0
Вечером 3 ноября, в день голосования за будущего президента, большинство деятелей демократической партии пребывали в сильном смятении по поводу победы своего кандидата. Для них почти всё пошло наперекор прогнозам. Несомненно, Дональд Трамп проиграл, но с минимальным отрывом: буквально нескольких десятков тысяч голосов в немногочисленных штатах (Джорджии, Висконсине, Аризоне, Пенсильвании) хватило бы для того, чтобы нынешний обитатель Белого Дома задержался в нём ещё на четыре года. Столь неуверенный результат дал последнему повод обвинить соперника в подтасовках. Тем временем самые рьяные его сторонники обрушились с критикой на избирательные технологии, в том числе на программное обеспечение, разработанное, по их словам, для венесуэльского лидера Уго Чавеса, чтобы сфальсифицировать итоги голосования в его пользу. Вид бывшего мэра Нью-Йорка Рудольфа Джулиани, личного адвоката американского президента, утирающего пот со лба во время оглашения этих нелепых обвинений с его же согласия, даёт представление о том, во что превратилась политика в США. Более тревожным и серьёзным для Джо Байдена выглядит другое: 77 % республиканцев считают его избрание незаконным. (1) 20 января следующего года избранному президенту предстоит в полной мере ощутить их недоверие, в то время как его партия не имеет большинства в Сенате, лишилась десяти мандатов в Палате представителей и остаётся на прежних позициях в законодательных собраниях отдельных штатов. Так что едва ли демократов ожидает безоблачное будущее. Правление нового главы государства начнётся намного хуже, чем президентский срок Барака Обамы двенадцать лет тому назад, от которого не осталось ничего выдающегося, кроме великолепных речей и Мемуаров в двух томах. При этом стоит отметить, что победа Обамы не вызывала никаких сомнений и внушала всему миру новые надежды, а сам он мог опереться на поддержку внушительного большинства в обеих палатах парламента. Кроме того, он выглядел значительно бодрее и был на тридцать лет моложе «спящего Джо». Как ни странно, более вдохновляющими выглядят перспективы проигравших. Противники Трампа привыкли думать, что его победа четыре года тому назад стала результатом какого-то невообразимого предвыборного расчёта, что она символизировала предсмертный хрип (или последнее рыдание) белого человека, и что его коалиция, которая объединяет представителей социальных групп, постепенно теряющих влияние — священников, деревенских жителей, пожилых людей — заранее обречена на провал. Вместе с тем, по их же мнению, демографическая ситуация свидетельствует о неотвратимости демократического реванша, поддерживаемого «разнообразным», молодым и многонациональным большинством. Теперь уже в этих перспективах стоит усомниться. Закрепившись на своей электоральной базе и привлекая на свою сторону всё новых избирателей, республиканская идея, воплощённая в фигуре Трампа, вовсе не сошла со сцены. Нынешний президент существенно изменил возглавляемую им партию. Теперь это его партия, или его клана, а также его преемников, которых он со временем определит. Демократов постигло жестокое разочарование. За ним могут последовать, в той или иной форме, упадок сил и неспособность действовать. Фиаско уходящего президента казалось неизбежным на фоне эпидемии коронавируса, погубившей более двухсот тысяч человек, стагнации в экономике, резкого роста безработицы, низкого рейтинга его популярности, который, в отличие от аналогичного показателя его предшественников, ни разу за четыре года не превысил 50 %, а также длинного списка ложных заявлений и публичных оскорблений, которых хватило бы на несколько увесистых томов. Тем более, что ко всему вышеперечисленному следует добавить ещё и шквал критики со стороны большинства СМИ, меньшие расходы на предвыборную кампанию, чем у его конкурента-демократа (что очень странно, если вспомнить, какие щедрые налоговые льготы президент-республиканец предоставлял миллиардерам), не говоря уже о том, какой единодушной поддержкой со стороны почти всех американских элит — артистов, генералов, левых