0
На фоне все более близкой военной победы в Сирии Владимир Путин стремится установить там свой мир. Его заявление о выводе «значительной части» развернутых в стране российских сил вызывает тем больший скепсис на Западе, что президент России уже делал в марте 2016 года такое обещание, которое так и не получило продолжения на практике. По его собственному признанию, авиабаза Хмеймим и военно-морская база в Тартусе должны продолжить работу. Как бы то ни было, все это не отменяет символизма заявлений российского лидера, который отметил 11 декабря победу в Сирии вместе с Башаром Асадом перед тем, как отправиться в Каир на встречу с маршалом Ас-Сиси и в Анкару на переговоры с Реджепом Тайипом Эрдоганом. Москва вновь стала ключевым игроком на Ближнем Востоке. Нынешние события ставят точку в упадке влияния Кремля, который начался еще до падения берлинской стены, в середине 1970-х годов, когда Египет президента Садата выдворил советских консультантов и перешел в западный лагерь. Несмотря на внутренние проблемы и ВВП, который теперь уже ниже итальянского, путинской России удалось вернуть себе заметное место. Москва вновь готова провести вмешательство вдали от своих границ, когда на кону стоят ее интересы, а также проявляет достаточно ответственности для поиска дипломатического выхода из региональных кризисов. Ее сила особенно бросается в глаза на фоне слабости Запада и в первую очередь США, чья стратегия в регионе отличается сильнейшим непостоянством. Москва развивает политику в Ливии и налаживает отношения с Саудовской Аравией, принимая у себя короля Салмана, но не отказывается от альянса с Ираном, другим главным покровителем Дамаска. По сравнению с Западом, которого он обвиняет в попытках устроить смены режимов в угоду собственным «ценностям», российский лидер предстает поборником альтернативного миропорядка, в чьих рамках защита государственного суверенитета становится в первую очередь алиби для сохранения существующих режимов. Даже самых что ни на есть кровавых.
Неустойчивый успех Летом 2013 году Путин записал на свой счет первый успех с предложением о ликвидации сирийского химического арсенала под эгидой ООН. Тем самым он открыл путь к отступлению Бараку Обаме, который, несмотря на установленную им самим красную линию, не горел желанием начать удары по режиму, использовавшему газ зарин против собственного населения. В сентябре 2015 года российское военное вмешательство (первое с окончания холодной войны за пределами постсоветского пространства) спасло Башара Асада. России удалось изменить расклад сил, раздавив мятежников под предлогом борьбы с терроризмом: джихадисты «Исламского государства» (запрещенная в России террористическая организация — прим. ред.) никогда не были ее главной целью. Как бы то ни было, этот успех весьма хрупок, что объясняет страх увязания и необходимость найти дипломатическое решение. Несмотря на относительный успех сформированных вместе с Ираном и Турцией «зон деэскалации», России не удается запустить настоящий политический процесс. Намеченный в Сочи Конгресс сирийского народа уже трижды откладывался. Стоимость восстановления страны оценивается в 200 — 400 миллиардов евро. Для этого необходимы капиталы Запада и в первую очередь Европы. Могут они повлиять и на то, чтобы дипломатическая инициатива завершилась настоящим переходным процессом, а не повторным утверждением режима, как того хотелось бы Москве. Но хватит ли у них на то воли?
