0
Большинство американцев были шокированы многочисленными заявлениями о беспрецедентных атаках России на политическую систему США, однако, по словам ветеранов разведки и учёных, специализирующихся на изучении специальных операций, ситуация далеко не однозначная. Как пишет The New York Times, возможная российская операция 2016 года — это всего лишь соответствующая требованиям киберэпохи версия стандартной американской практики, которую США применяли на протяжении нескольких десятилетий и проводят сейчас. 13 февраля главы американских разведывательных агентств предупредили комитет сената по делам разведки о том, что Россия, по всей видимости, готовится применить на промежуточных выборах 2018 года весь свой арсенал, который она использовала в 2016 году. Затем 16 февраля специальный прокурор Роберт Мюллер опубликовал обвинительное заключение, в котором он назвал имена 13 россиян и три российские компании, принадлежащие бизнесмену, тесно связанному с Кремлём, и подробно изложил детали трёхлетней операции, в рамках которой соцсети были использованы для проведения атак на Хиллари Клинтон, для поддержки Дональда Трампа и для того, чтобы посеять раздор в США. Как пишет The New York Times, большинство американцев были по вполне понятным причинам шокированы тем, что, с их точки зрения, является беспрецедентной атакой на политическую систему. Однако ветераны разведки и учёные, занимающиеся изучением специальных операций, придерживаются иной точки зрения. «Если вы спросите офицера разведки, нарушили ли русские правила и совершили ли они нечто ужасающее, вам ответят, что нет, вовсе нет. США абсолютно точно проводили подобные операции влияния в других странах, и, я надеюсь, мы продолжим их проводить», — говорит Стивен Холл, который проработал 30 лет в ЦРУ, где отвечал за российские операции. Лок Джонсон, который начал свою карьеру в разведке в 1970-х годах, будучи членом комитета сената по делам церкви, с расследования действий ЦРУ, утверждает, что российская операция 2016 года — это всего лишь соответствующая требованиям киберэпохи версия стандартной американской практики, которую США применяли на протяжении нескольких десятилетий в те моменты, когда им нужно было повлиять на исход выборов в других государствах. «Мы занимались этим с момента создания ЦРУ в 1947 году. Мы использовали постеры, памфлеты, растяжки и так далее. Мы распространяли ложную информацию в иностранной прессе. Мы использовали то, что британцы называют «кавалерией короля Георга», то есть чемоданы с деньгами», — говорит Джонсон. Как продолжает издание, отход США от их демократических идеалов порой оказывался гораздо более значительным по сравнению со всем вышеперечисленным. ЦРУ помогло свергнуть избранных лидеров в Иране и Гватемале в 1950-х годах и поддержало бурные государственные перевороты в нескольких других странах в 1960-х годах. Оно организовывало заказные убийства и поддерживало жестокие антикоммунистические правительства в Латинской Америке, Африке и Азии. Но в последние несколько десятилетий, по словам Холла и Джонсона, вмешательства России и Америки в выборы иностранных государств не были равносильными в нравственном отношении. Вмешательства Америки в основном были направлены на оказание помощи неавторитарным кандидатам, которые выступали против диктаторов, и на поддержку демократии. Россия же гораздо чаще вмешивалась для того, чтобы подорвать основы демократии или поддержать авторитарный режим. По словам Холла, ставить Америку и Россию в один ряд — «это как утверждать, что копы и бандиты одинаковы, потому что и у тех, и у других есть оружие. Мотивация имеет значение». Как отмечает автор статьи, упоминания об истории вмешательств в выборы, как правило, полностью отсутствуют в потоке репортажей о вмешательстве России в американские выборы и о расследовании степени причастности к нему предвыборного штаба Трампа. Это является своего рода напоминанием о том, что российская кампания 2016 года, по сути, была традиционной шпионской операцией — просто с применением новых технологий. Кроме того, она является отражением тех масштабных течений истории, которые обуславливали вмешательства американцев в выборы в период холодной войны и которые обуславливают действия России сегодня. Научный сотрудник Carnegie Mellon Дов Левин посчитал количество тайных и открытых операций по оказанию влияния на исход выборов в иностранных государствах. Он обнаружил, что с 1946 по 2000 год США провели 81 операцию, а Советский Союз или Россия — 36 операций, хотя список операций России нельзя считать полным. «Я вовсе не оправдываю то, что русские сделали в 2016 году. Владимиру Путину нельзя было вмешиваться таким образом. Однако те методы, которые они использовали, являются просто цифровой версией тех методов, которые США и Россия использовали на протяжении нескольких десятилетий: взлом кабинетов в штаб-квартирах партий, вербовка