представителей академической науки и даже главы «Амазона» — пользовался Байден. Таким образом, 3 ноября демократы ждали не только победы, но и возмездия. Они рассчитывали, что, как и в 1980 году, поражение действующего президента станет очевидным ещё до того, как закроются избирательные участки в Калифорнии. А для того, чтобы унижение святой прогрессивной Америки стало более наглядным, за предсказанным республиканцам разгромом должна была последовать, как того требовали многие, отправка Трампа и его родственников в тюрьму, желательно ещё сфотографировать их в оранжевых арестантских робах. Сейчас такой сценарий кажется совершенно фантастическим. Более того: вполне вероятно, что гольфист из резиденции Мар-а-Лаго не станет долго сидеть сложа руки в политической сфере. Получив на десять миллионов голосов больше, чем четыре года тому назад, несмотря на все нападки, в том числе попытку объявить ему импичмент, он, вероятно, сумеет убедить своих сторонников в том, что был смелым лидером нации, которому удалось выполнить обещанное и расширить социальную базу своей партии, но радужную картину подпортила пандемия. Горячность одних подкрепляется неприятием других. «Альтернативная правда» самых экзальтированных республиканцев не слишком активно обсуждается их однопартийцами, да к тому же в параллельной реальности демократов наблюдаются похожие странности. В самом деле, как может сторонник Трампа ассоциировать себя с портретом партийного лидера, который рисуют большинство СМИ, кроме тех, которые он сам смотрит? Многие избиратели Байдена, в первую очередь образованные люди, горожане, те, кто задают тон, темп и курс, действительно уверились в том, что нынешний президент — просто клоун, фашист, «путинский пёс», а то и вовсе преемник Адольфа Гитлера. 23 сентября, выступая в программе знаменитого ведущего на канале MSNBC и не услышав от него ни единого возражения, публицист Донни Дойч сравнил сторонников Трампа с толпой фанатиков, собиравшихся на митинги нацистов: «Я говорю своим друзьям-евреям, которые собираются голосовать за Дональда Трампа: как же вы можете? Ведь он выступает в точности за то, за что ратовал Адольф Гитлер». Два дня спустя комментатор газеты Washington Post также заявил, что не нужно стесняться проводить аналогию между началом нацистской диктатуры и тоталитарными замашками президента США: «У нас в Америке вот-вот вспыхнет наш Рейхстаг. Но мы можем помешать этому. Не позволим спалить нашу демократию». (2) СМИ обеих сторон подпитывают паранойю. Когда победа Джо Байдена стала очевидной, знаменитая журналистка канала Cable News Network (CNN) Кристиан Аманпур вместо того, чтобы радоваться его успеху и позволить себе небольшую передышку в сражении, воспользовалась удобной возможностью напомнить о том, что 12 ноября — годовщина «Хрустальной ночи»: в этот день в 1938 году витрины магазинов, принадлежавших евреям, были разбиты вдребезги, а многие из их владельцев убиты или отправлены в концлагеря. По её словам, это была прелюдия к нападкам на «реальность, знание, историю и правду», и в ответ на эти нападки она принялась перечислять все прегрешения американского президента. Как в США, так и в Европе прогрессивная пресса старается не впадать в подобные крайности. Однако сторонники Трампа не упускают случая припомнить их всякий раз, когда кто-нибудь начинает подтрунивать над их паранойей. Они уже заявили, что в ходе президентских выборов не было отмечено никаких доказательств масштабного «российского заговора», в котором их непрестанно обвиняли на протяжении четырёх лет. В своё время избрание Барака Обамы дало начало функционированию целого механизма ненависти и фальсификаций. Республиканцы обвиняли Обаму в рьяном радикализме, называя его тайным революционером и ненастоящим американцем, несмотря на его центризм с консервативным оттенком, несмотря на то, что при нём подверглось ужесточению налоговое законодательство, банки получили ряд поблажек, происходили убийства дронами, массовая высылка иммигрантов и беспомощные протесты против полицейского