловые и политические круги Европы недовольны текущей ситуацией и поговаривают, что уже прошло четыре года и пора снова вести дела с Россией, как раньше. Россия воспринимает Каталонию как очередное непредусмотренное последствие признания НАТО в 2008 году независимости Косово от союзной России Сербии. При этом об этнических чистках, которые Сербия устраивала в Косово до его отделения, Москва предпочитает не упоминать. По версии России, Косово открыло ящик Пандоры для борцов за независимость, и Каталония стала очередным примером этого. Мир охватила волна движений за самоопределение — в Косово, в курдской части Ирака, в Шотландии, в Крыму, в Квебеке, а теперь и в Каталонии. Почему же на этом фоне страдать от санкций должны только Крым и Россия, к которой он присоединился? Как обиженно заметил один российский политолог, Запад «не имеет права поучать Россию». В конце концов, не могут же западные страны наказывать за не нравящийся им исход референдумов и награждать за нравящийся. Россия утверждает, что мартовский референдум 2014 года в Крыму ничем не отличался от других движений за самоопределение — таких, как каталонское. Согласно российской версии событий, голосование в Крыму было спонтанно организовано патриотически настроенными крымскими законодателями, которых встревожил захват власти в Киеве национал-экстремистами и неонацистами. Референдум прошел без происшествий и без открытого влияния российских сил специального назначения. «Официальные» его результаты, на которые часто ссылается западная пресса, продемонстрировали, что аннексию поддержали 97% проголосовавших при исключительно высокой явке в 87%. Таким образом, уверяет Москва, хотя процедура, возможно, была не идеальной, но итоги в любом случае не вызывают сомнения. Тогда зачем же нужна вся эта шумиха? Эту версию Россия уже четыре года навязывает и своей внутренней аудитории, и зарубежной. Однако память у людей не слишком долгая, поэтому мало кто вспоминает, как на самом деле происходила аннексия Крыма — хотя все ее этапы задокументированы. Российский спецназ захватил здание крымского парламента ночью 27 февраля 2014 года. Установив для обороны здания пулеметы, российские войска впустили внутрь пророссийских делегатов, которые и проголосовали за референдум о присоединении к Российской Федерации. Если кто-то в этом сомневается, напомним, что российский спецназ снял о захвате крымского парламента учебный фильм, который можно посмотреть на YouTube. Более того, сам Владимир Путин публично признал в марте 2015 года, что он приказал «начать работу по возврату Крыма» на ночном заседании 22 февраля. То есть, что бы ни утверждала Россия, процесс аннексии Крыма начал Путин, а вовсе не крымский народ. Фактически, новым лидером Крыма, назначенным российским спецназом, стал мелкий жулик, партия которого на предыдущих выборах набрала всего 4%. Версию о якобы повальном голосовании за аннексию опроверг даже путинский Совет по правам человека, разместивший на сайте president-sovet.ru отчет, который противоречил «официальным результатам выборов. В этом документе, вскоре удаленном из интернета, совет оценивал результаты референдума 16 марта следующим образом: «В Крыму, по разным данным, за присоединение к России проголосовали 50-60% избирателей при общей явке в 30-50%». Это означает, что, по мнению Совета по правам человека, явка не доходила до порога в 50%, преодолеть который обычно требуется для серьезных перемен — таких, как обретение независимости. От 50% до 60% «за» — это также далеко не «официальные» 97%. Вдобавок Россия предпочитает умалчивать о том, что Косово, Каталония, курдская часть Ирака, Шотландия и Квебек голосовали именно за независимость, а не за переход из юрисдикции одной страны (Украины) в юрисдикцию другой (России). На дипломатическом фронте Россия провозгласила события в Каталонии «внутренним делом» Испании и заслужила благодарность Мадрида, назвав референдум «незаконным». Единственное, с чем она не согласна — это избыточное применение силы Испанией против каталонских избирателей. Москва изображает из себя образец нейтралитета и призывает Испанию и Каталонию найти взаимоприемлемое решение. Сложная игра, которую ведет Россия в связи с происходящим в Каталонии, должна придать новый импульс российской кампании, направленной на то, чтобы заставить Запад забыть об аннексии Крыма. Одновременно Москва надеется восстановить былой энтузиазм россиян по поводу «возвращения Крыма на Родину» — настроения, символом которых был лозунг «Крым наш». К тому же для России важно ослаблять европейское единство, а независимость Каталонии от Испании по нему серьезно бьет. Путин надеется, что в Каталонии дело закончится некрасивым разводом, который погрузит европейский эксперимент в хаос. А сам он тем временем рассчитывает, прикрываясь нейтралитетом, добиваться, чтобы ему простили аннексию Крыма.
