0
The Economist отмечает, что 24 июля исполнилась только вторая годовщина с момента прибытия Бориса Джонсона на Даунинг-стрит 10. Но всего за два года пребывания Джонсона в должности премьер-министра в Великобритании произошло столько событий, сколько порой не происходит у кого-то и за двадцать лет. Он развелся во второй раз, а затем женился в третий, стал свидетелем рождения его шестого, как предполагается, по счету ребенка, заразился covid-19 и играл со смертью. На политическом фронте он объявил перерыв в работе парламента, исключил 21 тяжеловеса из парламентской фракции тори за голосование против решения правительства по Брекситу, потерял в процессе большинство голосов, эффектно переизбрался на второй срок и подписал сделку по Брекситу. Эксперты The Economist не перестают удивляться и задаваться вопросом, — Как понять этого кружащегося дервиша? Борис Джонсон известен как «Marmite» политик: фанаты прощают ему все, враги считают его опасным шутом. В последнюю группу теперь входит его экс-советник Доминик Каммингс (Dominic Cummings), который не так давно в беседе на BBC откровенно заявил, что сама идея о том, что Джонсон будет премьер-министром «просто абсурдна». А согласно маркировке политиков, принятой альма матер премьера, Оксфордским университетом, которую, правда сами же британские эксперты окрестили «напыщенной», Джонсон представляет собой тип альфа/гамма-политика (Разница между гаммой и альфой состоит в том, что: — альфа рассудительная — гамма решительная. Гамма демонстрирует на практике, кто прав. Альфа рассуждает и меряется интеллектом с оппонентом, чтобы показать кто умнее. Альфа субъективная, гамма объективная. Альфа считает, что если все поймут, то никаких проблем не будет. Все проблемы от недопонимания. А гамма считает, что все проблемы от того, что в стране много думают, но мало делают), — иногда ослепляющим политическим гением, а иногда ужасающим своей некомпетентностью. Вопрос, замечает The Economist в том, какая часть этого альфа/гамма-политика будет преобладать в оставшееся время пребывания нынешнего премьер-министра в должности. Борис Джонсон интуитивно понял, что финансовый кризис 2008 года положил конец неолиберальному консенсусу. Глобализация оттолкнула слишком большое число избирателей и создала самодовольных, самовлюблённых победителей. Речь идет, как считают авторы статьи, не просто о трамповской разрушительной силе. Джонсон пытается изменить глобализацию по типу пиратского морского прошлого Великобритании, а не бюрократической мелочности Европейского Союза. По мере того, как партии чахли, а избиратели становились все более одержимы знаменитостями, он культивировал взлохмаченное добродушие и стал медийной звездой, поднялся на высшую должность через телевизионные студии и мэрию Лондона, а не через душные комитеты и офис парламентского организатора. Однако эксперты замечают, что человек, который может предугадать будущее при каждой перемене ветра, может также и сильно напортачить. Он выполнил обещание «завершить Брексит», беспечно согласившись на таможенную границу в Ирландском море, а затем отрицал, что это что-то значило. Он промедлил с реакцией на вспышку covid-19, пропустив первые пять экстренных совещаний, улаживая свои личные дела. Скандалы сыплются со всех сторон: от одного вокруг ремонта его квартиры в Резиденции на Даунинг-стрит, на который ушло 200 тысяч фунтов стерлингов (275 тысяч долларов США), часть из которых финансируется партийными донорами, до другого из-за его собственного решения освободить себя от изоляции, (которое он тут же быстро отменит) необходимой после уведомления приложения, отслеживающего контакты с заболевшими. Неразрешимой проблемой премьер-министра а, следовательно, и всей страны — является то, что те же самые черты и состояния характерны как для альфы, так и для гаммы. Одной из таких черт является анормальная привычка к хаосу. Борис Джонсон, рассказывает The Economist, воспитывался в неспокойном доме с отцом, который бесконечно изменял