произвола. Напрасно Байден даёт понять, что имеет такое же отдалённое отношение к левым, как и его предшественник в стане демократов. «Я из тех, кто вёл кампанию против социалистов. Я отношу себя к умеренным», — заявил он в Майями за неделю до голосования, и тем не менее, ему предстоит руководить страной в очень накалённой атмосфере. По словам журналиста Мэтта Таибби, в наши дни крупные американские СМИ стремятся не столько информировать людей, сколько удовлетворять потребности довольно многочисленных закоснелых сторонников той или иной идеи, помогая им жить или умирать. (3) Среди читателей New York Times 91 % составляют демократы, а среди тех, кто получает информацию от Fox News, 93 % причисляют себя к республиканцам. (4) Таким образом, хорошей бизнес-моделью становится такой подход, при котором потребителя кормят тем, чего он сам хочет, будь то даже искажённая, преувеличенная или ложная информация. А журналисты, даже те из них, кто клянётся в уважении к различному мнению, охотно преследуют ещё оставшихся еретиков. Результат говорит сам за себя: газета New York Times, превратившаяся в идеологический листок Демократической партии, способная опубликовать сразу несколько редакционных статей и комментариев, день за днём подчёркивающих её презрение и ненависть к нынешнему президенту, имеет семь миллионов подписчиков. Со своей стороны Fox News никогда не зарабатывал таких денег, которые получает с тех пор, как с той же слепой преданностью выражает мнение противоположно настроенной части общества. Фактическое сосуществование в США двух стран, которые игнорируют друг друга или вступают в конфронтацию друг с другом, началось далеко не вчера. Ещё во времена войны Севера и Юга граница между ними определялась вовсе не социально-экономическими категориями. Есть и более свежий пример: в 1969 году Кевин Филипс, советник президента Ричарда Никсона, ссылаясь на карты и графики, советовал лидерам республиканцев воспользоваться «народным мятежом широких масс американцев, которые, достигнув процветания средних классов, стали более консервативны. Они восстают против кастовости, политики и налогообложения влиятельных левых деятелей истэблишмента». (5) К этим рассуждениям, в рамках которых враждебность по отношению к налогообложению тех, чьи капиталы постоянно преумножались, сочеталась с их озлобленностью на социальную инженерию, вину за которую они возлагали на прогрессивную интеллигенцию, якобы недостаточно почитающую религиозные предписания, Филипс добавил нюанс расовой обиды. Короче говоря, «маленькие белые» южане, традиционно верные демократам, были слишком раздосадованы освобождением чернокожих. По его мнению, этими настроениями республиканцы могли бы воспользоваться для привлечения небогатого электората. Изначально эти люди были настроены против экономической политики правых, однако, «когда речь идёт о том, чтобы отдать предпочтение той или ной партии, культурно-этнические противоречия одерживают верх над всеми прочими соображениями». В целом политической стратегией Филипса можно объяснить переизбрание Никсона, Рональда Рейгана и Джорджа Буша. Она же проливает свет на президентство Трампа. Так или иначе, риторика, мишенью которой становятся эксперты, меритократия, мигранты и меньшинства, рискованна с избирательной точки зрения в стране, где процент студентов растёт, а доля белого населения сокращается. Таким образом, демократы решили, что время работает на них. Они не могли не победить при том, что им обеспечены голоса почти всех чернокожих и подавляющего большинства выходцев из испаноговорящих стран, при том, что они имеют некоторое преимущество среди женщин и постепенно укрепляют свои позиции среди избирателей с высшим образованием. Выборы 2020 года запомнятся уже хотя бы тем, что они заставили пересмотреть устоявшиеся представления об идентичности, отойти от стремления загнать население целой страны в рамки чётких демографических категорий, классифицировать людей одновременно по этническим и политическим признакам. Сопоставление цифр показывает, что, по сравнению с