0
Журналист El País проехался по Транссибирской магистрали и решил поделиться своими впечатлениями с читателями. Среди прочего его удивил «очень европейский» Екатеринбург. Кроме того, он отметил пунктуальность российских поездов и «бесконечные» лесные просторы России. Покидая нашу страну, он остался доволен тем, что «претворил в жизнь свою мечту». Журналист El País Хоакин Майордомо рассказал о своей «транссибирской авантюре» — поездке по Транссибу. На первом этапе он отправился из Москвы, с Ярославского вокзала, в Екатеринбург. «Екатеринбург — наш пункт назначения на первом этапе Транссиба: впереди 1814 километров, которые мы преодолеем за 28 часов, ведь за пунктуальность поездам в России можно ставить 10», — пишет автор. Как поясняет журналист, он купил билет для путешествия «вторым классом» — в купе для четырёх человек. У входа в вагон его встретила «безупречно одетая provanitsa», которая проверила у него документы и пропустила в вагон. Майордомо указывает, что проводница в России выступает сразу и как контролёр, и как охранник, и как уборщица. В вагоне едут только россияне. И это, пишет автор, нормально, поскольку Транссибирская магистраль — это торговый маршрут и практически единственное, что объединяет восток и запад страны: территорию между Москвой и Тихим океаном. Купе, в котором ехал журналист, было, по его словам, скромным и чистым. Работал кондиционер. Цена за билет составила почти €100. «Как нам показалось, дёшево, с учётом расстояния и качества обслуживания», — отмечается в статье. «Мы выехали ровно в четыре вечера… Ни одной минуты задержки! Сразу же появились деревья, которые перекрыли обзор, мешая наблюдать за пейзажем за пределами этого зелёного туннеля, через который мы въехали в лес. Такой была вся дорога: непроницаемые для взора заросли деревьев на бесконечной равнине», — констатирует автор. Он отмечает, что время от времени появлялись то озеро, то река, то болото, то деревенька. Все дома были одинаковыми: скромные, деревянные, без особых украшений. «Ни многоквартирных домов, ни высоток, ни церквей. Дорожное покрытие на улицах — земля, и редко можно увидеть проезжающую машину», — говорится в статье. Поезд делал остановки каждые два-три часа, и так на протяжении всей поездки. Однако нельзя было сказать, что он часто останавливался. «Иногда мы проезжали, не останавливаясь, по 200—300 километров, но расстояния здесь такие огромные, что даже экстраординарное начинает казаться нормальным», — указывает Майордомо. На остановках люди выходили на платформу, чтобы размять ноги и купить безделушки для детей, еду и напитки, сувениры или местные ремесленные изделия. Торговлей у поездов в основном занимаются женщины. Проводницы стоят у входа в вагон и следят за тем, чтобы никого не забыли на очередной остановке. Наконец поезд прибыл в Екатеринбург. «Екатеринбург нас удивил. Мы ожидали увидеть скучный провинциальный город, а он оказался крепким и полным жизни. Рекламная колониализация охватила всё. Деловые предложения сыплются с афиш и гигантских светящихся экранов, которые разрывают ночную тьму. Мы думали, что на пороге Сибири мы окажемся в пустыне, а оказались в четвёртом по величине городе России с населением 1,5 миллиона человек. Причём в очень европейском городе!» — подчёркивает автор. Екатеринбург при этом имеет несколько мифический характер, отмечается в статье. Именно в этом городе большевики расправились с царём Николаем II и его семьёй. Журналист El País пишет, что во время визита в этот город он посетил Храм на Крови, который возвели на месте, где была убита царская семья. При этом в Екатеринбурге есть такое странное и одновременно потрясающее и любопытное для туристов место, как бандитское кладбище, расположенное посреди густого соснового леса. «Таковы противоречия России: эта страна выставляет напоказ своих героев революции, статуи которых стоят на крупных улицах, названных в их честь, и при этом практикует самую жестокую форму капитализма и стимулирует очередной подъём религиозного пыла», — указывает Майордомо. Далее журналист El País на поезде Москва — Пекин отправился в Иркутск. Он признаёт, что его самого и людей, с которыми он путешествовал, тревожило то, как им удастся перенести «такой длинный этап». «Поскольку пейзаж был предсказуем: бесконечные леса», — сетует автор. Лишь иногда внезапно появлялись сельхозугодия, деревни, домашние животные и «всегда многоводные» реки, такие как Ишим, Обь, Енисей, рядом с которыми расположены города с «непроизносимыми названиями»: Новосибирск, Красноярск. Эти города запомнились журналисту El País десятками дымящихся труб, заброшенными заводами, горами металлолома и «ангарами между паутиной мёртвых дорог». «Provanitsas как всегда начеку и обращают внимание на любой инцидент. Время идёт, — пишет автор. — Пассажиры прогуливаются, ходят в ресторан, делают себе чай, пользуясь кипячёной водой из самовара, который стоит в каждом вагоне, возвращаются на свои места и вновь смотрят в окно… Сколько же, сколько же тут деревьев!» В конце концов поезд прибывает в Иркутск — мифический сибирский город, «столицу ссыльных». Мемориальные доски здесь на каждом углу, утверждается в статье. Разукрашенные трамваи разваливаются на части от старости. Стоят памятники Ленину, Марксу, императору Александру, художникам и деятелям культуры, генералам, одержавшим победу в давних войнах. Город расположен на перекрестье дорог, проходящих в районе Байкала, причём именно это озеро, содержащее пятую часть мировых резервов пресной воды, придаёт экзотичности Иркутску. Далее Хоакин Майордомо отправляется в столицу Монголии Улан-Батор по Трансмонгольской магистрали. Поезд на этот раз оказался китайским, причём он был совсем не похож на аккуратные российские составы. «Прощайте, provanitsas, мы будем по вам скучать! — пишет с горечью автор. — Ленивый молодой человек, который отвечал за вагон, с неохотой вытирал пол грязной шваброй. Что за поездка! Локомотив ревел на поворотах, рельсы скрежетали. Стук колёс усыплял». Пейзаж сменился. Исчезли деревья, и началась сухая, пыльная земля. Поезд проезжал мимо странных населённых пунктов, например, мимо впечатляющего Улан-Удэ, «погребённого в металлоломе» города с заброшенными после перестройки заводами. Затем начали появляться холмы, обширные луга, которые терялись за горизонтом. Это была степь, констатирует автор. Пересечение границы между Россией и Монголией имеет свои ритуалы, отмечается в статье. «Вначале русские контролируют даже воздух, которым ты дышишь, а потом то же самое делают монголы», — иронизирует журналист. Проверка документов на границе длилась четыре часа. Уже в полночь поезд вновь тронулся в путь. Первое, что увидел автор статьи в Монголии, — это зелёные равнины, усеянные юртами. Далее состав прибыл в монгольскую столицу Улан-Батор, которая, как утверждает Майордомо, является «самым загрязнённым городом в мире». В нём живёт больше миллиона человек, при этом он усеян высотками, а пробки на дорогах — дело обычное. Ночью из-за обилия световой рекламы перед глазами путешественников предстаёт «нереальное» зрелище, так что туристу даже может показаться, что он находится в Нью-Йорке. В завершение журналист El País пишет, что после Улан-Батора отправился в Китай, довольный тем, что смог «претворить в жизнь свою мечту».