секретарей, внедрение информаторов, передача информации и ложной информации газетам», — говорит Левин. Выводы Левина подчёркивают, насколько обычным было вмешательство в выборы для США. Основы подобных вмешательств были заложены в Италии, где с 1940-х по 1960-е годы США поддерживали некоммунистических кандидатов. «Мы доставляли чемоданы с деньгами определённым политикам, чтобы покрыть их расходы», — рассказал в своём интервью 1996 года бывший офицер ЦРУ Марк Уайт. Скрытая пропаганда тоже служила одной из основ таких вмешательств. Ричард Бисселл, который руководил деятельностью агентства в конце 1950-х и начале 1960-х годов, написал в своей автобиографии о «контроле над газетами и радиостанциями, что позволяло обеспечить желаемый результат выборов». Сотрудники ЦРУ также рассказывали, что количество вбросов информации в иностранную прессу — в основном правдивой и только иногда ложной — достигало 70—80 в день. В период выборов в Никарагуа в 1990 году ЦРУ продвигало репортажи о коррупции левого правительства сандинистов, и оппозиция одержала победу. Со временем всё больше американских операций влияния стали проводиться несекретно и не ЦРУ, а открыто и Госдепартаментом. В период выборов 2000 года в Сербии США профинансировали успешную кампанию, направленную против националистического лидера Слободана Милошевича: они отправили туда политтехнологов и миллионы стикеров с символом оппозиции и надписью «С ним покончено» на сербском языке, они напечатали огромное множество брошюр, доставленных туда подрядчиком Вашингтона. Подобные попытки вмешаться в выборы предпринимались в годы войн в Ираке и Афганистане, хотя они далеко не всегда были успешными. После того как Хамид Карзай был переизбран президентом Афганистана в 2009 году, он пожаловался тогдашнему министру обороны США Роберту Гейтсу на откровенные попытки Америки помешать ему одержать победу — попытки, которые Гейтс в своих мемуарах называет «нашим неуклюжим и провалившимся путчем». Кроме того, США откровенно вмешались в выборы в России как минимум один раз. Американцы боялись, что Борис Ельцин может проиграть на выборах 1996 года своему коммунистическому сопернику, в связи с чем президент Билл Клинтон распорядился провести операцию, чтобы помочь Ельцину. Америка добилась того, чтобы Международный валютный фонд предоставил России кредит всего за четыре месяца до дня выборов. Кроме того, США отправили на помощь Ельцину группу политических консультантов. Тогда откровенное вмешательство в политические дела России заставило некоторых американцев чувствовать себя крайне неловко. Томас Каротерс, сотрудник Института Карнеги за международный мир, вспоминает, как он спорил с одним чиновником Госдепартамента, утверждавшим, что Ельцин и есть демократия в России. По словам Каротерса, он ответил чиновнику: «Это не то, чем должна быть демократия». В последние несколько десятилетий наиболее заметным признаком присутствия Америки в политике иностранных государств были финансируемые за счёт денег налогоплательщиков группы, такие как Национальный фонд поддержки демократии, Национальный демократический институт и Международный республиканский институт, которые не поддерживают конкретных кандидатов, но помогают создавать демократические институты, готовить наблюдателей на выборах и учить тому, как нужно проводить предвыборные кампании. Большинство американцев считают такие миссии мягкими и в определённой степени даже благотворительными, но Путин видит в них совершенно иное. Национальный фонд поддержки демократии несколько лет назад предоставлял гранты Алексею Навальному, который сейчас является главным политическим противником Путина. В 2016 году этот фонд выделил 108 грантов на сумму $6,8 млн различным организациям в России на различные цели, от «привлечения активистов» до «увеличения степени общественной вовлечённости». Этот фонд больше не публикует имена российских получателей своих грантов, потому что те могут столкнуться с преследованиями со стороны российских властей. Поэтому, пишет The New York Times, нетрудно понять, почему Владимир Путин считает американские деньги угрозой своему режиму, который не желает терпеть реальную оппозицию. Как заключает издание, какие операции ЦРУ могло проводить в последние несколько лет, чтобы повлиять на исход выборов в иностранных государствах, до сих пор остаётся секретом — и, скорее всего, останется таковым в ближайшие несколько десятилетий. Вполне возможно, эти операции являются весьма скромными по сравнению с тем, что это агентство проворачивало в годы холодной войны, но некоторые ветераны не слишком в этом уверены. «Полагаю, что сейчас они занимаются примерно тем же, чем и раньше, потому что такие агентства не меняются. Технологии могут меняться, но цели и задачи — нет», — считает Уильям Доэрти, который работал в ЦРУ с 1979 по 1996 год и некоторое время следил за секретными операциями.