результатами Хиллари Клинтон четыре года тому назад, Джо Байден приобрёл новых сторонников преимущественно среди белого электората. А большинство новых сторонников Дональда Трампа, состоит из дополнительных голосов женщин и представителей меньшинств. Если сравнить пропорциональное соотношение, то мы увидим, что никаких резких различий между итогами выборов не наблюдается: несколько процентов туда, несколько процентов сюда. Сегодня республиканцы могут опереться на поддержку белых мужчин, главным образом не самых образованных, а за демократов голосуют чёрные и испаноговорящие американцы (Чит. «Pour qui ont-ils voté?»). Как случилось, что выходцы из Латинской Америки голосовали за республиканцев? И всё же перемена произошла там, где её совсем не ждали. Сразу несколько фактов не укладываются в голове: Трамп получил больше голосов афроамериканцев, несмотря на то, что демонстрировал безучастное отношение к жестокости полицейских и враждебность к движению Black Lives Matter («Жизни чёрных имеют значение»), он немного укрепил свои позиции среди испаноговорящего электората, хотя пообещал возвести (и частично уже построил) стену на границе с Мексикой, называл мигрантов насильниками и убийцами. Дошло до того, что некоторым республиканцам стало казаться, будто их партия может стать одновременно консервативной, простонародной и многонациональной. А демократы, в свою очередь, встревожились, что от них уходит часть электората, которую они считали своей опорой и едва ли не своей собственностью. Загадка частично объясняется на берегу Рио-Гранде, в Техасе. (6) Выходцы из Латинской Америки составляют более 90 % здешнего населения. Четыре года тому назад Хиллари Клинтон набрала в графстве Запата 65 % голосов. А в этот раз победу одержал Дональд Трамп. Как же это могло случиться? Всё дело в том, что испаноговорящие американцы, как и их сограждане, руководствуются не только соображениями своей национальной идентичности. В данном случае люди, живущие на берегу Рио-Гранде, опасаются, что из-за враждебного отношения Джо Байдена к нефтяной отрасли они лишатся доступа к высокооплачиваемой работе, для которой не требуется университетский диплом. Для них изменение климата представляет меньшую угрозу, чем деклассирование. Другие жители этого региона, которые неплохо зарабатывают на жизнь службой в полиции или в пограничных войсках, боятся, что демократы перекроют финансирование соответствующим ведомствам. Да и вообще, латиноамериканское происхождение не мешает людям выступать против абортов и выражать недовольство уличными беспорядками, особенно когда они происходят в их мирной сельской местности. В общем, можно говорить на испанском языке и быть консерватором, можно быть афроамериканцем и не желать дополнительного притока в страну иммигрантов из Мексики, можно приехать в США из Азии и беспокоиться в связи с реализацией программ, помогающих поступить в университеты представителям меньшинств. Пока демократы изобретают всё новые искусственные показатели прогресса, республиканцы пользуются реально существующими разногласиями (Чит. «Они голосуют за тех, кто их презирает»). И те, и другие рискуют не заметить ещё одну сторону нынешнего положения дел: если молодые выходцы из Латинской Америки охотнее, чем их родители, голосуют за демократов, то это не означает, что они острее ощущают свою «идентичность». Дело в том, что они лучше образованы, чем старшее поколение. К тому же в столь разнородном контексте трудно быть в чём-либо уверенным. Остаётся надеется, что кризис доверия к политической системе, переживаемый сегодня США, будет иметь хотя бы одну положительную сторону: власти осознают, что не нужно силой навязывать её всему остальному миру. Что касается американских левых, не укрепивших свои позиции в ходе недавнего голосования, но успокоившихся его результатами, им остаётся только предостеречь нового президента от излишней осторожности в политике, свойственной демократам, в том числе и самому Байдену, которая ранее сделала возможным в своё время избрание Трампа.
Загрузка...
Загрузка...