матерью, у которой случился нервный срыв, и она провела месяцы в психиатрической больнице, — конце концов родители развелись. Семья переезжала 32 раза за первые 14 лет его жизни — примерно в том возрасте, когда он превратился из замкнутого зубрилу Александра, в Бориса, выпускника Итона. Как в личной, так и в профессиональной жизни он постоянно возвращается к хаосу, как человек зависимый возвращается к игле. Объясняя, почему он предпочел политику комфортной жизни писателя и журналиста, он выбрал красноречивую метафору: «Наступает момент, когда тебе нужно поместить динамит под свои трамвайные пути… [и] подорвать себя». С тех пор, считает The Economist, он подрывает Британию. Согласно версии авторов статьи, эта тенденция к хаосу связана с двумя факторами: неизменным оптимизмом и верой в способность людей (в частности, и самого Бориса Джонсона) влиять на ход событий. Его высказывания наполнены восторженными словами — «удивительный», «фантастический» и «великолепный» — как будто сатирический роман «Бэббит» американского писателя Клайва Стейплза Льюиса проглотил том английского писателя комедиографа, Пелама Грэнвилла Вудхауса, автора романа «Дживс и Вустер». Борис Джонсон не выносит распространённую аффектацию истеблишмента усталости от мира. Что касается независимости Шотландии, от которой зависит само будущее Соединенного Королевства, которым он управляет, но похоже, Джонсон считает, что угроза сама собой рассеется, если просто оставить все как есть. Он инстинктивно придерживается исторической теории «великого человека», согласно которой такие личности, как Уинстон Черчилль, о котором он написал книгу, или Сильвио Берлускони, которым он, казалось, был очарован какое-то время, подчиняют фортуну своей воле. Данная психология лежит в основе его более вдохновленных действий — от вывода консерваторов из тупика по поводу Брексита до передачи государственной программы закупок вакцин от коронавируса венчурному инвестору Кейт Бингем (Kate Bingham) с фактически неограниченным бюджетом и разрешением действовать вне обычных государственных ограничений. Однако эта психология, уверены эксперты, руководит и его худшими действиями. Даже его предшественница, замечают эксперты, Тереза Мэй, у которой не было ни доли альфы, тем не менее, признала, что дилемму ирландской границы нельзя ни игнорировать, ни отмахиваться от нее. И Джереми Хант (Jeremy Hunt), который в 2019 году сражался с Джонсоном за лидерство консерваторов, вероятно не так бы взволновал массу людей, как победивший его политик. И как считают многие в Лондоне, на ранней, и полной хаоса стадии пандемии могло бы умереть на тысячи человек меньше, если бы всего 50.000 членов Консервативной партии предпочли спокойную компетентность взъерошенной непредсказуемости. The Economist призывает: пристегните ремни — зловещим образом для всех, кто любит спокойную жизнь, гамма-градации становятся все более многочисленными. Эксперты уверены, что подход «инстинктивных решений» Джонсона непригоден для упорядочивания и построения поэтапного урегулирования после Брексита. Более того, кажется, что он все больше и больше поддается им же созданным мифам. В своё время он преуспел на посту мэра Лондона, назначив первоклассную команду, которая успешно занималась администрированием, пока он находился в центре всеобщего внимания. Но на посту премьер-министра он не смог делегировать полномочия, сначала Джонсон попал под удары атаки со стороны политтехнолога Доминика Каммингса, своего бывшего специального советника, а затем стал, как пишет The Economist, королём двора, разбитого на фракции. Выступая в мае перед парламентской комиссией по вопросу предпринятых правительством мер для защиты от коронавируса, Доминик Каммингс припомнил, что он жаловался премьеру на хаотичный подход к вопросам борьбы с пандемией. На что, как рассказал Каммингс, премьер-министр Джонсон ответил: «Хаос не так уж и плох. Хаос означает, что каждый должен смотреть на меня, чтобы видеть, кто главный».
Загрузка...
